Реферат: Москва и Московская губерния в период перехода России к империализму

— Так пропусти.

— Не приказано пропускать офицеров.

— Кем не приказано? Бунтовщиками, мятежниками.

— Никак нет!

— А кем же?

— Полковым комитетом.

Так и не пропустил его часовой.

Десятого декабря началось вооруженное восстание московского пролетариата. Во главе восстания стоял Московский комитет большевиков. По всему городу были устроены баррикады—заграждения из бревен, столбов, ящиков, опрокинутых трамвайных вагонов; в разных местах были сделаны проволочные заграждения.

Боевым дружинам рабочих было выдано оружие, но его на всех не хватало. Тем не менее десять дней шла вооруженная борьба. У московских властей было мало надежных солдат. Они требовали из Петербурга подкрепления. Оттуда отвечали, что и там надежных войск мало. Наконец на вторую неделю боев прибыли гвардейские полки, в том числе и Семеновский. Московские улицы были очищены от баррикад и заграждений только после ожесточенной борьбы.

Дольше всех держалась Пресня. Здесь находились большая Прохоровская фабрика, мебельная фабрика Шмита и другие предприятия. Рабочие Пресни покрыли улицы баррикадами, расставили своих часовых, к ним со всего города перебирались дружинники. Пресненцы долго не сдавались. Царские войска окружили Пресню кольцом и со всех сторон обстреливали ее.

Руководителем боевых дружин на Красной Пресне был З. Я. Литвин-Седой. Несколько дней длилась ожесточенная борьба. Только тогда, когда дружинники получили приказ Московского комитета большевиков и Московского Совета рабочих депутатов прекратить борьбу, они стали уходить с Пресни.

Декабрьское вооруженное восстание в Москве было жестоко подавлено царизмом. Началась массовая расправа над безоружными рабочими. По всему городу прокатилась волна обысков, арестов, избиений, пыток, убийств. 19 декабря полковник Мин с торжеством победителя въехал на Прохоровку. Приехал, занял контору, и... заработал военно-полевой суд. Хватали всех мало-мальски подозрительных. Приводили в контору. Допрос короткий:

— В дружине был?

— Нет.

— Называй дружинников. Не скажешь—расстреляем!

Отбирали так: дружинников налево, остальных — направо. Налево — значит расстрел, направо — порка.

А в это время 13 арестованных дружинников, молодых рабочих Прохоровки, шли окруженные семеновцами к месту казни. Шли смело, гордо, спокойно. Вышли в темный, холодный, как могила, проход фабричных корпусов... Выстроили их в ряд... Солдаты приготовились... Прицелились...

— Прощайте, това...—крикнули дружинники, но раздалось — «пли». Голоса оборвались... Дружинники рухнули на снег.

Всего в Москве было убито 922 мужчины, 137 женщин. Среди убитых — 86 детей.

На Трехгорке (бывшей Прохоровке) подле ворот на стене ткацкого корпуса недалеко от места расстрела героев Пресни установлена белая мраморная мемориальная доска с надписью золотыми буквами: «В память рабочих, расстрелянных самодержавием в 1905 году. Спите, дорогие товарищи, мы за вас отомстим. Вы первые подняли знамя восстания. Мы донесли его до диктатуры пролетариата. Клянемся довести его до торжества мирового коммунизма. От рабочих Краснопресненской Трехгорной мануфактуры. 1905—1923».

В 1904 году Николай Павлович Шмит стал хозяином мебельной фабрики на Пресне. Фабрика перешла к нему по наследству после смерти отца. Убежденный революционер, Шмит сумел найти свое место в революции. Без сожаления покинул он отцовский роскошный дворец, нанял скромную квартиру на Новинском бульваре, стал жить «как все». Ходил он в простой одежде, ни в чем не позволял себе излишеств, стараясь тратить на себя возможно меньше.

Зато регулярно, из месяца в месяц, передавал крупные суммы денег в фонд большевистской организации.

Шмит хотел передать свою фабрику во владение рабочих, но этого ему не позволили. Тогда он своей властью ввел девятичасовой рабочий день. Старые рабочие могли уйти на отдых, их старость была обеспечена. На фабрике были устроены врачебный пункт, столовая, библиотека-читальня. Николай Павлович мечтал построить при фабрике школу, больницу, организовать курсы, где рабочие могли бы получить общее и специальное образование. На собраниях рабочих стал отчитываться бухгалтер фабричной конторы. Так, впервые в России был произведен опыт рабочего контроля над производством.

Этого удивительного владельца фабрики вызвали на свое совещание московские фабриканты. Они кричали: — Что вы с нами делаете? Ведь мы разоримся! Шмит отвечал: — Поймите, это нам выгодно: при сокращенном рабочем дне и большом заработке труд будет продуктивнее.

Каждый день на фабрику, о которой шли легенды по России, приходили представители других заводов и десятки раз повторяли в беседах один и тот же вопрос: «А правда ли?» И когда убеждались, что правда, возвращались на свои заводы, рассказывая о порядках на фабрике Шмита.

Не удивительно, что многие рабочие фабрики стали революционерами-большевиками. Тем из них,- кто отлучался по делам большевистской организации — на охрану собраний, митингов, манифестаций, записывали полный рабочий день. А профессиональным партийным работникам выплачивалось жалованье.

В ночь на 18 декабря 1905 года жандармы ворвались в дом на Новинском бульваре. В квартире Шмита все перевернули, но ничего, что могло бы служить уликой или вещественным доказательством его вины, не обнаружили. Шмита арестовали.

К нему в тюрьму часто приходила сестра Лиза. В одно из свиданий с ней, зная, что ему уже не вырваться из застенка, брат сказал ей: — Чувствую, Лиза, затевается надо мной расправа. Если умру, все, что досталось нам от отца, передай Ленину, большевикам... Знай, этим людям принадлежит будущее...

А на следующее утро Николая Шмита нашли в камере с перерезанным горлом... Палачи разделались с узником... Приехал прокурор, составили акт. «Умер от самоубийства», — гласило заключение врача.