Реферат: Мусульманская диаспора в России и ситуация в Чеченской республике
Следует отметить, что благотворительная помощь из некоторых стран Залива с самого начала вызывала противоречивые оценки в российской научной и общественной среде. Такая благотворительная помощь в России в первоначальный период (1991–1993 гг.) отличалась «стихийным» характером. Часто средства выделялись как официальным духовным образованиям России, так и частным лицам (по настоятельным просьбам), без четкого представления того, на что будут расходоваться финансы. Некоторые благотворительные акции предназначались под «заказ», сотрудники нередко просто «отрабатывали» те или иные проекты без учета местных реалий и специфики.
Вместе с этим, уже к 1993–1994 гг. в благотворительных проектах государственных фондов стал доминировать курс на сотрудничество с официальными духовными кругами. Например, в феврале 1998 г. покойный муфтий Дагестана (последовательный сторонник борьбы с салафитскими «джамаатами») Саид-Мухаммад Хаджи Абубакаров провел встречу с представителем МИОС и «Тайба» в Махачкале Абд аль-Кадыром Уда и Ахмадом Ясином, на которой обсуждались перспективы совместного сотрудничества. С 1993 по 1997 гг. МИОС при координации с местными духовными лицами выделил средства на строительство 58 мечетей и трех крупных религиозно-образовательных заведений по всей России.
Даная тенденция объективно соответствовала общему курсу «Братства», ориентированного на легальные формы благотворительности. В одном из своих интервью в 1988 г. муршид Хамид Абу ан-Наср подчеркивал, что международная благотворительная активность «Братьев» обусловлена законными рамками и согласована с официальным руководством мусульманских стран.
Вместе с тем, в 2001–2002 гг. между «Братством» и Саудовской Аравией произошло определенного рода охлаждение отношений, которое озвучил министр внутренних дел королевства Наиф бен Абд аль-Азиз в интервью газете «Аш-Шарк аль-аусат», заявив, что «Братья» стали «основой всех наших проблем». Со своей стороны, в октябре 2002 г., Мамун аль-Худайби в ответ указал на то, что «Братья» привыкли к традиционно «тщательному и всестороннему поиску истины руководством королевства». Он подчеркнул, что движение старалось оживить дух ислама в арабских странах, уважая существующий порядок. Со времен аль-Банны движение стремилось к дружественным отношениям с королевством на основе «исламской близости». Всем известно что, активность «Братьев» в Саудовской Аравии никогда в какой-либо форме не была направлена против этой страны. Верховный наставник выразил надежду, что «трещина», которая пробежала между ассоциацией и королевством, будет преодолена.
Очевидно, что раздражение у части правящего саудовского истеблишмента вызвало устойчиво критическое отношение «Братьев-мусульман» к дислокации американского контингента в королевстве на протяжении всех 90-х годов. Вместе с тем, заявления подобного рода отражали сложный процесс корректировки национальных задач королевства и внутренней поляризации в правящих элитах, связанных с целым комплексом политических проблем, а именно:
– ростом внутренней религиозной оппозиции и ужесточением политики государственной безопасности;
– формированием централизованной структуры, позволяющей осуществлять контроль над многочисленными источниками финансов, существующими на территории страны;
– давлением Вашингтона, вынуждающим королевство корректировать свой внешнеполитический курс.
Таким образом, следует отметить, что, при всех возможностях зарубежных структур движения, «Братья-мусульмане» и по сей день не имеют стабильного международного финансового источника. Такое положение вынуждает активистов координировать свою деятельность в рамках различных «неихванских» проектов на подчиненных началах. В некоторых фондах «Братья» были вынуждены обслуживать конкретные проекты и не могли проводить самостоятельную политику. Как уже упоминалось, «Братья» традиционно стараются работать именно в больших государственных фондах, они оглядываются на позицию государства-спонсора и предпочитают контакты на официальном уровне.
Между тем, данные аспекты не исключали концентрированных попыток некоторых «Братьев» проводить самостоятельную благотворительную политику в регионе, в частности, в области литературного издания. Во второй половине 90-х годов в России появились небольшие тиражи более качественных работ по основам ислама, его культуре и истории, изданных центром «Аз-Захра ли-ль-иалям аль-арабий» и «Комитетом мусульман Азии» из Кувейта. «Аз-Захра» был создан в середине 80-х годов при поддержке «Братьев» из некоторых университетов Каира, лондонского филиала движения, министерства вакфов Кувейта и «Комитета мусульман Азии» (кстати, Комитет ведет свою работу, главным образом, через контакты с официальными духовными лицами), выступающего как научно-исследовательский центр для издания работ по истории и культуре ислама, изучения особенностей исламской цивилизации в контексте взаимодействия с неарабскими культурами на периферии исламского мира. Например, среди изданий центра такие работы, как «Внедрение исламского шариата в Судане: между действительностью и фактами» – автор суданский правовед Мукашиф Таха аль-Кабаши, (Каир 1986 г.) «Будущее ислама в России и Средней Азии» – автор египетский исследователь и публицист Ахмад Раиф (Каир, 1994 г.), «Религия ислама: новый взгляд на ислам» – автор индийский богослов Мауляна Мухаммад Али (Каир 1995 г.), «Поэты посланника Аллаха» – автор египетский исследователь Абдо Бадауи (Каир 1995 г.), «Османское завоевание Шама и Египта» – автор египетский историк Ахмад Фуад Матули (Каир, 1995 г.).
В отличие от многомиллионных тиражей салафитских изданий, в России, где предполагался довольно упрощенный подход к вопросам такфира и вероубеждения, книги издательства ««Аз-Захра» выносили вопрос такфира в область мусульманского права и уделяли больше внимание вопросам религиозной педагогики. В 1994–1995 гг. группа филологов из университета Айн Шамс (кафедра славянских языков) перевела на русский язык несколько работ известных богословов исламского мира, которые затем были изданы в России издательством «Аз-Захара». В частности, это книга по истории ислама известного индийского мусульманского мыслители Абу Хасана ан-Надауи «Ислам и мир», а также две работы авторского коллектива – «Ознакомление с исламом» и «Мусульманское воспитание», представляющие собой адаптированный перевод труда Мауляны Мухаммада Али «Религия ислама: новый взгляд на ислам». Характерно, что книга была направлена на активизацию в мусульманском сознании конфессиональной терпимости. Например, Мухаммад Али пишет: «Мусульманин верит во всех пророков и книги, ниспосланные человечеству до ислама. Иудеи верят только в пророков сынов Израиля (бану исраиль), христиане – в Иисуса и, в меньшей степени, в пророков бану исраиль. Буддисты верят в Будду; зороастрийцы в Заратустру; индусы в тех пророков, которые были в Индии; конфуцианцы – в Конфуция. Вместе с этим, мусульмане верят во всех этих пророков в дополнение к пророку Мухаммаду…. Потому что ислам – это всеохватная религия, которая содержит в себе религии всего мира и все святые книги».
В таком же духе была выдержана по своему содержанию работа, переведенная и изданная в Махачкале в 1996 г. при содействии фонда «Тайба» (с предисловием сотрудника отдела образования МИОС) известного деятеля сирийского движения «Братьев-мусульман» Саида Хаввы – «Аллах всемогущий, Он и великий».
Однако все же следует уточнить, что «Братья-мусульмане» практически не имели каких-либо самостоятельных организационных структур в России, все вышеуказанные книги имели крайне ограниченные тиражи. Кроме того, вплоть до середины 90-х годов в «Братстве» не было четкого ориентира даже на лидеров в бывшем руководстве ИПВ. С одной стороны, «Братья» традиционно предпочитают ориентироваться на активные политические фигуры, представляющие массовые движения, а с другой, в большей степени склонялись к осторожно реалистичным религиозным деятелям. Однако после распада ИПВ в условиях постсоветской России не приходится вести речь о полноценном движении политического ислама. На всем постсоциалистическом пространстве ни одна сила, даже формально, не стремилась обозначить свой курс на официальные связи с «Братьями-мусульманами». По разным данным, в 1990 г. А.Ахтаев отклонил предложение М.Машхура придать ИПВ статутс регионального отделения международного движения «Братьев-мусульман». Кроме этого, религиозные зарубежные центры не успевали понять ориентацию и социальную базу многочисленных локальных исламских сил в форме новообразованных центров, партий, движений, группировок, резко активизировавшихся к середине 90-х годов. Такие процессы совпадали с активной борьбой подобных сил за зарубежные источники финансирования. Даже для групп, ориентированных на салафитские доктрины, контакты с представителями «Братства» представляли интерес лишь с точки зрения выхода через связи «Братьев» на те или иные источники в странах Залива. Ассоциация вплоть до второй половины 90-х годов не имела единого и реального представления о внутренних процессах в российском исламе.
После распада ИПВ на региональные группы некоторые российские фракции в той или иной мере проявляли интерес к стратегии и идеологии «Братства», стараясь поддерживать как прежние, так и новые контакты с «Братьями» в Кувейте, Германии, Великобритании или Египте. Однако данные связи имели больше субъективный характер, протекали на уровне личных контактов и, опять таки, были обусловлены поисками финансовых источников. Между тем, в 1993–1994 гг. в Дагестане богатые салафитские фонды стали делать целенаправленную ставку на конкретных лидеров. Интересно заметить, что, если в начале 90-х годов известный религиозный деятель Дагестана Багаутдин Кебедов довольно лояльно относился к концепциям «Братьев-мусуль-ман», шел на контакты с суфийскими шейхами, то к средине 90-х превратился в яркого лидера дагестанских салафитов, осудившего «конформизм» «Братьев». Со своей стороны, А.А.Ахтаев предпочел дистанцироваться от широкой политической активности (что было в пользу более инициативной позиции Б.Кебедова). Он редко выезжал за рубеж и основное время проводил в родном селе Кудали или в Махачкале. А.Ахтаев в большей степени стал склоняться к культурно-общественной и преподавательской деятельности, а также к контактам с интеллигенцией (что соответствовало общему духу главной идеи «Братьев-мусульман»). Неожиданная смерть А.Ахтаева в феврале 1998 г. (ему было 56 лет) значительно повлияла на перспективы более масштабной реализации некоторых умеренных программ на основе синтеза концептуальных элементов «Братства» и местных традиций и усилила лагерь сторонников радикальных проектов, на которых к концу 90-х годов стали активно опираться сепаратистские силы. Примечательно, что А.Ахтаев скончался при загадочных обстоятельствах по истечении короткого срока (в том же месяце) после его выступления на местном национальном телевидении, в котором он осудил нападение на российскую воинскую часть в Буйнакске в декабре 1997 г. и выступил против антироссийского сепаратизма на Северном Кавказе.
В то же время, после окончания первой чеченской кампании в так называемом чеченском джамаате арабов (добровольцев из арабских стран) возник диспут между представителем старого поколения ветеранов Афганистана и первым лидером чеченских арабов шейхом Хабибом Али Фатхи (который прибыл в Чечню не из Афганистана, а из Иордании, предварительно побывав в Боснии) и частью чеченского военного истеблишмента, настроенного на дальнейший джихад до победы на всем Кавказе. Шейх Фатхи, ветеран войны в Афганистане, был представителем старой школы афганских арабов, ориентированных на умеренные взгляды А.Аззама. Он довольно сдержано воспринял нарастание второй волны исламизации чеченской проблемы со стороны различных внешних сил, ориентированных на те или иные салафитские центры в мусульманском мире. Неожиданная смерть Фатхи в 1997 г. (так же, как неожиданно погиб в Афганистане А.Аззам в 1989 г) способствовала усилению экспансионистской линии в политике интернационального сообщества чеченских муджахедов и фактическому переходу власти в руки молодых «ястребов» салафитской ориентации, прежде всего шейху Омару бен Исмаилу ас-Саифу аль-Касими (уроженцу г. Бурейда, ученику аль-Усаймина). Первой акцией новых командиров стало нападение Хаттаба на воинскую часть в Буйнакске.
Между тем, к концу 90-х годов религиозная ситуация на Северном Кавказе стала более адекватно восприниматься в различных центрах «Братства», главным образом благодаря информации дагестанских паломников в период малого и большого хаджа. Свою роль сыграли довольно большая колония дагестанцев и чеченцев в Египте, целенаправленный интерес «Братьев» и контакты с некоторыми фракциями бывшего ИПВ. Кроме того, масштабы конфликта между салафитами и традиционными элитами стали шире освещаться в российских и зарубежных СМИ, в исследованиях различных аналитических центров. При этом еще с 1993 г. в Каире при финансовом содействии «Комитета мусульман Азии» издательский центр «Аз-Захра» стал разрабатывать научные проекты по изучению культурной и политической жизни мусульман в России и в бывших советских республиках. В том же году начался выпуск серии научно-публицистического журнала «Шамс аль-ислям» посвященный истории, культуре и современному положению мусульман бывшего Советского Союза. Интересно отметить, что номера в большей степени содержали социологические, исторические и политологические исследования высокого научного уровня. С 1994 г. в Великобритании центр «Братьев-мусульман» в Маркфилде стал издавать регулярный бюллетень «Мусульмане в Средней Азии», содержащий аналогичные материалы информационно-новостного типа.
Во второй половине 90-х годов лидер местных салафитов Б.Кебедов был в курсе неоднозначной позиции некоторых известных в мусульманском мире деятелей движения (в частности, М.Кутба) по отношению к формам активности дагестанских «джамаатов». Такая позиция осуждала курс на непримиримый конфликт с местными духовными элитами и ошибочным увлечением теориями такфира и бид’а. В 1995–1996 гг. издательством «Аз-Захра» на русском языке была издана книга Мухаммада Кутба «Нет божества, кроме Аллаха». Данная работа посвящалась проблемам современного ислама, в которой автор решительно выступал против радикального толкования принципа такфира. С полным основанием можно сказать, что русский вариант книги М.Кутба был целенаправленно ориентирован на аргументированную критику идеологии и практики дагестанских салафитов.
По мнению сотрудника махачкалинского филиала МИОС (отдел просвещения) гражданина Египта и выпускника Дар аль-Улюма, Багаутдин неправомерно игнорировал местные реалии и специфику, он отрицал исторические заслуги суфизма в исламизации Дагестана. Лидер салафитов делает ставку на краткосрочные и быстрые задачи по исламизации Дагестана, провоцирующие внутриисламский конфликт и гражданскую войну. Кроме того, дагестанские мусульмане не готовы к принятию независимого исламского государства, и развал России прежде всего нанесет удар по интересам дагестанцев.
С началом боевых действий в Чечне в исламском мире проявился большой интерес к событиям именно в этой северокавказской республике. Например, об этом говорят различные публикации в региональной прессе в период начала боевых действий за декабрь 1994 – май 1995 г. под символичными названиями: «Ислам на Кавказе в эпоху Тимура» А.Муса аш-Шашани (Аш-Шарк аль-аусат 07.12.94 – саудовская газета, издающаяся в Лондоне); «Ожидаемая катастрофа Ельцина в Чечне» И.Джейдар (Аш-Шарк аль-аусат 10.01.95); «Кавказ – кладезь народов и языков» А.аль-Ваххаб Вали (Аш-Шарк аль-аусат 18.01.95); «Кто такие чеченцы» А.Муса аш-Шашани (Аш-Шарк аль-аусат 24.01.95); «Двойные стандарты в невмешательстве в чеченский кризис» Б.А.Увейди (Аш-Шарк аль-аусат 24.01.95); «Война в Чечне и легальные СМИ» М.аль-Лийди (Аш-Шарк аль-аусат 23.02.95).
Далее следуют «Чечня: повторится ли история вновь?» А.Салих (Аль-Ахрам 09.01.95 – египетский официоз); «В противостоянии партии войны» А.Халиль (Аль-Ахрам 17.01.95); «Чечня и египтяне на Кавказе» М.Харб (Аль-Ахрам 19.01.95); «Почему Чечня защищается» М.Харб (Аль-Ахрам 22.02.95); «Геноцид в Чечне и Боснии, и закон международного права» М.Хабир (Аль-Ахрам 25.02.95).
Можно сослаться на Д.Ришвана «Внутренняя гражданская война после открытого вмешательства России» – Аль-Ахрар 01.12.94 (полуофициальная египетская газета); Д.Ришван «Российская компания в Чеченской республике: результаты и возможные последствия» – Аль-Ахрар 23.12.94; Д.Ришван «