Реферат: О Юртах Донских казаков в 17 веке
Частоту выборов в 17 веке юртовых атаманов и есаулов проследить по Донским Делам не представляется возможным, но если учесть, что Войсковой атаман (с 1638г. признанный царем представитель Войска) избирался на один год, на начальном этапе существования, то можно предположить такой же срок и для юртового «старшинства». Тем более, что с очевидностью, именно юртовое управление было прообразом управления Войскового. Круг собирался по мере необходимости, например, для вынесения «смертного приговора» за воровство на Дону, или для вынесения другого способа «попенять» провинившегося казака, который после решения объявлялся «Пенным», или принять и заслушать царскую грамоту и разделить жалование и др. В дальнейшем способ «республиканского» управление преобразуется в станичное правление, которое даже в весьма ограниченном виде в 19-20 веках все равно сохраняют свои Демократические признаки.
Традиции Юртового круга (в законсервированном виде, в связи с проживанием вне Дона в Турции) сохранились в быту казаков-некрасовцев, вот его описание: «…Порта, сказали мы, не мешается во внутреннее управление общин, так что в Майносе вся власть сосредотачивается в руках круга. Круг избирает атамана и есаула. Атаман — это староста, судья и представитель войска, есаул — его рассыльный. Круг, созванный не атаманом и не есаулом, считается почти бунтовским и собирается только в крайних случаях, например, для наказания атамана и т. п. О собрании круга атаман повещает казаков накануне через есаула. Есаул ходит под окнами и кричит:
— Атаманы-молодцы, не расходитесь, не разъезжайтесь до свети: а кто куда пойдет или поедет — десять левов войсковой приговор!
Бывает, впрочем, и двадцать левов, и пять левов, смотря по важности дела и по решению атамана; деньги эти идут в войсковую казну. Утром круг снова закликается:
— Атаманы-молодцы, сходитеся, собирайтеся в войсковой круг, а кто не пойдет, — десять левов войсковой приговор!
По обычаю, атаман приходит первым на круг и садится на завалинку; подле него садятся старики, прочие окружают их, хозяева впереди, а бурлаки и молодые казаки назади. Есаул становится в середину. Атаман отрывает совещание неизменною формулой: "Атаманы-молодцы, все славное войско кубанское......" и затем переходит прямо к делу, например, — "энто, как вам с Степаном Соймоновым быть, или, энто, вчера кавас из Бандерова прибег с бумагой" и т. п. Изложивши все дело, атаман спрашивает: "Как рассудите, атаманы-молодцы?" и этот вопрос повторяет есаул, оборачиваясь направо и налево. Подымается говор, спор, горланы горланят, и, наконец, все-таки составляется войсковой приговор, о котором есаул докладывает атаману; атаман надевает шапку, тем дело и кончается.
Атаман решает, виноват или не виноват обвиняемый, а наказать или не наказать приговаривает круг; но от атамана зависит, когда остановить экзекуцию. За обвиняемым посылается есаул, и тут играет большую роль кумовство и взяточничество, так как атаман может не собрать круга, а есаул может не найти виноватого. Допрос виноватого и свидетелей ведет опять-таки атаман, хотя круг может тоже сбивать их с показаний, а запутать обвиняемого, сбить его на словах, довести до обмолвок считается верхом юридического искусства. Когда разъяснилось дело, атаман спрашивает круг: "Атаманы-молодцы, поучить или простить?" Что повторяет и есаул, оборачиваясь по сторонам. Начинается спор, виноватый и его родные просят пощады и валятся в ноги (в ноги казаки кланяются при каждом случае, так что челобитье, думаю я, было в XVII и в XVIII веке действительно челобитьем). Жена кланяется мужу, дети отцу и матери, ученики учителю, миряне попу, младшие старшим, так что на улице, даже где-нибудь и не в Майносе, а в более просвещенной Добрудже, становится даже не ловко смотреть, как прохожие вдруг снимают шапки, нагибаются и отвешивают земные поклоны, по-видимому, без особенной надобности. Есаул провозглашает приговор. Если круг прощает, то виноватый кланяется атаману, потом старикам, потом на все стороны, и тем дело кончается. Если ж круг приговорил поучить, то немедленно являются на сцену дручки (шесты, дубины), к которым привязывают пациента. К одному дручку привязывают руки наотмашь, а другой привязывают к шее и к ногам. Распяв таким образом виноватого, кладут его на землю ничком, и начинается битье плетьми. Бьют охотники, которые всегда тут же находятся из его доброжелателей, которые не пропускают случая свести с ним старые счеты. Круг подзадоривает их и подсмеивается над жертвой, пока атаман не объявит "довольно". Наказанный, когда его отвяжут, обязав поклониться атаману и кругу, разумеется, в ноги, и сказать: "Спаси Христос что поучили!"
Плетьми бьют за все и про все, так что плети даже почти и не считаются серьезным наказанием: это простое ученье. Молодежь даже нарочно проказит, чтоб отведать плетей, потому что непоронный считается как-то недостойным уважения, не настоящим казаком. Порют за пьянство, за буйство, за мелкую кражу, за непослушание родителям или атаману, и дают плетей от двадцати (что считается легким наказанием) и до ста; сто и полтораста плетей дают за важные грехи, например, за супружескую неверность, причем женщине дается больше ударов, чем казаку.
Но плетьми дело не кончается, надо еще чтоб атаман и круг простили: иначе наказанный теряет все личные права казака. Его всякий может ругать, упрекать, шпынять как угодно, и он не смеет ничего ответить, его пристрелят как собаку. Неупрощенный либо бежит из села, либо прячется где-нибудь, пока круг не даст ему помилованья, а для этого надо, чтоб атаман ударил его слегка палкою по плечу и сказал: "Ну, Бог те простит, вперед не греши". За покушение на убийство, в трезвом или в пьяном виде преступника бьют в артельщину, то есть бьет всякий кто может, чем может и сколько может, а на круг тащат уже потом. Круг выдает его головой тому на кого он покушался. Это совершается таким образом: обиженный навязывает нитку на палец покусителя и ведет его торжественно к своему двору, где и привязывает его к воротам. Он может плевать на него, бить его, ругаться над ним, словом, он его господин, и никто не может ему запретить даже убить виновного. Если душа у него натешилась вдоволь, если он устал, то может позволить своим родным и приятелям позабавиться над несчастным. В доме у него в это время пир горой идет: родные преступника тащат обиженному все что могут, только б он отпустил душу на покаяние, сиротами детей малых не пустил, молодой жены вдовой не оставил. Кончается, разумеется, тем, что тот прощает преступника, но редко кто переживает долго битье в артельщину и выдачу головой. Если выданный порвет нитку — новая артельщина; если он бежит — пуля вдогонку; если он спасся — не показывайся в село. Достаточно в ссоре схватиться за нож или за пистоли, чтобы вызвать артельщину.
За убийство, особенно за убийство казака, убийцу по приговору круга, закапывают по плечи в землю и так оставляют. Майносцы говорят, что этого теперь не делается, но говорят с таким уважением к этому обычаю, что я уверен в его существовании. "Давно, говорят они, у нас энтого не делалось, чтобы казак казака забил, так что энтое и не приводится теперь".
За богохульство и за святотатство круг не судит. Преступника убивают на месте чем попало......
За измену славному войску кубанскому пристреливают по приговору круга…»(И-Ж.В).
Однако, следует заметить, уже в конце 17-начале 18 века Войско Донское проявляет, как всякая централизованная власть, признаки построения жесткой вертикали и назначает атаманов городков «….. А прежнего атамана Семена Кульбаку велено ему(Харитону Бакумову) переменить, для того что он в том городке был год, да и для того что явились от него на Бахмуте многие обиды…. Да с ним же посланы Мишка Скоробогатка да Левка Быкадеров…».(ЦГАДА).