Реферат: Обитель на реке Лух

ОСНОВАНИЕ МОНАСТЫРЯ

Мрач­на бы­ла глушь не­про­хо­ди­мых Лу­хов­ских ле­сов. На всем их об­шир­ном про­стран­ст­ве не бы­ло ни­ка­ких се­ле­ний. Лишь из­ред­ка, дер­жась бе­ре­гов лес­ных ре­чек, что­бы не за­блу­дить­ся, по­се­ща­ли эти мес­та борт­ни­ки-пче­ло­во­ды, оты­ски­вая в ду­п­лах де­ревь­ев или в за­ра­нее по­став­лен­ных бор­тях ди­ких пчел, да ры­ба­ки, ло­вив­шие по лес­ным реч­кам ры­­бу.¹

До­под­лин­но из­вест­но, что до по­яв­ле­ния мо­на­стыр­ских лю­дей на ле­вом, воз­вы­шен­ном бе­ре­гу ре­ки Лух про­жи­вал пче­ло­вод Флор. Его вла­де­ния про­зва­ли фло­ри­ще­вы­ми го­ра­ми. Сю­да и уст­ре­ми­лись мо­на­хи.²

В пер­вой по­ло­ви­не XVIIв. в деб­ри Фло­ри­ще­ва уро­чи­ща при­шел схим­ник-мо­нах Ме­фо­дий, ко­то­рый по­се­лил­ся здесь, не­да­ле­ко от ре­ки Лух, по­стро­ив се­бе в “зе­ло гус­той ча­ще” под со­сной ке­лью.

В ско­ром вре­ме­ни к не­му при­шли два ино­ка Ма­карь­ев­ско­го мо­на­сты­ря из се­ла Пу­рех - вот­чи­ны кня­зя Д.М.По­жар­ско­го - отец и сын, Вар­ла­ам и Ма­ка­рий. Они ре­ши­ли от­речь­ся от су­ет­но­го ми­ра, уе­ди­нить­ся и, по­ста­вив оби­тель, по­свя­тить се­бя слу­же­нию Бо­гу, да­бы спа­сти свои ду­ши.

Пус­тын­ное жи­тель­ст­во ана­хо­ре­тов* при­вле­ка­ли вы­со­кие Фло­ри­ще­вы го­ры, за­рос­шие сплошь гро­мад­ны­ми со­сна­ми. У под­но­жия этих со­сен про­те­ка­ла не­ши­ро­кая, но глу­бо­кая и бы­ст­рая лес­ная ре­ка Лух с не­боль­ши­ми глу­бо­ки­ми озе­ра­ми. Впо­след­ст­вии эти озе­ра по­лу­чи­ли на­зва­ния “Свя­тое” и “Са­док”. Из Свя­то­го мо­на­хи бра­ли для пи­тья во­ду, а в Сад­ке хра­ни­ли вы­лов­лен­ную ры­бу.³

По­ве­дал при­шед­шим ино­кам Ме­фо­дий о сво­ем ви­де­нии, буд­то бы по­ка­зал­ся од­на­ж­ды стар­цу не­ви­дан­ный свет, ис­хо­дя­щий из недр Фло­ри­ще­вой го­ры, а в сия­нии ус­мот­рел Ме­фо­дий ве­ли­че­ст­вен­ный храм, пред­ве­щаю­щий бу­ду­щую сла­ву это­му мес­ту. От­пра­ви­лись от­шель­ни­ки в Го­ро­хо­вец, про­сить у жи­те­лей по­мо­щи в строи­тель­ст­ве хра­ма. От­ве­ча­ли им: ”К че­му храм, ко­гда свя­щен­ни­ка нет, ме­сто глу­хое, пус­тын­ное, да и ни­кто не пой­дет к вам, ко­гда и са­мим пи­тать­ся не­чем”. Но на­стой­чи­вы­ми ока­за­лись мо­на­хи, свя­то ве­ри­ли в чудесное пред­зна­ме­но­ва­ние - де­ре­вян­ная цер­ковь с при­де­ла­ми все же бы­ла воз­двиг­ну­та.⁴

По за­ко­нам Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви служ­ба в но­во­ис­пе­чен­ном хра­ме мо­жет вес­тись толь­ко в том слу­чае, ес­ли он бу­дет ос­вя­щен. И ста­рец Ме­фо­дий от­пра­вил­ся к пат­ри­ар­ху всея Ру­си Ио­си­фу. 20 мар­та 1651 го­да пат­ри­арх Ио­сиф по­ве­лел ос­вя­тить цер­ковь во имя “Ус­пе­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы”⁵ с при­де­лом в честь пре­по­доб­но­го Еф­ре­ма Си­ри­на.

С прось­бой со­вер­шить акт ос­вя­ще­ния ста­рец Ме­фо­дий об­ра­тил­ся к на­стоя­те­лю Вяз­ни­ков­с­ко­го Бла­го­ве­щен­ско­го хра­ма, игу­ме­ну Мои­сею, и тот ос­вя­тил его.⁶

А в ию­не на строи­тель­ст­во но­вой церк­ви бы­ла по­лу­че­на грамота и от ца­ря Алек­сея Ми­хай­­ло­ви­ча. Это был пер­вый до­ку­мент, сви­де­тель­ст­вую­щий о юри­ди­че­ском об­ра­зо­ва­нии пус­­ты­ни.⁷

Но сло­жи­лась та­кая си­туа­ция: в пус­ты­ни** был ос­вя­щен­ный храм, а слу­жить в нем бы­ло не­ко­му. Ведь служ­бу мог не­сти толь­ко ру­ко­по­ло­жен­ный в сан свя­щен­ник, а Ме­фо­дий и его спод­виж­ни­ки бы­ли про­сты­ми мо­на­ха­ми. И так как цер­ковь без свя­щен-

­ни­ка су­ще­ст­во­вать не мог­ла, то его на­шли. И 3 сен­тяб­ря 16­53г. во Фло­ри­щи прие­хал пер­вый свя­щен­ник

протоиерей Иларион, ко­то­рый про­дол­жал обу­ст­рой­ст­во, стал соз­да­те­лем и на­стоя­те­лем мо­на­сты­ря.¹ Итак, обитель вступила в жизнь.

- 6 -

РУС­СКИЕ СА­МО­ДЕРЖ­ЦЫ И ФЛО­РИ­ЩЕВ МО­НА­СТЫРЬ

И по­шла по бе­лу све­ту сла­ва об ино­чес­ком под­ви­ге Илариона, его лес­ной оби­те­ли. Час­то по­се­щал его го­ро­хо­вец­кий вое­во­да Петр Аб­ра­мо­вич Ло­пу­хин и из Вяз­ни­ков - вое­во­да Иван Пав­ло­вич Язы­ков. Имен­но Иван Пав­ло­вич сбли­зил Илариона со сво­им знат­ным род­ст­вен­ни­ком Ива­ном Мак­си­мо­ви­чем Язы­ко­вым, фа­во­ри­том ца­ря Фе­до­ра Алек­сее­ви­ча. Юный царь не мог не за­ме­тить как да­ле­ко ук­ло­ни­лась жизнь со­вре­мен­ных ему ино­ков в бо­га­тых мо­на­сты­рях от той, ко­то­рая бы­ла в древ­но­сти. Он ви­дел не­дос­тат­ки в жиз­ни на­стоя­те­лей, их ко­ры­сто­лю­бие, тще­сла­вие, рас­чет­ли­вость при сви­да­нии с ца­рем, от­сут­ст­вие ис­крен­но­сти. И вот со слов сво­его род­ст­вен­ни­ка, вяз­ни­ков­ско­го вое­во­ды Язы­ко­ва, лю­би­мец ца­ря Иван Мак­си­мо­вич Язы­ков док­ла­ды­ва­ет го­су­да­рю, что в глу­хих лес­ных деб­рях Фло­ри­щен­ских есть та­кая пус­тынь, где ино­ки осу­ще­ст­в­ля­ют идеа­лы под­виж­ни­че­ские и где на­стоя­тель - стро­гий под­виж­ник Иларион.

Цар­ский лю­би­мец, ве­ро­ят­но, не по­жа­лел кра­сок в сво­ем рас­ска­зе о том, как стро­го ве­дут схим­ни­че­ский об­раз жиз­ни пус­тын­ни­ки в по­сто­ян­ных тру­дах, воз­дер­жа­нии, кро­то­сти и по­слу­ша­нии.

Фе­дор Алек­сее­вич за­ин­те­ре­со­вал­ся яр­ким рас­ска­зом и по­же­лал уви­деть Илариона. Же­ла­ние это, ве­ро­ят­но, уси­ли­ва­лось и тем, что цар­ст­вую­щий юно­ша в ду­ше на­де­ял­ся по­лу­чить чу­дес­ное ис­це­ле­ние от сво­ей из­ну­ри­тель­ной бо­лез­ни (он с дет­ст­ва был фи­зи­че­ски не­мощ­ным), бла­го­да­ря мо­лит­вам бла­го­чес­ти­во­го Илариона. Ум­ный при­двор­ный Язы­ков лег­ко уст­ро­ил сви­да­ние ца­рю с под­виж­ни­ком из глу­хой оби­те­ли. Он был в это вре­мя в Мо­ск­ве и на­хо­дил­ся у ико­но­пис­ца С. Уша­ко­ва, у ко­то­ро­го все­гда ос­та­нав­ли­вал­ся по при­ез­ду в сто­ли­цу. Пер­вое сви­да­ние ца­ря с Иларионом про­изош­ло в ян­ва­ре 1677 го­да, вско­ре поя­ви­лась пер­вая жа­ло­ван­ная гра­мо­та Фло­ри­ще­вой пус­ты­ни. Дол­го про­дол­жа­лась бе­се­да пус­тын­ни­ка с ца­рем, ко­то­рая по­слу­жи­ла на­ча­лом про­дол­жи­тель­ной друж­бы ме­ж­ду эти­ми дву­мя людь­ми.

Вско­ре Са­мо­дер­жец Все­рос­сий­ский и сам по­же­лал по­се­тить мо­на­стырь на Фло­ри­ще­вых го­рах. Го­су­да­рю чрез­вы­чай­но по­нра­ви­лась убо­гая оби­тель, она не бы­ла по­хо­жа на по­се­щен­ные им ра­нее бо­га­тые мо­на­сты­ри и по­ка­за­лась ему, по сло­вам ле­то­пис­ца жи­тия Илариона “яко рай едем­ский на вас­то­це на­са­ж­ден­ный”. И го­су­дарь да­ет де­нег на по­строй­ку ка­мен­но­го хра­ма. Про­ща­ясь с Са­мо­держ­цем, Иларион по­да­рил ему ис­кус­ст­но спле­тен­ные мо­на­ха­ми лич­ные баш­мач­ки. Фе­дор Алек­сее­вич с бла­го­го­ве­ни­ем при­нял ре­ли­к­вию и в свою оче­редь, по-цар­ски, це­лым ря­дом жа­ло­ван­ных гра­мот в 1678, 1679 и 1680 го­дах на­гра­дил оби­тель. Во вре­мя Ту­рец­кой вой­ны (1672-1681г.) Фе­дор Алек­сее­вич при­слал ино­кам во Фло­ри­ще­ву пус­тынь бо­го­моль­ную гра­мо­ту, в ко­то­рой про­сил мо­лить­ся их во сла­ву рус­ско­го ору­жия. Это еще бо­лее под­ня­ло пре­стиж мо­на­сты­ря.

На ос­вя­ще­нии но­во­го Ус­пен­ско­го хра­ма 13 сен­тяб­ря (по ста­ро­му сти­лю) царь при­сут­ст­во­вал. В эти дни ца­рю со­об­ща­ют о смер­ти епи­ско­па Суз­даль­ско­го. По­сле це­ре­мо­нии Фе­дор Алек­сее­вич по­ве­лел Илариону ехать вме­сте с ним в Мо­ск­ву, где на­стоя­тель Фло­ри­ще­вой оби­те­ли был воз­ве­ден в ар­хие­рей­скую сте­пень, а за­тем - в сан ми­тро­по­ли­та Суз­даль­ско­го.¹

--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--