Реферат: Образ Петербурга в русской литературе

Гуманистический протест поэта был расплывчат, поиски положительного идеала были лихорадочны, и цикл стихов, посвященных «Городу», захлебнулся в тоске, проклятиях, фантастике, в отрицании антиэстетической действительности, в томительном стремлении уйти в «дымно-серый туман».

В цикл «Город» А.А. Блок ввел и группу стихов под рубрикой «Мещанское житье». В творчестве А.А. Блока «мещанская» тема была проходной, даже чуждой характеру его восприятия, однако интерес она представляет хотя бы как попытка демократизации поэзии. В символическом движении это была отнюдь не первая попытка такого рода. Нечто схожее предпринимали и В.Я. Брюсов, и А. Белый. Символисты пробовали освоить демократическую проблематику петербургского быта. Ближе был им Ф.М. Достоевский, коренной петербургский писатель, исследователь душевных глубин человека, которого ломает бездушная громада державного города, города власти и угнетения.

Зачинатель русского символизма, неутомимый экспериментатор В.Я. Брюсов не устрашился ввести в поэзию и городской мещанский фольклор. Его «Фабричные» с их частушечными ритмами, с жалостливыми всхлипами «жестокого романса» и были такой попыткой освоения демократического содержания:

Есть улица в нашей столице.

Есть домик, и в домике том

Ты пятую ночь в огневице

Лежишь на одре роковом.

Однако «фабричные» эксперименты В.Я. Брюсова по существу лишены социального текста, они оформлены как любовные томления «под шарманку». Да это и не удивительно – В.Я. Брюсов был далек от подлинной жизни городской окраины. Ее быт воспринимался им сквозь экзотику мещанского фольклора. Знакомство не выходило за рамки своего рода литературного любопытства.

А. Белый пишет стихотворение под названием «На окраине города», в котором также нет примет социальных драм петербургской фабричной окраины:

Был праздник: из мглы

неслись крики пьяниц.

Домов огибая углы,

бесшумно скользил оборванец.

Эти строки порождены напором пробуждавшихся социальных симпатий к «меньшому брату», при помощи них сказывалось намерение подчеркнуть пошлость низкой действительности Петербурга.

Цикл А.А. Блока «Мещанское житье» начисто лишен экспериментаторского рвения. Его уединенное сознание человека трагического мира искало выхода из своего одиночества.

Для А.А. Блока «мещанское житье» синоним не обывательщины, а горькой безысходности. Поэт взглянул на мир глазами человека, задавленного нуждой. Но так же, как В.Я. Брюсов и А.Белый, житейски А.А. Блок отгорожен от повседневности трудовых низов Петербурга.

Стихотворение А.А. Блока «Окна во двор» перекликается с «фабричным» стихотворением В.Я. Брюсова «Есть улица в нашей столице…» и «Свиданием» А. Белого. Сквозь нехитрый сюжет проступает одиночество человека, задавленного тяготами жизни и равнодушием каменной пустыни города. А самое страшное одиночество – одиночество на виду шумного торжества.

А.А. Блок верил в способность человека творить красоту. Глазами чердачного жителя он глянул на мир и увидел, что мир-то как раз и враждебен лучшему в человеке – его таланту любить и порождать красоту:

Голодная кошка прижалась

У желоба утренних крыш.

Заплакать – одно мне осталось,

И слушать, как мирно ты спишь.

В трагедии чердачного жителя поэт разглядел отражение всеобщей трагедии времени, нарушившего связи людей, обрекшего человека на горе, на одиночество.

Стихотворения А.А. Блока «Последний день» и «Ты проходишь без улыбки…» также вошли в цикл «Город». Они очень схожи со стихотворением В.Я.Брюсова «Конь Блед».

На разбушевавшейся улице капиталистического города Валерий Брюсов увидел апокалипсического всадника на белом коне, предвещающего конец мира. И в великом ужасе лишь городская проститутка и безумец, сбежавший из больницы, видят конец мира, приветствуют посланца смерти. Женщина целует лошадиные копыта, а безумец восклицает: «Люди! Вы ль не узнаете божьей десницы!»;

Но и их решительно людские волны смыли,

Как слова ненужные из позабытых строк.

Мчались омнибусы, кэбы и автомобили,

Был неисчерпаем яростный людской поток.