Реферат: Петр Аркадьевич Столыпин - великий реформатор или провинциальный политик

Пять лет политической драмы, связанной с именем Столыпина, подвергались раз­личным интерпретациям. Его образ в работах историков вне Советской России колебался от патриотически настроенного защитника новой демократии, основанной на мелкособст­венническом крестьянском хозяйстве, до ранней версии фашиста-ксспофобаша службе русского царя, истинного представителя русского реакционного дворянства. Советские ис­торики неизбежно начинали разговор об этом человеке и обо всем периоде, заклеймив его (с легкой руки Ленина) "бонапартистом", однако интерпретация этого слова менялась и там.

Антиправительственные нападки, предпринимавшиеся российскими реакционера­ми, и ответные меры Столыпина (так же как и.,его попытки достичь компромисса, от кото­рого они уклонялись), по всей видимости, небыли просто размолвкой партнеров при раз­деле добычи. Цели Столыпина и реакционеров существенно и последовательно различа­лись. Между ними шла острейшая борьба.

Если брать во внимание самооценку современников, необходимо начинать с самого Столыпина и с его ближайших помощников. К 1909 г., проводя политику, явившуюся от­ветом па опыт революции 1905 - 1907 гг. и направленную па то, чтобы подобное не повто­рилось, никто из них не сомневался в том, кто из «истеблишмента» пытался уничтожить Столыпина и почему. Они также не сомневались, что Столыпина атаковали справа те, кто ничему не научились и, ничего не забыли. Российская правящая элита также знала, что борьба между Столыпиным и его оппонентами справа была борьбой не на жизнь а на смерть, и что от ее исхода зависела в немалой мере судьба России. Это действительно так, если только не считать, что российское дворянство и российский царь занимались классо­вым самоубийством, предопределенным неумолимыми "законами истории".

В мире, где Франко, управлял Испанией па протяжении жизни целого поколения и умер в собственной постели в президентском дворце, и где Хомейни смог в корне изме­нить ход истории Ирана, было бы неразумно ставить реальную историю просто в зависи­мость от законов прогресса. Конечно, историография нужна и поучительна, однако кон­кретные результаты политических битв и те или иные "пути" и "повороты" различных об­ществ невыводимы из нее. Кроме того, рассматривая модели социальных изменений, мож­но увидеть, помимо всеобщих или уникальных, также несколько типических путей, ведущих от докапиталистических укладов. Один из этих путей, который сегодня мы обычно называем явлением "развивающихся обществ" (что само по себе является крайним обоб­щением), был характерен для России рубежа веков. В 1904 - 1906 гг. Столыпин обнаружил Россию, которая была не похожа на тот образ, который он и его поколение несли в себе, и у него хватило мужества посмотреть правде в глаза. Он начал борьбу за Россию, которая значительно отличалась бы от той России, в которой он вырос, и за которую все еще дер­жался и класс, к коему он принадлежал, и его царь. В чем же значение предлагаемого им пути? Кроме того, с тех нор реформы тина столыпинских снова и снова предпринимаются то в одной, то в другой стране мира. Почему? И наконец, Столыпин потерпел пппоражение не от законов истории, а от конкретных политических сил. Что это были за политические силы?

Склад ума и направленность Столыпина и его ближайших помощников были, в сущности, прагматическими, и концептуальное содержание того, что они пытались делать, никогда не было выражено ими в виде связной теории. У них не было Адама Смита или Фридриха Листа, которые выработали бы основополагающие принципы для построения экономических стратегий настоящего и будущего, тех или иных правительств и правите­лей. Лучшие теоретические умы России были заняты другими проблемами. Тем не менее, несмотря на свою сугубо практическую направленность, политике Столыпина и его ко­манды суждено было войти в историю теоретической мысли как России, так и других стран, куда она перешла через работы таких исследователей, как А. Гершенкрон из Гарвар­да или - критически - П. Наран из Стапфорда, рассматривавших ее как элемент' "теории раз­вития", дискуссий по проблемам "модернизации" и "зависимости", споров, определявших экономические стратегии во всем мире в 50-е - 70-с годы текущего отология. Судя но это­му критерию, а также и но тому, как столыпинские реформы связались с борьбой за струк­турное преобразование общества, Столыпина можно назвать революционером мысли и действия, хотя такое определение вряд ли бы ему понравилось. Кроме того, возможность успеха его реформ нельзя исключать на чисто теоретических основаниях.

Стратегия Столыпина принимала во внимание не только историю Европы и жела­ние "догнать Европу", но также и некоторые основные элементы российского своеобразия. Классическая политическая экономия Адама Смита и Рикардо отразила и исследовала первый капиталистический подъем в Европе. Фридриху Листу принадлежит, как отмеча­лось выше, "первая поправка" к этой теории, которая стала основой для политики "второй волны" индустриализации в Германии и Японии. "Вторая поправка" к взгляду классиче­ской школы - это понимание того, что радикальное социальное преобразование сельского общества и государственного аппарата - революция сверху - должно происходить до или по крайней мере одновременно с проведением протекционистской политики индустриали­зации. Столыпинский "пакет реформ" и дальнейшие шаги, которые из него вытекали, были н осуществление "второй поправки", хотя это и не выражалось в подобных терминах. Эта программа также логична в современной ситуации многих "развивающихся обществ". Вот почему такие программы до сих пор привлекают к себе внимание экономи­стов и политиков. Однако просто логика не гарантирует хороших политических результа­тов. В период 1906 - 1911 гг. вопрос заключался в том, способен ли Столыпин осуществить свою стратегию - обезвредить своих врагов и задействовать социальные силы, способные воплотить его идеи.

Против "вешателя"⁵ , Столыпина выступали все те силы, которые боролись само­державием в 1905 - 1907 гг. Для радикалов он олицетворял репрессивную природу цариз­ма. Для "инородцев" он также символизировал российский национализм. Кроме того, про­тив его революционных планов широких реформ сверху выступали реакционеры и кон­серваторы из среды чиновничества и помещиков, позиции которых укрепились в результа­те поражения революции, а также благодаря личным пристрастиям и чертам самодержав­ного правителя страны. Не демонстрировали политической поддержки прогрессу по - столыпински даже те крестьяне, кто выходил из общин, а уж сопротивление со стороны крестьянских общин было иногда отчаянным и часто весьма эффективным. Аграрный компонент реформ вызвал волну приватизации и колонизации земель, однако к 1911 г.

5. П.А. Столыпин «Политический портрет»; Москва «Высшая школа, 1992 г.

эти процессы начали затухать. А любимое детище правительственной реформы - хутора были созданы на менее чем одной десятой приватизированной земли.

Столыпинская программа была «революцией сверху», которую не поддерживали ни один крупный общественный класс, ни одна партия или общественная организация. Поэтому кажется невероятным, как мог Столыпин, располагая столь ничтожной поддержкой, замахиваться на столь коренные социальные преобразования. Поразительно малое число людей решили осуществлять эти преобразования несмотря ни на что. Что же давало им возможность надеяться на успех? Готовность и в немалой мере способность принять такой вызов определялись высоким положением в исключительно могущественной бюрократии, а также высокомерие российских сановников, которые считали себя полномочными пред­ставителями четырехсотлетней истории непрерывно растущей России и ее самодержавной монархии. Как и некоторые представители российской либеральной интеллигенции XIX в., они считали, что основным достоинством царской власти была ее способность игнориро­вать социальные обстоятельства и любые «партикулярные» представления, стоять над за­коном и влиять на ход истории, подчиняя обстоятельства своей воле и насаждая то, что "нужно для блага России". Однако, чтобы осуществить те социальные преобразования, ко­торые они замышляли, им нужны были "кадры" - компетентный "генштаб" специа