Реферат: Подготовка пограничных пациентов для терапевтической группы

Я медленно и извиняющимся тоном взял господство как эксперт. Я убедил его, что это не простой вопрос - понять людей. Существует область, называемая "бессознательным", включавшая много отношений. Прежде всего, имеется подготовительный период перед вводом в группу. Я должен выяснить много относительно него, чтобы определить то, в какую группу его лучше ввести. Также, он был должен быть готов для непредвиденного, с чем сталкиваются в условиях группы.

Это не было подобно индивидуальному лечению. Там имелось много правил которые регулировали способы взаимодействия. Мы имели периоды "взлётов" и "падений" в течение этого периода ориентации. Мы провели часть сеанса в поиске мест для скрытых микрофонов, которые моя "леди очистки" (отдел ЦРУ) могла бы оставить здесь. Я был всегда на его стороне, против этого учреждения. Это вообще закончилось бы взрывом агрессии к какому-нибудь объекту в его повседневной жизни или ко мне при моем пренебрежении какой-либо его потребностью, о которой он упомянал неделей прежде.

Однажды на сессии он показался бы мне совершенно приемлемым. Мы тогда прорепетировали бы, как он должен был вести себя. Если бы он взорвался бы на меня за какие-нибудь требования протокола или этикета, я стал бы объяснять, что я позволял ему учить себя, и теперь он должен по крайней мере дать мне любезное разрешение, чтобы показать ему знания из моей области. Это выявило бы его логическую и рациональную часть.

Я откладывал ввод его в группу, работая над его параноидальными проекциями. Это никогда не было гладко, но я всегда уважал их. Он начал видеть, что каждый раз, когда он был подозрителен к кому-нибудь, он на самом деле был сердит к нему в душе и смог бы идентифицировать, почему он чувствовал это. Мы пробегались по этому снова и снова. Мы также проходили снова и снова каждый аспект его особенного предъявления себя и причудливого поведения, пока мы не соглашались, что независимо от того, что он будет чувствовать, он будет предъявлять себя соответственно, будет говорить правильно, и будет вести себя социально приемлемыми способами.

Если он чувствовал, что он не смог бы сдерживать импульсивные действия в течение сессии группы, он должен был бы сообщить мне относительно своего состояния. Если он не мог бы сдержать свою агрессию, он должен был бы пойти в ванную и вымыть лицо в холодной воде. Таким образом, правила были тщательно разъяснены и введены в его память.

Шестью месяцами после начального контакта Syd был введен в группу. Члены группы нашли его новым и приятным. Ежедневно, после каждого сеанса группы, я встречался с ним индивидуально и мы пробегались по тому, что происходило, делая исправления, выясняя проблемы, разъясняя как он продвигается. Конечно, все еще другие члены были "преступниками", и мы делали им скидку и корректировали отношение к ним под рубрикой "сохранения группы".

Прогресс Сида был полезен. Он водил такси в течение двадцати трех лет, начиная с семнадцати, и теперь он начал говорить относительно покупки свего собственного дела. Он имел много денег, припрятанных в матраце. Он также познакомился с одной пассажиркой, довольно привлекательной женщиной. Она оставила свою работу в Миннесоте и приехала в Нью-Йорк, чтобы получить лучшую позицию. Ее специальностью было оценка страхования, и это было востребованным. Он понял, что она не знала никого в городе и принял ее под свое крыло. Он привёз ее к представительной маленькой гостинице и навещал каждый день. В течение года они стали женаты. Ему было сорок, а ей тридцать два.

Группа была единственным семейством, которое он когда-либо имел, и это означало больше чем мир для него. Он обсуждал свой прогресс и каждый шаг с участниками. Его паранойя и гомофобия неожиданно возниклали время от времени, но их интенсивность уменьшилась. Поскольку он находил в себе и нежные чувства к людям в группе приемлемыми, то его воинственность заметно уменьшалась. Без подготовки к групповому опыту там могло бы быть фатальное столкновение. Знание того, что ожидалось и что он будет делать, возможно, заметно изменило его поведение, но это лишь устанавливало поведенческие стандарты для него. Вопрос был не в том, что он делал, а почему он это делал. Когда рациональная часть его ego оказывалась доступна, он разрешал мне и другим участникам влиять на себя. Когда же он оказывался захвачен патологическим паттерном, он был буквально трудноизлечим. В эти времена мы присоединялись к нему или сосредоточивались на других участниках и ждали, когда в течение другой недели мы смогли бы обращаться к его великодушию.