Реферат: Проблема ядерного разоружения в программах политических партий

Стратегическая стабильность отношений между СССР и США основывалась не просто на примерном равенстве СЯС, но и на том обстоятельстве, что ядерные арсеналы двух стран были достаточно велики и многократно (примерно на два порядка) превышали объем, необходимый для нанесения неприемлемого ущерба другой стороне. Такой запас гарантировал сохранение ответного потенциала при любых возможных сценариях развития военного конфликта: после превентивного удара противника по стартам СЯС, при наличии быстрого развертывания противником ограниченной ПРО, при деградации отдельных конкретных компонент ядерных вооружений и т.д. Важно, что примерное равенство обычных вооружений при этом гарантировало невозможность использования противником предварительных широкомасштабных неядерных военных действий для поражения нашего ядерного потенциала.

К данному времени положение принципиально изменилось. Распад СССР лишил нас практической возможности воспроизводства современных МБР Р-36МУТТХ, Р-36М2 (SS-18), РТ-23УТТХ (SS-24), которые являются основой РВСН. К современным производимым в России МБР относятся только РТ-2ПМ (SS-25) и ее модернизация "Тополь-М" (SS-27). Эти МБР обладают небольшим забрасываемым весом, и это обстоятельство явилось материальным базисом для оправдания перехода в Договоре СНВ-2 на оснащение МБР только моноблочными БЧ.

В предстоящее десятилетие вследствие выработки ресурса, отсутствия воспроизводства и выполнения условий Договора СНВ-2, МБР SS-18, SS-19, SS-24 будут ликвидированы. Можно прогнозировать, что общее количество остающихся на вооружении МБР РС-12М (SS-25) и "Тополь-М" вряд ли заметно превысит существующий уровень. Их число можно оценить в 400-500 единиц с оснащением в 400-500 БГ.

Вероятный сценарий возможного развития военного конфликта предусматривает наличие предварительного периода широкомасштабных действий с использованием неядерных средств. Такой подход со стороны противника обусловлен отсутствием у России сопоставимых военных возможностей в рамках неядерной войны по сравнению с Западом и в соответствии с этим может быть нам навязан. Одной из задач противника на этой стадии будет лик-видация (ослабление) наших средств ядерного сдерживания. При подавляющем превосходстве США и их союзников в обычных вооружениях и при осуществлении ими контроля над мировым океаном все ПЛАРБ России могут быть со временем выведены из строя, и эта компонента СЯС не сможет выполнять функции ядерного сдерживания.

Вывод из строя МБР, базирующихся в глубине территории России, представляет для противника в условиях неядерной войны несравненно более сложную задачу, и можно рассчитывать на сохранение (в основном) этой компоненты СЯС к концу данной стадии конфликта.

Стратегическая авиация России количественно невелика и ее практические возможности ограничены из-за значительного полетного времени, необходимого для достижения территории США и контроля США и их союзников над воздушным пространством, разделяющим наши страны.

Поэтому к концу неядерной стадии конфликта возможности ядерного сдерживания России будут определять 400-500 МБР, оснащенных 400-500 БГ.

Рассмотрим вопрос о достаточности этого уровня для ядерного сдерживания. Для превентивного удара по стартам могут быть использованы все компоненты триады СЯС США, и на атаку может быть выделено 1500-2000 БГ, то есть до 3-4 БГ на один старт. Отметим, что для превентивного удара по стартам могут использоваться не традиционные ЯБП большой мощности (сотни килотонн), а ЯО высокой точности с ограниченным энерговыделением и минимальными побочными эффектами. Это существенно, так как целью данного удара является ликвидация возможности ответных действий СЯС, а не уничтожение государства и населения. Оценка живучести стартов наших МБР в подобных условиях не входит в цели данной записки, но разумно предположить, что в этих условиях уцелеет не более 10% МБР.

Необходимо внести ясность в вопрос, что такое реальный ответный удар. Целью стратегии слабой стороны в условиях военных действий является прежде всего обеспечение выживания (сохранения) своего государства и народа. Поэтому любая новая стадия эскалации конфликта не в ее интересах. Традиционно считалось, что в ответ на удар по нашим стартам должен последовать удар по ВЭП противника (включая его СЯС), который будет означать для него национальную катастрофу. При этом неявно предполагалась определенная сбалансированность этого ответа и считалось, что массированный превентивный ядерный удар противника по нашим стартам также связан с катастрофическими потерями для населения и экономического потенциала нашего государства. Одним из следствий такого подхода была концепция ответно-встречного удара, в рамках которой наши СЯС задействовались для удара по ВЭП на стадии атаки СНВ противника (по данным системы средств предупреждения о ракетном нападении), но еще до фактического нанесения ущерба. Ресурс времени для принятия решения на высшем уровне об ответно-встречном ударе составлял несколько минут.

Такой подход неприемлем для России и должен быть пересмотрен. Во-первых, у России нет политической воли для реализации такой стратегии. Во-вторых, после превентивного удара противника по стартам БГ ограниченной мощности (при минимальном побочном ущербе для ВЭП и населения) ответный удар оставшимися 40-50 БГ по ВЭП противника будет равносилен самоубийству. Такой удар не ликвидирует оставшуюся часть СЯС противника, будет несбалансированным ответом (поскольку затронет гражданские структуры) и вызовет полномасштабный ответный удар по ВЭП и населению нашей страны, то есть приведет к национальной катастрофе. При этом, хотя удар наших 40-50 БГ по ВЭП приведет к значительным потерям, он не будет означать уничтожение противника. В связи с изложенным, такой сценарий ответных действий невозможен, по аналогичным причинам невозможен и ответно-встречный удар, так как он будет несбалансирован, приведет к дальнейшей эскалации и уничтожению нашего ВЭП, населения и государства.

В течение ближайшего десятилетия при отсутствии принятия радикальных мер будет продолжаться ослабление ядерных возможностей России и дальнейший рост преимуществ СНВ США. Эта тенденция будет определяться:

ликвидацией остатков системы МБР SS-18 и SS-24;

отсутствием новой российской МБР со значительным забрасываемым весом;

отсутствием экономических возможностей масштабного увеличения числа новых МБР;

сокращением системы БРПЛ и крайне ограниченными общими возможностями ВМФ Рос-сии по противодействию ВМФ США и НАТО;

трудностями эффективного перехвата системой ПВО РФ массированной атаки системы КР ALCM стратегической авиации США;

реализацией США выполнения условий Договора СНВ-2 с учетом:

сохранения системы МБР Minuteman III и возможностей реверса ее боевого оснащения тремя боеголовками;

повышения точности боеголовок Minuteman III;

возможностей реверса ядерного статуса части стратегической авиации, являющейся по Договору СНВ-2 неядерной (в частности, ТБ В-1В);

сохранения избыточного количества БРПЛ за счет неполного оснащения боеголовками и возможности увеличения числа боеголовок БРПЛ при обратном переходе на их полное боевое оснащение;

возрастанием роли ядерного фактора Великобритании и Франции.

Можно констатировать:

через несколько лет у России не будет материально-технических возможностей для осуществления старой концепции ядерного сдерживания;

старая концепция ядерного сдерживания в принципе неприемлема для России в новых условиях;

необходимо укрепление СЯС России;

необходима выработка новой концепции ядерного сдерживания.

Для того, чтобы попытаться ответить на вопрос о том, какие меры можно реально принять для укрепления стратегической безопасности России, прежде всего рассмотрим прогноз развития СЯС в ближайшее время.

Считается, что наше государство не в состоянии поддерживать объем СЯС на уровне Договора СНВ-2. Поэтому форсируется переход к новому Договору СНВ-3, который ограничит число БГ СЯС до 2000-1500 единиц. Отмечается, что и эта величина избыточна по экономическим соображениям, и было бы целесообразно ее уменьшить до 1000 единиц.