Реферат: Проблема интертекстуальности в теории переводa

Н.А.Кузьмина определяет интертекст как "объективно существующую информационную реальность, являющуюся продуктом творческой деятельности человека, способную бесконечно генерировать по стреле времени" [Кузьмина, 1989: 20]. Она считает интертекст явлением языка в его креативной функции и выделяет три основные субстанции интертекста: Время, Человек, Текст.

Н.А.Кузьмина отмечает, что впервые термин "интертекст" появился во французском постструктурализме, но генетически он связывается именнно с русской лингвистической традицией, в частности, с психологическим языкознанием Потебни, который прослеживает, как человек познает мир с помощью языка. Он говорит: "Поэтический образ, каждый раз, когда воспринимается и оживляется понимающим, говорит ему нечто иное и неизмеримо большее, чем то, что в нем непосредственно заключено." [цит. по: Кузьмина, 1989: 8]. Соглашаясь с этой точкой зрения и цитируя слова Умберто Эко, который говорил о том, что текст “порождает свои собственные смыслы”, Н.А.Кузьмина уточняет, что смыслы порождает не сам текст; они возникают только в сознании воспринимающего субъекта [Кузьмина, 1989].

М.Б.Ямпольский и В.П.Руднев называют три основных источника теории интертекстуальности:

1) полифоническое литературоведение М.М.Бахтина;

2) учение о пародии Тынянова;

3) теория анаграмм де Соссюра [Ямпольский, 1993; Руднев, 1997]

Позиция Б.М. Гаспарова близка к позиции Барта и Кристевой. Он также рассматривает языковую деятельность как “непрерывный поток цитации, черпаемый из конгломерата нашей памяти” [Гаспаров, 1996: 40-41]. Гаспарову принадлежит теория “коммуникативного пространства”, в которое говорящие постоянно погружены. По Гаспарову, наличие этого пространства придает мысли говорящего большую определенность, т.к. в нем возникают аналогии с прошлым, прямые отсылки к прошлому опыту, разнообразные прототипические образы.

Н.А.Фатеева выделяет типы интертекстуальных элементов в составе художественного произведения. К интертекстуальным элементам, по ее мнению, относятся:

1) заглавия, отсылающие к другому произведению;

2) цитаты (с атрибуцией и без) в составе текста;

3) аллюзии;

4) реминисценции;

5) эпиграфы;

6) пересказ чужого текста, включенный в новое произведение;

7) пародирование другого текста;

8) "точечные цитаты" - имена литературных персонажей других произведений или мифологических героев, включенные в текст;

9) "обнажение" жанровой связи рассматриваемого произведения с текстом-предшественником и др. [цит. по Николина, 2003].

Виноградов, говоря об имплицитной информации, или подтексте, который он называет аллюзивом, перечисляет три языковых уровня, к которым могут относиться индикаторы подтекста:

1) уровень слов и словосочетаний;

2) уровень предложения и части текста;

3) уровень произведения в целом, когда весь текст ассоциируется со вторичным имплицитным смыслом или текстом.

Он говорит о том, что индикаторы аллюзии могут соотноситься не только с реальными ситуациями, но и с т.н. филологической информацией, т. е. могут быть основаны на прототексте, в качестве которого могут выступать произведения отечественной и зарубежной литературы, фольклор, мифы, пословицы, поговорки, афоризмы и т. д. [Виноградов, 2001: 67].

По нашему мнению, понятие "индикаторы", которое вводит Виноградов, по своему объему практически совпадает с понятием "интертекстуальные включения", которым оперирует теория интертекстуальности. Понятие филологического контекста также перекликается с понятием вертикального контекста, в свою очередь связанного с теорией интертекста.

Н.А.Николина в своей работе называет несколько аспектов художественного текста: референциальный, коммуникативный и интертекстуальный. По ее мнению, интертекстуальный аспект рассмотрения текста составляет выявление “чужих” текстов и дискурсов в составе анализируемого произведения и определение их функций. Она определяет интертекстуальность как соотнесенность одного текста с другими (в широком их понимании),
определяющую его смысловую полноту и семантическую множественность [Николина, 2003]. Мы видим, что в данном подходе акцент сделан на роль интертекстуальных связей в произведении

Е.Г.Воскресенская считает, что в основе любого подхода к интертекстуальности лежит понятие диалога и диалогизма. Она определяет интертекстуальность как вид диалогических отношений, при которых один текст содержит отсылки к отдельным претекстам или включения из других текстов, других дискурсов или семиотических систем.

Е.Г.Воскресенская понимает интертекстуальные включения как особый способ сворачивания информации текста-источника, который в принимающем тексте служит актуализатором его концепта и обеспечивает взаимодействие смысловых полей принимающего текста и текста-источника с образованием нового смыслового пространства [Воскресенская, 2004]. Основным критерием для выделения интертекстуальных включений, по ее мнению, является осознанность автором производимого заимствования и источник включений: другие тексты, семиотические системы, дискурсы.

Многие исследователи рассматривают проблему интертекстуальности в рамках проблемы исследования литературной пародии.

Фердинанд де Соссюр, работы которого упоминаются в качестве одного из источников теории интертекстуальности (хотя самого термина он и не использовал), говорит о том, что текст пародии является двуплановым (сквозь него проступает текст, который он преобразует). Однако, по его мнению, в пародии обязательна неувязка обоих планов, своеобразное принижение предшествующего текста.

М.М.Бахтин говорит, что каждый текст пародирует не только другие тексты, но и сам себя. По сути, это утверждение означает, что каждый текст в той или иной степени является литературной пародией, даже если напрямую и не относится к этому жанру. Если перефразировать это утверждение в терминах теории интертекстуальности, можно сказать, что любой текст содержит явно или неявно выраженные интертекстуальные включения и сам является суть интертекстом.