Реферат: Соотношение морали и политики
Политика ситуативна . Ориентируясь на успех, она призвана учитывать реальную ситуацию, все факторы, способные повлиять на достижение целей. Моральные же требования в своей основе универсальны и, как правило, независимы от конкретной обстановки.
Важнейшей отличительной особенностью политики является также опора на силу , использование принудительных санкций за невыполнение требований. Политика, писал М. Вебер, «оперирует при помощи весьма специфичного средства – власти, за которой стоит насилие »[1] .
Мораль же в принципе осуждает насилие и опирается главным образом лишь на «санкции» совести. Собственная совесть, особенно, если она не развита, может простить человеку даже преступления. Политика же карает не только противников и нарушителей, но и нередко невинных, вызывая у людей страх.
Отмеченные выше особенности политики по отношению к морали свидетельствуют об автономности этих сфер жизнедеятельности и дают основания для различных толкований их взаимосвязи.
4. Основные точки зрения на взаимоотношение морали и политики. Морализаторский и автономистский подходы.
В мировой социальной мысли можно выделить четыре главных подхода к взаимоотношению политики и морали: морализаторский, автономистский, негативистский и компромиссный . Исторически первым из них является морализаторский подход . Выражаемый в крайней форме – в форме морального абсолютизма – этот подход означает, что политика должна иметь не только высоконравственные цели (общее благо, справедливость и т.п.), но и при любых обстоятельствах не нарушать нравственные принципы (правдивость, благожелательность к людям честность и т.п.), используя при этом лишь нравственно допустимые средства.
Морализаторский подход к политике, господствовавший в общественной мысли вплоть до Нового времени, не утратил своего значения и в ХХ в. Освобожденный от крайностей, он представлен, в частности, в идеологии христианско-демократического движения – одного из наиболее влиятельных движений современного мира. Такой подход, понимаемый как нравственный ориентир субъектов политики, их стремление сделать ее нравственной, учитывая при этом социальные реальности, способствуют гуманизации политики. В то же время жизнь показала, что попытки полностью подчинить политику нравственности в духе морального абсолютизма обрекают ее на неэффективность и тем самым компрометирует и мораль и политику.
Гипертрофированным отражением различий политики и морали является второй, автономистский , подход к их взаимоотношению, отделяющий эти две области общественной жизни друг от друга. Согласно этому подходу, политика и мораль автономны и не должны вмешиваться в компетенции друг друга. Мораль – это дело гражданского общества, личной ответственности, политика же – область противоборства групповых интересов, свободная от нравственности.
Родоначальником таких взглядов многие считают Н. Макиавелли. Действительно, в своей знаменитой работе «Государь» (1532 г.) он отмечал, что политика должна учитывать конкретное состояние общественных нравов, в том числе нравственную испорченность людей. Человек, желающий всегда делать добро, при безнравственном окружении ничего не добьется, не будучи реалистом и погибнет. Поэтому, если в народе не развиты гражданские добродетели и в обществе нарастает анархия, то ради спасения государства и порядка государь вправе использовать любые, в том числе и безнравственные средства. В частной же жизни он обязан руководствоваться общепринятыми нормами морали. Макиавелли, таким образом, сохраняет мораль как регулятор частной жизни политиков, а также как благородную цель, оправдывающую безнравственные способы ее достижения.
Попытки освободить политику от нравственных оценок, поставить ее по ту сторону Добра и Зла широко распространены в наши дни. Как правило, они делаются для того, чтобы оправдать антигуманные действия или, по крайней мере, вывести политику из-под критики. В действительности же они ведут к вмешательству политики в область морали и к ее разрушению.
5. История и великие мыслители о соотношении политики и морали.
На взаимосвязь политики и морали решающее влияние оказывает характер общества, переживаемая эпоха, господствующая социокультурная среда. Одно дело политика и мораль в традиционном обществе, где главное – это инерция сознания и поведения. Совсем другая ситуация возникает с переходом в эпоху техногенных цивилизаций. Иными словами, и в морали, и в политике живут эпохи, особенности культурного наследия и традиций, раскрываются биогенетические черты наций и рас. В традиционном обществе нет отдельных групп, все слиты с коллективом. Осознание человека личностью, членом группы, противопоставления морали одного морали другого еще не происходит. Различие личного и общественного отсутствует, и все что не было вне традиционного общества, было вне закона. В эпоху традиционных обществ была характерна неразделенность политики и морали. Особенно четко это проявилось, да и продолжает проявляться в наиболее устойчивых районах традиционализма – на Востоке. Конфуций видел в самосовершенствовании основу хорошего управления, не верил в регулирующую силу закона. Он считал, что народ будет избегать его, при этом, не испытывая стыда. Добродетель объявлялась единственным, что может подчинить людей порядку, так как с добродетелью народ будет знать стыд. Лао Цзы классифицировал типы правления на основе критериев, объединяющих нравственность и результативность. Лучшим называлось правление, которое как бы не замечается, настолько оно плавно и естественно. Уступает ему правление, поддерживаемой восхвалениями мудрости решений правителя. Плохое правление основано на страхе подчиненных. И совсем негодное, если вызывает презрение. Идея полного слияния политики с народной моралью дошла до наших дней. Симптоматично в этом отношении двенадцать правил Хо Ши Мина (шесть запретов и шесть наставлений) по работе коммунистов среди населения. По сути, это кодекс поведения в народе, уважения его обычаев, даже кажущихся предрассудками, и пути просвещения и ослабления предрассудков и завоевания политиком авторитета среди простых людей.
Для западной культуры, особенно с накоплением потенциала индивидуализма и динамизма, характерно нарастание разграничения сфер политики и морали, их взаимодействие как различающихся форм сознания и деятельности. Спорят, сближаются и расходятся две основные позиции: единство морали и политики и разделение границ политически значимого, определение собственно политических критериев политической деятельности.
Плутарх предъявлял нравственные требования к правителю: доверять бесчестному власть подобно безумному дать меч. Для Аристотеля очевидно, что в политике должны участвовать достойные. Г. Мабли называл политику общественной моралью, а мораль – частной политикой. Хорошая политика по Мабли, не отличается от здоровой нравственности. Руссо взывал к соединению политики и морали: кто захочет изучать отдельно политику и мораль, тот ничего не поймет ни в той, ни в другой и все, что является нравственным злом, является злом и в политике. Т. Джефферсон считал, что все искусство управления состоит в искусстве быть честным.
Древняя традиция единства политики и морали приходит в новое время, в ранний марксизм, во все современные идеологии, хотя понимание самой морали и политики дается разное. Так, в Учредительном Манифесте I Интернационала, подготовленном К.Марксом и Ф.Энгельсом, войны которые вели европейские государства, называются грабительскими, цели их внешней политики – преступными. Широко известно деление войн Г.Гроцием на справедливые и несправедливые.
Одновременно для западной культуры было характерно и противоположное направление политической мысли и практики: разделение политики и морали и спор об их первенстве. В этом нашло выражение сложного и противоречивого процесса деления власти, контроля и оценки одной власти другой и предотвращения абсолютной власти в обществе, а также способности западной культуры к движению и истоков драматизма развития.
В жизни античного мира стали различаться «архе» и «анархе», т.е. порядок, обеспечиваемый властью, и отсутствие власти и порядка. Общественный порядок в свою очередь имел как бы два уровня, регулируемый публичным правом и частным правом. Политика идентифицировалась с деятельностью публичной власти и определением основ функционирования частного права. В политике регулирование идет с акцентом на функцию, приобретаемую носителем власти благодаря консолидации, разъединению групп, лидерству, рождению специальных структур. В морали – акцент делался на требованиях к индивиду на основе представлений о добре и зле, о долге, справедливости, чести, бесчестия.
Во времена перерождения феодальных отношений в буржуазные и формирования новой культуры политика и мораль еще больше расходятся. Образуются свои сферы влияния и средства воздействия. Появление светских государств означало узаконивание освобождение политики от религиозных догм.
В теории провозвестником разделения политики и морали был Н. Макиавелли. К.Маркс и Ф.Энгельс писали, что, начиная с Макиавелли «теоретическое рассмотрение политики освобождало от морали, и, по сути, был выдвинут постулат самостоятельной трактовки политики».
Суть традиции, заложенной Н. Макиавелли, заключалось в том, что политические цели достигаются политическими средствами. Политик, руководствующийся только принципами абсолютного добра, пропадет, так как живет среди людей, ориентирующихся на другие принципы. Надо выбирать меньшее зло в ситуации конфликта с нравственными ценностями, но использование зла неизбежно. Для достижения выбранной политической цели общепринятая мораль не может быть препятствием. Макиавелли пришел к выводу, что средства должны соответствовать цели. В его идее обращения к любым средствам воздействия выражено осознание обусловленности средств достижения цели характером цели. В наше время очевидным стало и другое: в макиавеллистском откровении скрыт имморализм, опасный и даже непредсказуемый по своим последствиям. Цель может провоцировать обращение к неправым средствам, если неправомерна, утопична.
Абсолютизация политических утопических целей ведет к тому, что целеустремленность, решимость становятся основой нравственного уродства личности политика. Л.Троцкий, например, относил к революционерам тех, у кого нет внутренних препятствий, есть только внешние. Куда заводит свобода от морали – большевики показали во времена красного террора, организации концлагерей, всеобщей коллективизации, по отношению к тем, кто оказался в плену у немцев или на оккупированных территориях. При коммунистическом режиме в России мораль оказалась в основном подчиненной политике и под влиянием авторитарной власти деформировалась, становясь односторонней. Подчинение норм морали политике – результат особой ветви нравственно-политического развития, характерной для запаздывающей модернизации. Чем больше в господствующей модели предпосылок для этатизма, эгалитаризма, тем легче устанавливается единая морально-политическая система, основанная на культе одной, якобы найденной истины, которая будто бы интегрирует все общественные процессы, подчиняет политику и мораль воле самозваных носителей некоего единственно верного учения.
Идейной основой политизации морали в советском обществе была ленинская постановка вопроса о коммунистической морали. Для коммунистов, считал Ленин, нравственность подчинена интересам классовой борьбы пролетариата, служит разрушению старого общества и объединению трудящихся вокруг всего пролетариата, созидающего новое общество.
Политизация морали открывает путь к героизму, сплоченности, самоотверженности части общества, особенно части молодого поколения. Но вместе с тем, она сосредотачивает энергию не на человеке, его внутреннем мире и мотивах, а на внешних для человека целях, способствует раздвоению личности, насаждает ложь, терпимость ко лжи, безразличие и даже жестокость к тем, чьи интересы не вписываются в политическую цель.
Коммунистическая идеология в нашей стране оказалась настолько мощным явлением, что в корне изменила общий ряд нравственных норм; большая их часть, особенно регулирующая отношения человека с обществом, деформировалась, была подчинена строительства далекого коммунизма у себя в стране и во всем мире. На практике это привело к попранию общечеловечности, автономии человека, атрофии внимания к человеку как основы общественных отношений. Развивавшиеся в Росси основы либерализма, свободы совести искоренялись самым жестоким образом.
Попытки заменить мораль политикой, нравственные авторитеты политическими частично удались. Исчезла индивидуальность, начавшая быстро развиваться в капиталистической России. Она выкорчевывалась единой для всех идеей коммунизма, борьбой с постоянными врагами, враждебностью к «несоциалистическому», всеобщим обожанием и восторгом перед вождями. Нравственная ценность человека как основа образа жизни оказалась затоптанной. Но то, что считалось победой во времена становления тоталитаризма, обернулось в конечном счете не только трагедией, но и тяжелейшим положением общества, ограниченностью возможностей выйти на дорогу цивилизованности. Вековые основы нравственности были заменены классовой ненавистью и личной зависимостью от вождей. Под предлогом борьбы за чистоту идеологии искоренялось все, что несло первенство общечеловеческого на классовым. Утверждалось, что производственный коллектив – основная ячейка в обществе. Это означало, что его власть распространяется на личные, семейные отношения. Нравственно было вторгаться в личную жизнь, указывать, что можно читать и смотреть. Нравственно было растранжиривание народного богатства в помощь военным режимам в разных странах. Военная поддержка служила предметом гордости и способом оправдания «временных трудностей» внутри страны.
Как реакция на попрание политиками норм общечеловеческой морали появлялись нравственные максимы, абсолютизация нравственных ценностей. Уже Сенека – свидетель деградации нравственности римских правителей – высказывает мысль, близкую к утверждению абсолютного первенства морали над целями и средствами властвования. Ответом на крайности макиавеллизма в политической практике и бесовщину в революционном и массовом движении является популярность идей и авторитет таких личностей, как Достоевский, Ганди, Камю, Сахаров, Солженицын. По Достоевскому, лучше всем погибнуть, если спасение зависит от мук ребенка. Этот же вопрос ставил Камю: имеем ли мы право убить человека или даже согласиться с тем, чтобы он был убит? Отказ от насилия, учил Ганди, поднимает морально обе стороны. Доступной и приемлемой формой протеста является по Ганди, голод. Те, кто проповедует такую философию, при жизни много страдает, после смерти обретает ореол великомученика или святого.
В политике дело обстоит иначе. Часто, чтя моралистов, политики все же идут своим путем. Нравственное противостояние проводимой политики основывается не на структурах, но на устойчивых представлениях и, как правило, выражается в поведении героев. Но если для нравственного противостояния достаточно мужества, духа одиночки, то для политического лидерства нравственного максимализма недостаточно. В политике быстро наступает расплата за нравственный максимализм, потерю чувства меры в данной социальной и политической среде, ослабление связей политика с реальными государственными структурами. Поучителен в этом отношении советский опыт. Политическая система 70-х – начала 80-х годов, отличаясь от системы сталинских времен, в целом оставалась все той же тоталитарной по своей сути. Перемены могли наступить только в результате сигналов с самого верха. Какие – либо попытки изменить систему по инициативе политика не самого высокого ранга означали бы одно – конец карьеры этого политика. Только оказавшись на вершине политической иерархии, после относительной либерализации и гласности М. Горбачев смог стать пропагандистом общечеловеческих ценностей. В условиях перестройки, возможно, было появление Б. Ельцина – лидера другого типа, который завоевал огромную популярность на антикоммунистическом прорыве, противостоянии партийной верхушке.
6. Политика – это всегда зло!