Реферат: Социальное изменение в современной эре
Близость к кочевникам, зависимость от недолговечных иригационных систем, эндемические заболевания и увеличение населения еще больше учащают катастрофы. Западная Европа, однако, могла преодолеть эти ограничения благодаря нескольким случайным географиическим обстоятельствам. Она была относительно неподвержена нашествиям кочевников после 10 века, не зависела от ирригации и гораздо менее подвержена тропическим эндемическим паразитам, чем остальные главные центры цивилизации. Но это еще не все. Ее уникальная структура класса позволяла независимым городам завоевывать большую независимость, чем города остальной части мира, и это породило систематический рациональный подход к закону, науке и религии. Это также породило тип управления более подходящий к росту торговли и технологии, чем в классических империях Востока. Т. е. Западная Европа выскочила из эры развитых аграрных обществ в новую стадию истории.
Большая часть этой книги - часть, следующая за описанием перехода в новую эру, глава 3 - расскажет о современной эре, эре индустриальных обществ. Эта эра совершенно отличается от предыдущей, потому что технология и наука развиваются гораздо быстрее, чем растет население. В современной эре впервые в истории человечества стал возможен постоянный рост среднего уровня благосостояния населения. Общества стали менее ограни чены географическими обстоятельствами, чем в предыдущие эры. Старые циклы перенаселения и бедствий закончились. Но новые циклы заняли их место и показывают, как они влияют на социаль ное изменение.
Главный элемент в циклах, который доминирует в современной эре, как и можно было ожидать, - это технологическое изменение. Каждый индустриальный цикл свидетельствовал о ранней стадии применения новых технологий к производству, получения больших прибылей и образования новых фирм; но затем рынки пресытились и излишек инвестиций в сейчас развивающихся секторах экономики привели к большим бедствиям, и начался кризис. Каждый раз, однако, безработица, политические бедствия и социальный раскол в индустриальном периоде были только прелюдиями к формированию новых процессов, гораздо более развитых технологий, и началу нового цикла динамической экспансии.
Не только экономика, но и политика в разных странах индустриальной эры совершенно другие, чем в предшествующей, аграрной эре. В то время, как в предшествующей эре политика стран состоит в основном из различных элит, соревнующихся между собой за контроль за главными ресурсами, крестьянами, в современной эре все население стало более активно участвовать в политическом соревновании.
Современные государства, не зависимо от того, демократические они или нет, требуют гораздо большей преданности от своих граждан, чем в аграрных государствах. Они также гораздо больше заинтересованы в общем благосостоянии своих граждан, поддержании не только политической законности, но и экономи ческого производства, которое является основой политической силы.
В то время, как конкуренция между государствами напоминает повторение прошлых бесконечных войн, в современной эре международный конфликт, в действительности, более тесно связан с экономическим и социальным изменением прошлого. Экономика современной эры все больше и больше становится глобальной, и отклонения на разных промышленных стадиях и провоцировали и сами были усилены своими международной сетью.
Промышленные циклы.
Первый промышленный цикл - время текстильной промышленной революции - длился с 1980-х до 1820-х. То, что следующему циклу потребовалось более 10 лет, чтобы развить и восстановить индустриальную экономику, в основном связано с нестабильной политической атмосферой Европы в 1830 гг., и особенно в 1940 гг. Этот следующий цикл - цикл железа и железных дорог, длился до 1870-х гг. Переход к следующему циклу - циклу стали и химической промышленности, был достаточно болезнен, поэтому спровоцировал усиленную империалистическую конкуренцию среди развитых западных сил. Это привело к международному напряжению, а затем к Первой мировой войне. Эта война, в свою очередь, очень осложнила переход к четвертому индустриальному циклу - циклу автомобилей и росту потребления масс. Несмотря на относительно гладкий переход в 1920-1930-х гг., в 1930 наступила Великая Депрессия и произошла Вторая мировая война. Четвертый цикл, только после 1950-х гг. стал приносить пользу большинству людей промышленных стран. Великие трагедии 20 века могут быть объяснены только неудачливым стечением обычных циклических изменений вкупе с международными конфликтами, которые из-за этого произошли. Вопрос состоит в том, произведет ли существенное циклическое изменение, начавшееся в конце 70-х гг. серию новых трагических событий?
Экспансия Запада в современной эре была результатом его технологического и научного преобладания. Но в 20 веке одной из главных тем всеобщего социального изменения было восстание периферии против Западного центра. Некоторые аналитики, в том числе Immanuel Wallerstein, увидели в этом движении начала трансформации от существующей эры к следующей эре - эре мировой социальной системы. Примерно 140 лет назад Карл Маркс заметил, что классовые конфликты любой отдельной эры предвещали природу следующей эры. Появление городов и буржуазии как независимой силы средних веков послужило установлением для капиталистической или современной эры. Маркс понял, что увеличение пролетариата и организованного рабочего класса в современной эре, должно произвести следующую, социалистическую эру. Wallerstein поднял это предсказание на международный уровень, пытаясь показать, что современная эра основана на растущей эксплуатации периферии, и что революционные силы в периферии могут изменить систему.
Существует небольшое сомнение в том, что в будущем у растущей силы новой полупериферии появится достаточный потенциал, чтобы нарушить равновесие существующей мировой системы. С другой стороны, существуют и небольшое доказательство того, что современная эра идет по своему курсу. В то время, как мир вступает в пятый промышленный цикл, повторяются такие же модели загнивания сектора в старых лидирующих отраслях, подъем новых фирм, новые технологически развивающиеся регионы, международные напряжения и давления на правительство, чтобы сгладить переход. Модель, которая используется, чтобы описать эти изменения, кажется действенной сейчас как и всегда. Это означает, что основные причины политической нестабильности остаются, как это было продолжительный период времени, в развитой части мира, а не в периферии.
Может показаться, что подъем больших коммунистической, или лучше, ленинистских стран изменил модель современной эры так сильно, что старая модель больше неприменима. Но дело не в этом. Развитие технологии происходит не из ленинистских обществ, самые сильные из которых в некоторых направлениях более напоминают классические аграрные империи, чем современные общества. Только когда ленинистские общества смогут избавиться от сталинистского режима, который до сих пор существует в Советском Союзе, однако, возможно, в измененном виде, у них появится возможнсть присоединиться к центру современной мировой системы.
При этом не предполагается, что с момента становления современной индустриальной эры не произошло существенных изменений. Напротив, одновременно с изменениями в технологии и науке, которые оказались колоссальными, происходила идеологическая трансформация, предвещавшая совершенно иное будущее.
Основные идеологические течения.
В 19 веке основные идеологические столкновения происходили между буржуазным либерализмом и пережитками более старых, доиндустриальных точек зрения. Но к концу века и, конечно, к началу 20 века ситуация изменилась. Три идеологических течения соревновались между собой: либерализм (ныне - более консервативная и устоявшаяся сила), социализм и корпоратизм. Все три действовали в рамках растущего национализма. К концу 20 века социализм начинает казаться истощившим свои силы, а корпоратизм, под тем или иным видом, вероятно, должен преобладать в следующем веке. В условиях продолжающихся волн индустриального подъема и спада, а также постоянно растущего давления на правительство по смягчению болезней, вызванных этими циклами, корпоративная солидарность все в большей степени будет проявляться как адекватное, удовлетворительное решение. Если это произойдет, будет создана целая система новых политических ограничений, чтобы блокировать дальнейший прогресс и изменения. В некоторой степени это уже произошло в Советском Союзе и в некоторых других ленинистских обществах, это объясняет то, что они придерживаются непривычных, старомодных, доиндустриальных взглядов.
Но невозможно предсказать будущее. В Японии эволюция мягкого корпоратизма, очевидно, помогла обществу в целом осуществить резкий рывок вперед. В большой мере это проистекло из того, что цель всей политической и социальной системы состояла в превращении Японии в высококонкурентную страну на мировом рынке. Могла ли такая форма корпоратизма существовать в стране со своими собственными совершенно независимыми внешней политикой и участием в международной силовой игре? Или это вполне вероятно, как в случае с Японием, когда страна была вынуждена от казаться от главенствующей роли в международной политике под нажимом такой силы, как США? Может ли столь необычное стечение обстоятельств продолжаться долго или лишь иногда повторяться?
Ключевой вопрос будущего заключается в том, может или нет продолжаться технологический и научный прогресс при долгосрочном укреплении государства и национализма. Первоначально поощряемый свободомыслящими, рациональными интеллектуалами и бизнесменами в городах такой прогресс все в большей степени становился предметом государственного финансового вмешательства и манипуляций. Вернутся ли современные государства к старому закону, в соответствии с которым, чем сильнее государство, тем менее вероятно, что оно будет способствовать инновациям? Вот что действительно важно в связи с возможным появлением корпоративного решения социальных и экономических проблем. Возможно, что в довольно далеком будущем такой выход ознаменует конец нынешней эры и приведет к более стагнированной новой эре. Но это еще так нескоро, что невозможно сказать, на что такая новая эра окажется похожа.
Прогнозирование становиться все более невозможным из-за того, что рост технологических знаний делает возможными беспрецендентные по масштабам глобальные катастрофы. Ядерная война или огромные изменения окружающей среды всегда возможны из-за экологического изменения определенного типа, и большинство людей считает, что они гораздо важнее, чем абстрактные записи о будущем изменении, в этой книге подчеркнутые. Однако, даже без таких катастроф остается возможность, что политические лидеры не совсем понимают главные причины социального изменения и прогресса, и поэтому они принимают во внимание узкие и недальновидные картины как экономического изменения, так и международной конкуренции. Поэтому, если бы было большее понимание социального изменения, было бы меньше катастрофических ситуаций опреленного вида.
Парадокс состоит в том, что конкуренция между государствами, экономическая и политическая конкуренции, и международные напряжения являются лучшими гарантиями продолжающегося прогресса. Таким образом, также как начало современной, рациональной эры положили серии классов неразрешенных вопросов в Западных обществах, так и продолжение этой эры зависит от постоянных международных конфликтов. Главное напряжение, которое представляет величайшую угрозу нашему выживанию, гарантирует, что если мы все-таки выживем, некоторые государства будут вынуждены стимулировать интеллектуальную свободу и прогресс.
Социальное изменение.
В заключение, наконец, необходимо изучить социальное изменение как глобальное явление. Все общества связаны между собой не только непосредственно, но и с помощью их очень глубокого взаимодействия, являющегося одной из основных причин того, что современная эра продолжает функционировать. Необычная социальная обстановка в конце Средневековья, которая вызвала прогресс, именно там впервые и прекратила свое существование. Только построение современной мировой системы производит аналогичную, зависящую от конфликтов, обстановку. В ближайшем будущем существует маленькая вероятность того, что ситуация очень резко изменится, которая перейдет и в следующее столетие. Напротив, мы можем ожидать, что нынешний пятый индустриальный цикл будет способствовать подъему, трансформации экономик и обществ, сделает жизнь более благоустроенной, и затем где-то в середине века он закончится. Затем произойдет новый кризис, и начнется шестой индустриальный цикл, сейчас совершенно непредсказуемый. До тех пор, пока нынешняя система мира может продвигаться по тонкой границе между навязанной государству стагнацией и интенсивной международной конкуренцией, современная эра будет продолжаться. Когда же мир перешагнет через эту черту, в том или ином направлении, во всеобщую войну или в однообразную форму корпоратизма, только тогда начнется новая эра. Обрисовать ее, нам также трудно, как было бы трудно человеку из 13 века предсказать, что будет в 20-ом.
Список литературы
Д. Широ. Социальное изменение в современной эре.