Реферат: Теории Элит Вильфредо Парето, Гаэтано Моски и Роборто Михельса

Моска проанализировал проблему формирования (рекрутирования) политической элиты и ее специфиче­ских качеств. Он считал, что важнейшим критерием фор­мирования политического класса является способность к управлению другими людьми, то есть организаторские способности, а также материальное, моральное и интел­лектуальное превосходство. Хотя в целом этот класс наи­более способен к управлению, однако, не всем его пред­ставителям присущи передовые, более высокие по отно­шению к остальной части населения качества.

В ходе своей эволюции политический класс посте­пенно меняется. Существуют две тенденции в его разви­тии: аристократическая и демократическая. Первая из них - аристократическая - проявляется в стремлении полити­ческого класса стать наследственным если не юридически, то фактически. Вторая - демократическая - состоит в обновлении политического класса за счет наиболее способ­ных к управлению слоев, в том числе и низших.

Становление мировоззрения Гаэтано Моски. Влияние позитивизма. Отношение к другим направлениям социально-политической мысли. Понимание предмета и метода политической науки

Распространение позитивизма среди итальянских ин­теллектуалов, для которых этот термин стал синонимом научного знания, началось с середины 60-х годов про­шлого века. Популярность, какую имело это направление в Италии, была связана с особенностями итальянской философской мысли, которая еще с конца XVIII в. про­явила повышенный интерес к французскому Просве­щению. Вовсе не случайно у ряда итальянских филосо­фов — еще до проникновения в Италию учений О. Конта и Г. Спенсера — наметился, под влиянием французских историков П. Кабаниса и Дестют де Траси, определенный психолого-физиологический уклон в рассмотрении соци­альных явлений. Наиболее сильное и устойчивое воздей­ствие позитивизм оказал на представителей естествен­ных наук и социальных исследователей, близких к кон­кретной политико-правовой сфере.

Ко времени появления «Элементов» Моска (1895) вли­яние позитивизма все еще ощущалось, хотя усиливали свои позиции итальянские геогегельянцы, приобрели по­пулярность идеи неокантианцев, Ф. Ницше и А. Бергсона. Моска проявил двойственное отношение к позити­визму, так как наряду с критикой некоторых представи­телей этой школы он сохранил верность ее общей пара­дигме. При рассмотрении учения Конта итальянский социо­лог не выдвигал возражений против используемых им понятий теологической, метафизической и позитивной стадий. Но он возражал именно против закона последо­вательной смены этих стадий, считая, что все три стадии сосуществуют на каждом этапе развития человечества. Итальянский социолог замечал, что у человека «пози­тивной стадии» его научные знания вовсе не исключают потребности в религии, «а там, где она ослабевает, раз­виваются еще более гнусные суеверия и метафизические абсурды социал-демократии» [1, стр. 219]. Он не нашел в истории подтвержденных фактами параллелей Конта между тремя интеллектуальными стадиями и сменяю­щими друг друга формами политической организации, из которых первая означала бы детство, вторая — отро­чество, а третья — зрелость человечества.

В учении Герберта Спенсера Моска обратил внимание на различение двух типов обществ: военного (основанно­го на принуждении) и индустриального (основанного на свободном договоре). Подобную классификацию Моска считал принятой «априорно» и потому — неприемлемой. «Всякая политическая организация одновременно и до­бровольная, и принудительная. Она добровольная, по­скольку исходит из природы человека, что было замече­но, начиная с Аристотеля, и в то же время она принуди­тельная, так как... человек не смог бы жить иначе. Это естественно и спонтанно, и в то же время неизбежно, что там, где есть люди, будет и общество, а там, где есть общество, будет также и государство, т. е. правящее меньшинство и управляемое им большинство» [1, стр. 230]. Общая черта всех общественных систем, которую не увидел Спенсер,— наличие определенного слоя людей, осуществляющих господство над большинством.

Оспаривается не только подход к различению госу­дарств, но и критерии, используемые Спенсером: «К примеру, Спенсер пишет, что с убылью милитаризма и с относительным приростом индустриа­лизма идет переход от социального строя, при котором индивиды существуют во благо государства, к иному строю, при котором государство существует во благо индивидов. Это разделение им тонко подмечено, и нам оно напоминает тот случай, как если бы заспорили о том, существует ли мозг для блага всего тела, или все же тело существует во благо мозга» [1, стр. 233]. Отдавая должное остроумию социолога, отметим, что аналогии общества с биологическими организмами, у которых разные органы выполняют разные функции, были типичны для позити­визма.

Для Спенсера переход от военного общества к инду­стриальному означал появление качественно нового метода общественной регуляции. От «положительной» ре­гуляции (т. е. от «принуждения к действиям») в центра­лизованном военном государстве общество переходит к «отрицательной» регуляции (т. е. к индивидуальной сво­боде при запрете лишь на определенного рода действия) в промышленном государстве. Моска в полемике со Спен­сером настаивал на том, что любое государство одновре­менно осуществляет и «положительные» и «отрицатель­ные», т.е. как принуждающие, так и ограничивающие действия. Как видим, он не только прошел мимо главного в учении Спенсера о государстве — его эволюционной теории, но и не заметил эвристическо?