Статья: Барков и Майков

Как ежели в штанах хорошенька коклюшка [9].

Данная рифма дважды встречается в "Елисее", причем сохраняется ее эротический подтекст:

Минерва, может быть то было для игрушки,

Точила девушкам на кружево коклюшки;

<...>

Теперь красавицам пришло не до игрушки:

Из рук там в руки шли клубки, мотки, коклюшки.

(С. 87, 94)

Упомянутые в стихах Майкова девушки и красавицы - это обитательницы Калинкинского дома, "где тогда сидели под караулом распутные женщины" (С. 74), то есть проститутки в исправительном доме.

Другим примером маркированной в контексте барковианы рифмы является пара "балалайка - шайка". В "Оде кулашному бойцу" Баркова балалайка выступает как поэтологический символ [10] бурлескной поэзии:

С своей, Гомерка, балалайкой

И ты, Виргилишка, с дудой,

С троянской вздорной греков шайкой

Дрались, что куры пред стеной [11].

Схожие поэтологические представления сопровождаются в "Елисее" той же рифмой:

А ты, о душечка, возлюбленный Скаррон!

Оставь роскошного Приапа пышный трон,

Оставь писателей кощунствующих шайку,

Приди, настрой ты мне гудок иль балалайку .

(С. 77)

Совпадение со стихотворением Баркова отнюдь не случайно; упомянутый Майковым гудок тоже взят из "Оды кулашному бойцу", начинающейся стихом:

Гудок, не лиру принимаю.

Барковская рифма "шайка - балалайка " обладала, очевидно, значительным поэтологическим потенциалом: ее употребление являлось для читателя своего рода сигналом о том, что данное произведение имеет отношение к бурлеску. Такую именно функцию ссылки на барковиану выполняет эта же рифма в начальных стихах приписываемой князю Д.П. Горчакову "Оды похвальной автору Мельника" 1781 года:

Подай мне, муза, балалайку,

Хочу я оду отодрать

И в стихотворческую шайку

Себя намерен записать [12].

Следующий стих этой сатирической оды, направленной против комической оперы А.О. Аблесимова "Мельник колдун, обманщик и сват":

Иду не на Парнас на Пресню