Статья: Языковая и концептуальная организация кубанских заговоров
Если в кубанских заговорах речь идет о встрече субъекта с мифологическим персонажем-помощником, то заклинатель обращается к нему за помощью с целью избавления от недугов. Если же происходит его встреча с мифологическим антигероем, то заклинатель пытается запугать, устрашить данного антигероя, чтобы тот «убрался восвояси».
При помощи заговора человек оказывает воздействие на окружающий мир или выше него стоящую силу. Так, в «белых» кубанских заговорах субъектом выражается просьба, обращенная к высшим «добрым» силам, а «черные» заговоры содержат приказ, направленный в сторону мифологического антигероя.
Закрепление желаемого является последним, завершающим весь сакральный путь действием субъекта, после которого заклинатель достигает так называемого «центра мира». Как правило, заговоры закрепляются зааминиванием, или чтением молитвы («белые» заговоры), или же при помощи устойчивых формул.
Данный путь героя представлен на рис. 1
Рис. 1 Путь героя к центру мира
Важно отметить, что, как показывает исследованный материал, выделенные фрагменты картины мира неодинаково актуальны для носителей языка, о чем свидетельствует разная частотность фиксирования заговоров определенных тематических групп. По произведенным нами подсчетам наиболее актуальны лечебные заговоры (53 %), затем по значимости следуют обстоятельства, связанные с социальными неурядицами (20 %), на третьем месте – заговоры, направленные на достижение хозяйственного благополучия (10 %), далее – любовные заговоры (8 %), затем – детские (5 %) и семейные (3 %), замыкают данную «цепь» свадебные заговоры (составили лишь 1 %). Приведенные выше статистические данные позволяют увидеть, какие обстоятельства являются наиболее актуальными и значимыми для субъекта (как заклинателя, так и заговариваемого).
Языковая личность (во всех формах существования) в кубанском заговорном творчестве представляет собой некое ядро, вокруг которого развертываются действия. В диссертационной работе мы выделяем следующие типы субъектов, организующих концептуализированное пространство кубанских заговоров.
1. Заговаривающий, который оказывает воздействие на окружающий мир своим обрядовым словом. Выделяются два типа заклинателей – «колдуны» (владеют черной магией) и «знахари» («добрые» заклинатели, действия которых направлены на исцеление людей).
2. Заговариваемый, который представляет собой некий объект речи, на которого направлено магическое слово заклинателя. Мы выделяем два типа образов заговариваемых: 1) образы одушевленных объектов; 2) образы неодушевленных объектов.
3. Мифологический герой-помощник, к которому направляет свое магическое слово субъект (заклинатель). В кубанских заговорах встречаются следующие образы помощников: 1) образы христианских святых, 2) образы неодушевленных предметов, наделенных человеческими качествами.
4. Мифологический антигерой, против которого направлено действие заклинателя. В данной группе выделяются: 1) одушевленные персонажи – некие мифологические антигерои, 2) неодушевленные образы (например, различные виды болезней).
Языковая личность (во всех своих формах существования) как некое ядро может быть представлена следующим образом:
 |  |
|
|
В заключении отражены результаты исследования языковых и концептуальных особенностей кубанских заговоров, указаны перспективы их изучения.
В приложениях приводятся классификационно обработанные тексты кубанских заговоров, взятые из архива кафедры русской литературы КубГУ, тексты, опубликованные в «Сборнике материалов для описания местностей и племен Кавказа», а также в сборнике кубанских заговоров, записанных на Кубани, составленном доцентами КубГУ Л.Б. Мартыненко и И.В. Уваровой в 1999 году.
Перспективы изучения кубанских заговорных текстов напрямую связаны с общим анализом заговорного творчества, а также с исследованием самобытности и национального характера кубанского фольклора.
Основные положения диссертации отражены в следующих
работах:
1. Роль имен собственных в заговорах // Вестник студенческого научного общества. – Краснодар, 2002. – Вып. 4. – С. 88 – 93.
2. Об особенностях языковых средств заговора / А. Г. Мартыненко. – М., 2003. – Деп. в ИНИОН РАН от 5.05.03, № 57968.
3. Изучение структуры заговорных текстов в аспекте лингвистического анализа // Текст в системе высшего профессионального образования: материалы 1-й междунар. науч.-практической конф. – Таганрог, 15 – 17 сентября, 2003. – С. 66 – 68.
4. Концепт «болезнь» в русских заговорах // Язык. Дискурс. Текст: междунар. науч. конф., посвященная юбилею В. П. Малащенко. – Ростов н / Д: РГПУ, 11 – 12 марта 2004. – С. 125 – 129.
5. Структурные элементы, образы и основные мотивы общерусских и кубанских заговоров // Русский язык: исторические судьбы и современность: 11 Междунар. конгр. исслед. русского языка. – М.: МГУ им. М. В. Ломоносова, филол. фак. 18 - 21 марта 2004 г. Труды и материалы. – С. 576 – 577.
6. Проблемы и перспективы лингвистического анализа основных образов заговорных текстов // Материалы междунар. науч. конф. Татищевские чтения: актуальные проблемы науки и практики. – Тольятти, 21 – 24 апр., 2004. – С. 338 – 341.
7. Роль имен собственных в кубанских заговорах // Проблемы региональной ономастики: материалы 4-ой всерос. науч. конф. – Майкоп, 2004. – С. 159 – 161.
8. Об особенностях построения эпической части текста заговора // Речь. Речевая деятельность. Текст: межвуз. сб. науч. тр. – Таганрог: Из-во Таганрогского гос. пед. ин-та, 2004. – С. 256 – 259.
9. Заговорный текст: базовые характеристики и особенности структуры // Актуальнее проблемы современного языкознания и литературоведения: материалы 3-й межвуз. конф. молодых ученых. – Краснодар: КубГУ, 24 апр., 2005. – С. 83 – 87.
10. Языковые особенности кубанских заговоров в речи заклинателя // Материалы Всероссийской научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых. Т. 1. – Нальчик: Каб-Балк. ун-т, 2005. – С. 37 – 40.
11. Языковые особенности кубанских заговоров // Актуальнее проблемы современного языкознания и литературоведения: материалы 4-й межвуз. конф. молодых ученых. – Краснодар: КубГУ, 29 апр., 2005. – С. 190 – 195.