Статья: Игрушки русских императоров: Петр II
Еще проще оказалось добиться самооговора.
В петровских застенках применялись такие изощренные пытки, что и мужественные, не раз смотревшие в лицо смерти стрельцы становились здесь болтливыми, словно бабы, и возводили на себя и на своих друзей любую напраслину.
Для следствия по делу царевича в Санкт-Петербурге была создана Тайная канцелярия, ведавшая, кстати, потом всеми делами, связанными с охраной престола...
19 июня 1718 года царевича начали допрашивать, и через неделю он умер под пытками в Трубецком раскате Петропавловской крепости.
По этому случаю на следующий день, 27 июня, Петр I устроил шумный бал, отмечая годовщину Полтавской победы…
Да и от чего было не радоваться ему, если — как ему казалось! — удалось победить сам Божий Промысел и вопреки судьбе оградить права на престол любимого «шишечки»!
Радовался император и месяц спустя, читая в Ревеле письмо своей супруги:
«О себе доношу, что я за детками, слава Богу, в добром здоровье. И хотя, пред возвращением моим в Питербурх, Пиотрушка был в здоровье своем к последним зубкам слабенек, однако ныне, при помощи божий, в добром здоровье и три зубка глазовых вырезались. И прошу, батюшка мой, обороны: понеже немалую имеет он со мною за вас ссору, а имянно за то, что когда я про вас помяну ему, что папа уехал, то не любит той речи, что уехал, но более любит то и радуется, как молвишь, что здесь папа».
Петр веселился, не зная, что меньше, чем через год «шишечка» умрет и при вскрытии выяснится, что он был неизлечимо болен от рождения...
ДЕД И ВНУК
Когда, оговоренный Евфросинией, умирал под пытками царевич Алексей, его сыну — будущему императору Петру II — не исполнилось и четырех лет.
Он рос под присмотром нянек, и никто не хлопотал о его развитии и воспитании.
У внука российского императора не было родителей, не было и могущественных покровителей. Проявление малейшего участия к несчастному сироте считалось опасным. Любой самый невинный шаг в этом направлении мог быть превратно истолкован подозрительным и безудержным в гневе императором.
Какая участь ожидала «ослушника», напоминали насаженные на колья головы «заговорщиков» — друзей царевича Алексея.
И страх сделал свое дело.
Малолетнего Петра избегали, сторонились, как чумы…
Впрочем, забот у придворных хватало и без сироты.
Шла реорганизация областного управления, и вместо одиннадцати губерний образовывалось пятьдесят провинций, учреждались новые коллегии и вводились новые регламенты; появились магистраты, велись сражения и переговоры о мире — и все время, каждый месяц издавались Указы все строже закрепощающие русский народ.
Венцом этого закрепощения стало разрешение покупать русских крестьян на свои заводы и «купецким людям» иностранного подданства...
Такое происходило впервые.
Иностранцам, чтобы обратить в рабство русских людей, не нужно было выигрывать у них войну, можно было просто купить их.
Между более важными делами — некоторые исследователи считают, что это связано с быстро прогрессирующей у Петра болезнью — началась борьба с проституцией. «Винных баб и девок» велено было отправлять на мануфактуры вместе с русскими крестьянами.
Между делом, наложили узду и на Русскую Православную церковь, сосредоточив всю церковную власть по образцу протестантских государств в Духовном коллегиуме, а заодно отменили и тайну исповеди, еще раньше объявив недоносительство тягчайшим, караемым смертной казнью преступлением...
О будущем императоре как бы и позабыли...
Учителями назначались случайные и малосведущие люди.
Известно, например, что в четыре года к нему определили танцмейстера Нормана, который обучал ребенка чтению и письму. Этот же Норман — он прежде служил на флоте — сообщил юному царевичу начальные сведения о морской службе, сумев выработать в ребенке стойкое отвращение к морю вообще…
И приходится только удивляться, что, несмотря на скверное обучение, будущий император все же сумел в самом раннем детстве овладеть серьезными начатками знаний.
Когда, уже после смерти Екатерины I, его возвели на трон, Остерман, взявшийся за обучение одиннадцатилетнего императора, к немалому своему удивлению обнаружил, что мальчик свободно владеет латынью, французским и немецким языками.
Ребенок вообще подавал большие надежды.