Статья: Исторический источник: человек и пространство
Современную парадигму историко-географического мышления удивительно точно выразил американский географ и историко-географ из университета Беркли Дж.Б. Лейли. Он писал: "Основная потребность в получении средств к существованию из того, что предоставляет Земля, очевидна как для человека, так и для остальных живых существ. Но пути их извлечения определяются культурой, а не самой Землей. Я предпочитал оценивать различные культуры и их проявления с гуманитарной точки зрения, в широком смысле этого слова, а не с позиции общественных наук, лелеющих надежду найти механические объяснения деятельности людей. Под гуманитарным взглядом я понимаю признание человека и интерес к его неограниченным возможностям варьировать и усложнять элементарные процессы жизни и мышления за пределами непосредственной необходимости (выделено мною - В.М.) посредством случайных открытий, диффузии нововведений и постепенных неосознанных преобразований. Эти изменения, подобно всем процессам в истории человечества носят случайный характер..." (Лейли Дж.Б. В зеркале памяти / В кн.: Баттимер А. Путь в географию. С. 131).
В этом высказывании американского ученого важен не нарочито подчеркнутый акцент "случайности". Важно иное - в нем сошлись воедино три принципа современной методологической парадигмы. Один из них идет от естественных, а затем и гуманитарных наук в их попытке преодолеть разрывы между природой, обществом, человеком и сознанием. Другой связан со стремлением исторических наук преодолеть субъективное конструирование прошлого историком (когда это прошлое ставилось в зависимость от методологии и эта зависимость "не замечалась" или скрывалась исследователем) и установить равноправные отношения между ним и исследуемым объектом - то, что впоследствии назовут "диалог культур". Третий принцип выработан опытом гуманитарных наук ХХ столетия - признанием всеобщности человеческой культуры как явления. Именно случайность как всеобщее проявление культуры и имел в виду Дж.Б.Лейли.
Основы этой методологической парадигмы во многом восходят к творчеству российских ученых - естествоиспытателя и философа В.И. Вернадского, историка А.С. Лаппо-Данилевского, в области же географии - географа и биолога Л.С. Берга. Во всяком случае, они либо опережали своих оппонентов по времени, либо сводили воедино то, что накапливалось в крупицах, гипотезах, частных суждениях.
Поиск единства между миром природы и миром человека, постоянно занимавший науку, в начале ХХ в. выходил на новую ступень. В 1925 г. в изданной во Франции статье "Автотрофность человечества" (в СССР впервые вышла в 1940 г.) В.И. Вернадский, продолжая поиски выражения взаимоотношений между миром природы и миром человека, которые вели А. Гумбольдт (сфера сознания, "сфера-интеллигент" в отличие от "лебенсферы", сферы жизни), Дж.Меррей (психосфера, возникающая у человека в пределах биосферы), Э.Леруа и П.Тейяр де Шарден (сфера разума, "ноосфера"), поставил рядом, на равных биосферу и человечество. В 1931 г. этот вывод был продвинут далее: "С появлением на нашей планете одаренного разумом живого существа планета переходит в новую стадию своей истории. Биосфера переходит в ноосферу" (Вернадский В.И. Биогеохимические очерки. М.; Л., 1940. С. 260). Оставляя в стороне многочисленные перспективные последствия этого вывода для философии, для наук о Земле (об этом см.: Круть И.В., Забелин И.М. Очерки истории представлений о взаимоотношении природы и общества. М., 1988), подчеркнем его значимость в том, что он, во-первых, реально объединяет историю природы и историю общества, во-вторых, наполняет понятие планетарного пространства не просто изучаемыми объектами, как в позитивистских, неопозитивистских, марксистских представлениях, а ставит проблему единства природы этих объектов (и, соответственно, их связей), в-третьих, ведет к иному пути познания этих объектов - через действующего в истории Земли человека.
Несколько ранее, в 1910-1913 гг. с выходом "Методологии истории" А.С. Лаппо-Данилевского был выдвинут и обоснован принцип признания одушевленности создателя исторического источника как такой основы, на которой возможен диалог эпох, проникновение историка в замыслы и историческую реальность изучаемого времени. Не останавливаясь на этом принципе (ему посвящен доклад О.М. Медушевской), заметим, что он, в соединении с принципом ноосферы В.И.Вернадского и обеспечивает то, что Дж.Б. Лейли назвал гуманитарным взглядом, заключающимся в признании человека и его возможностей.
Почти одновременно - в 1915 г. - Л.С. Берг, рассуждая о предмете географии в том же направлении, в котором двигались мысли А.С.Лаппо-Данилевского и В.И. Вернадского, заметил,что "за отправную точку географа...следует считать не взаимоотношения между предметами и явлениями, а географическое распространение предметов и явлений" (Берг Л.С. Предмет и задачи географии /Известия РГО. 1915. Вып. 9. С. 4).
Конечно, истоки современной парадигмы в более широком плане уходят значительно дальше, в научную революцию, волнами идущую от рубежа XIX - XX вв., но в проблеме гуманизации знания роль В.И.Вернадского и А.С.Лаппо-Данилевского, в известной мере - роль Л.С. Берга, несомненна. Любопытно и другое - независимо ли друг от друга, или в атмосфере интеллектуального общения (есть свидетельства личного знакомства ученых) - каждый из них в своей научной сфере противопоставил дискретности позитивистских представлений новую идею единства мира и его научного познания, всеобщности явления, пространства и времени. Новая идея "волны" последовала за исчерпанностью корпускулярных представлений прежнего уровня.
V
Независимо или, скорее, опосредованно зависимо от этих представлений в последние пять - шесть десятилетий изменялись и кругозор, и точка зрения исторических наук, в том числе исторической географии. Наряду с традиционными наблюдениями территориально-этнографического и демографического, территориально-политического, территориально-хозяйственного и т.п. характера, во все большей мере накапливались наблюдения нетрадиционные, мало- или трудносовместимые с обычным для позитивизма следованием за историческим источником, наблюдения, которые подсказывались гуманитаризацией познания, поворотом интереса к человеку.
Было бы неверно считать, что они возникают именно в эти пять - шесть десятилетий - некоторые уходят в XVII - XVIII вв. Так, известный историк XVIII в. Г.Ф. Миллер мог задаться вопросом, почему России с ее пространствами неизвестна более крупная единица измерения расстояния, чем верста (такие, как лье или миля в странах значительно меньших), или почему на глазах растет протяженность дорог - и ответить, что "приумножение верст учинено новыми землемерами не столько из любви к точности, которая не везде наблюдена, сколько для пользы ямщиков, коим чрез то прибавилось прогонных денег"(Академик Г.Ф. Миллер - первый исследователь Москвы и Московской провинции. М., 1996. С. 117).
Пространство связывает своим обязательным наличием воедино время и событие.
Эти связи носят нередко далеко не простой, причудливый, труднодоступный для наблюдения и интерпретации характер.Конечно, простейший случай - определенное, доступное источниковедческому наблюдению единичное событие (явление) с точно фиксированными временной и пространственной (территориальной) координатой. В какой-то степени - подчеркнем, очень небольшой, - историк имеет дело с подобным случаем. В большинстве же случаев исследователь имеет дело со значительно более сложным выражением временных, пространственных и событийных координат. Вопросы, с которыми обращается в прошлое современный историк, касаясь пространственных, территориальных проблем, как правило, не могут быть решены только на уровне переноса в современное сознание формальных сведений, содержащихся в исторических источниках или методом суммирования их данных. Взаимозависимость между поставленной проблемой, парадигмой и методом науки, способностью прошлого (через метод) отозваться на вопрос, поставленный исследователем, выступают здесь достаточно отчетливо.
Запрос о пространстве истории, формируемый современной наукой, всеобъемлющ и нередко внешне парадоксален. Отношения между глобальным положением цивилизации, вектором ее движения и местом, занимаемым ею в мировом политическом и культурном пространстве (А.Дж.Тойнби); географическая значимость иудейских и христианских ценностных предпочтений (он же); пространственные "пучки связей" торговых домов, пространство влияния города, или такой вопрос - на деньги, собранные с каких европейских территорий и предоставленные в заем Екатерине II, была выиграна русско-турецкая война 1787 - 1791 гг. и произошли территориальные изменения глобальной значимости (Ф.Бродель); в какой степени географические особенности России ответственны за тенденцию к самодержавному или авторитарному режиму и неудачи революций и реформ (от ?