Статья: Методология анализа экономики и политики
Трудные времена способствуют размышлению
Раймонд Арон
В одном из писем, отправленных Лейбницем в 1704 г. своей покровительнице королеве Пруссии Софии-Шарлотте, видный философ предложил две тривиальные мысли, которые вполне, по его мнению, могут подойти людям увлеченным поисками истины и способным познать ее. Первая относится к сентенции итальянского театра - «у других все так же, как и у нас»; вторая к фразе Тассо - «что прелесть природы в ее изменчивости» (85, 3, 394). На первый взгляд, фразы противоречат друг другу, но философ желает их примирить, поскольку в первом случае он имеет в виду сущность вещей, во втором - способы и внешние проявления.
Если продолжать внимательно рассматривать эти положения, то можно прийти к пониманию многих аналогий, в том числе и той, которая выражается парой категорий, вынесенных в заголовок предлагаемой работы. Экономика везде, в любом уголке земного шара, функционирует по одним и тем же законам, если ее не загонять в искусственные рамки и конструктивистские схемы. Политика так же, как и погода, подвержена изменениям, она нестабильна, на нее влияют тысячи переменных и т.д.
Взаимодействие объективных экономических причинно-следственных связей в историческом процессе и связей субъективных целеполаганий носит сложный, но все же прогнозируемый характер. Теоретическая значимость этих вопросов никогда не позволяла снижать планку своей актуальности, тем более в условиях переживаемого нашим обществом переходного периода. В этом смысле важен анализ основных концептуальных положений представителей различных направлений общественной мысли, касающихся взаимосвязи двух основных сфер общества в контексте содержания исторического развития. Отсюда необходим анализ становления человека-собственника как члена гражданского общества и гражданина политического государства. Марксова позиция о необходимости преодоления буржуазного дуализма, выраженного в раздельном существовании человека и гражданина, многое проясняет в революционной стратегии левых сил. В основе диалектики экономического и политического лежит механизм взаимодействия объективного и субъективного в жизни общества. Несоответствие принимаемых политических решений сущности наличных процессов вытекает как раз из рассогласования этих сторон, что нередко ведет к определенной социальной напряженности в обществе.
1. Концептуальные основы различения экономики и политики
Комплекс явлений и процессов, входящих в понятия политика и экономика, государство и общество, власть и собственность, стал осмысливаться как автономные сферы жизни в XVIII в., а как область науки - позднее: в первой половине XIX в.
XVI-XVIII в. в европейской и всемирной истории совершались сдвиги, имевшие глобальное значение по своим последствиям. Происходила трансформация и разложение феодальных общественных отношений и институтов. Три победоносные буржуазные революции - нидерландская (вторая половину XVI в.), английская (середина XVII в.), французская (конец XVIII в.) - сформировали современное общество в его функционально дифференцированном виде, сохранившее свои основы до сегодняшнего дня.
«Изначальной, хотя и не единственной формой дифференциации этого общества, - пишет сторонник теории социальной дифференциации Н. Лумана - Дирк Беккер, - является ... различение таких функциональных систем, как хозяйство, политика, воспитание, религия и искусство, каждая из которых в ходе дифференциации достигла автономного вычленения и может выполнять свои функции лишь при условии, что и все другие системы выполняют свои» (8, 190).
Античные философы: Платон, Аристотель, а позже и стоики рассматривали общество, в котором жили, как «общество-государство», характерной чертой которого была нерасчленeнность, синкретичность. Понятия общества (хозяйства) и государства не дифференцировались, они, как правило, совпадали друг с другом.
В эпоху античности происходило осмысление хозяйственной деятельности человека через призму сотворенной им вещи, качественно отличающейся от ее творца-человека от творения-вещи. На эту сторону дела в хозяйственной жизни и деятельности человека обращали большое внимание Фукидид и Ксенофонт, Демокрит и Посидоний, Полибий и другие античные историки и философы. Ведь человек, как считал Демокрит, отличается от животных главным образом созданной им «второй природой»,то есть искусственными условиями жизни. Спустя несколько веков, уже на закате античности Августин отмечает ,что вещи могут и должны быть оценены с точки зрения их места и роли в универсуме, их пользы для человека. Это было шагом вперед в переосмыслении модели мира, свойственной мифологическому мышлению ,а именно: признанию тождества и слитности одушевленного (человека) и неодушевленного (вещи) Вещь в мифологическом восприятии «имеет бытие и держит его при себе»,вещь своей «жизнью»,своим «характером» и т.д. продолжает и дополняет жизнь, характер, другие свойства и качества человека*.(*Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы.М.1977.с.40.)
В ближневосточной исторической мысли- современнице античной- также наблюдается активный интерес к хозяйственной жизни.
И.П.Вейнберг в своем анализе роли хозяйственной жизни ближневосточной модели мира середины 1 тыс. до Н.Э. выделил три основных аспекта**(**Вейнберг И.П. Рождение истории.М.1993,с.123-124.)
К первому аспекту относится «вещесозидательная»,производственная деятельность человека, в которой наибольшее внимание уделяется строительной активности главных действующих сил, особенно царей.
Второй аспект связан с «вещераспределительной» деятельностью, направленной на получение военной добычи и дани. Причем, сфера потребления вещи уделяется большее внимание, чем к ее производству, изготовлению.
В третьем аспекте вещь как и хозяйственная деятельность предстает силой, способной активно воздействовать на человека и людские общности. Активная, воздействующая роль связывается с войной, с военным действием.
«Вещераспределительный» аспект обнаруживает в себе древний архетип перераспределительства, возникший в эпоху неолитической революции, когда произошло обособление скотоводства и землепашества. Кочевники, как отмечает А.С.Панарин, »создали эффективную перераспределительную культуру мирового масштаба и глобальных амбиций»* (*Панарин А.С. Введение в политологию.М.1994.с.149.)
Один из первых кто выдвинул теорию хозяйства (домоводства) был Ксенофонт. Его работа «Домострой»(«oikonomikos») ни что иное как свод советов по рациональному ведению домашнего хозяйства, а также земледелия. Самым благородным занятием объявляется земледелие, которое позволяет наилучшим образом заботиться о себе, друзьях и отечестве. Забота об отечестве является не менее важным делом, чем первое.
Отличие античной формы собственности заключается в ее двуедином характере, в единстве государственного (полисного) и частного принципов собственности.
В древнегреческом полисе наблюдалось совпадение политического коллектива и коллектива земельных собственников, взаимообусловленность гражданского статуса и права собственности на землю. Помимо прочего полис как коллектив граждан обладал правом верховной собственности на землю. Поэтому ни отдельно взятый гражданин, ни полис в целом не чувствовал себя экономически свободным, если средства их существования зависели от кого -то другого.
К.Маркс отметил полную взаимообусловленность хозяйственной и политической жизнедеятельности, когда давал характеристику античной форме собственности.»Относясь к своей частной собственности как к земле, он в то же время относится к этой частной собственности как к своему членству в общине, и сохранение его как члена общины есть точно также и сохранение существования общины, и наоборот и т.д.»(104,46,ч.1,с.466).
Ни в античные времена, ни в средневековье так и не было выработано понятия общества, гражданского общества. Происходило лишь осознание роли ряда социальных факторов, в первую очередь, экономических, в объяснении и решении такого теоретически трудного вопроса, как происхождение государства и других социальных компонентов.
В эпоху средневековья общество в основном представляло собой также единую нерасчлененную структуру. Общественно-государственная жизнь пропитывалась религиозно-теоцентрическим мировоззрением и интерпретировалась в духе догматов Священного Писания. Различение общества (как хозяйства) и государства отсутствовало. Эпоха не созрела тогда и для дифференциации человека, для деления его на человека (собственника) и гражданина.
Во всех тех формах, в которых земельная собственность и земледелие образует остов экономического строя, экономической целью является производство потребительных стоимостей. В этом отношении не является исключением и эпоха феодализма. Земли, раздаваемые королевской властью в условное владение войнам, назывались германским словом «лен» или «феод».Благодаря этим словам получил свое наименование государственный строй, сложившийся и развившийся в IХ, Х,ХI в.в .-феодальный строй.
В раннефеодальном государстве король становился собственником всех земель. Патримониальный характер королевской власти утвердился повсеместно. Государство рассматривалось как личное имущество короля, которое он мог дарить частным лицам или делить между наследниками. Такая собственность уподоблялась власти держателя dominium»а в римском праве, подразумевающая за своим обладателем «право пользования, злоупотребления и уничтожения».
Королевская власть выступала в роли первого крупного феодального собственника земли. Политическая власть (imperium) и собственность (dominium) совпали в лице короля и определенное время разграничения между ними не было. Подобное совпадения власти и собственности не поколебало наличие такой характерной особенности как рассеяние политического суверенитета, дисперсия политической власти: власти в центре и власти отдельных феодалов на местах, в их вотчинах и сеньориях. В вотчине тесно соединилось с верховной политической властью.
Т.Н.Грановский в своих лекциях по истории средневековья так отмечает это явление:»Частная собственность, обладание землею соединились с правами самодержавными. Владелец был верховным судьею, законодателем, вождем всего народонаселения на своей земле; он чеканил монету: так что в конце 9 и 10 столетий во Франции ходили более 200 видов монеты с разными чеканами»* .(*Грановский Т.Н. Лекции по истории средневековья.М.1992,с.248.)
Ле Гофф, французский историк выделил следующую деталь: деньги стали символом скорее политической и социальной мощи, чем экономического могущества. Суверены чеканили монеты, не имеющие экономического значения, о которые служили для демонстрации режима.** (**Жак Ле Гофф. Цивилизация средневекового Запада .М.1992.с.234.)
Однако, представления о королевстве как о личной вотчине монарха не укоренились в более поздней политико-правовой мысли. Этому способствовало распространение римского права в 12 столетии в Западной Европе. Разграничение между собственностью правителя и собственностью государства было признано необходимым в ХV-ХVI в.в. Так, испанский правовед ХV в. сформулировал отношение Западной Европы к «сеньориальному» или вотчинному правлению следующим образом:»Королю вверено лишь управление делами королевства, а не господство над вещами, ибо имущество и права Государства имеют публичный характер и не могут являться ничьей вотчиной» (Цит.по:125,93).
Р. Пайпс в связи с этим отмечает, что концепция политической власти, отправляемой как dominium, заключала в себе явную угрозу интересам частных собственников, которые столь многочисленны влиятельны, чтобы сделать ее неприемлемой.
--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--