Статья: Религия труда

Термин “сознательность”, в советском словаре, предполагал, что задачи и идеалы партии, часто противоречащие идеалам и задачам индивидуума, каждый воспринимает как свои собственные, как самопожертвование, как отказ от инди­видуальных целей во имя целей высших, общественных. Сознательность естест­венно приводила к аскетизму в материальной жизни и оскоплению жизни внут­ренней. Сознательный советский человек должен был подавить в себе те им­пульсы, желания, идеи и идеалы, которые противоречили требованиям общест­ва и государства.

Несмотря на внешнее различие форм протестантской сознательности, по­строенной на индивидуализме и советской, на коллективизме, целью воспита­ния сознательности была дисциплина, подчинение, принятое на индивидуаль­ном уровне, сознательно.

“Сознательность” протестантизма - самоограничение во имя создания но­вого богатства.Kоличество созданных богатств доказывали степень веры и, сле­довательно, возможность прощения, надежду на рай в загробном мире.

В советском контексте, сознательность, т.е. самоотверженный труд, давал право на вхождение в новый мир, мир коммунизма, который был вариацией на всю ту же тему, правда, не рая на небесах, а рая на земле.

Хотя революция Кромвеля потерпела поражение, протестантизм стал го­сударственной религией в Британии, но англиканство, как эта религия была на­звана, включало в себя многочисленные элементы католицизма. Начали появ­ляться протестантские секты, не принявшие англиканство, которое, в их глазах, было предательством основных идей протестантизма. Наиболее распространен­ными стали секты квакеров и пуритан, они бросили вызов церкви и власти, на­зывая власть и личное богатство ценностями Антихриста, а не Христа.

Квакеры требовали от членов секты полного посвящения своей жизни труду, и аскетизма в потребностях. На кладбищах квакеров 17-18 веков на над­гробьях не обозначены ни годы жизни и смерти, ни имена. «Здесь похоронен плотник и отец 10 детей». Человек пришел из праха и ушел в прах. Человек при­шел в этот мир только для того, чтобы выполнить свой долг, он сам, содержание его жизни, не имеют никакой цены. Сам он ничто – пыль перед лицом Бога.

Плотские желания, наслаждение жизнью – грех, аскетизм был для кваке­ров знаком добродетели. Даже самые богатые из них жили в скромных домах с убогой мебелью, их одежда была не только незатейливой, она носилась от со­вершеннолетия до гробовой доски. Картины считались знаком идолопоклонни­чества. Тех, кто пытался научиться играть на каком-либо музыкальном инстру­менте, изгоняли из общины. Почти не имея трат на жизнь, квакеры накапливали огромные богатства, которые не выходили за пределы общины благодаря запре­ту на браки вне своего круга. Не тратя ничего на себя, квакеры вкладывали на­копленные средства в расширение бизнеса, так как только богатство давало ува­жение квакерского сообщества.

К началу 19-го века британские квакеры составляли группу в 20.000 чело­век. Несмотря на свою немногочисленность, они были богаты и обладали значи­тельным влиянием. Три крупнейших кампании Англии, выпускавшие все виды хлебных изделий, принадлежали квакерским семьям. Из четырех главных бан­ков Англии 19-го века два принадлежали квакерам, Барклай и Ллойд. Кампания Ллойд по сей день является крупнейшей страховой кампанией мира.

Вместе с сектой квакеров росла секта пуритан, с которой власти Британии вели постоянную борьбу. Пуритане требовали от своих приверженцев упорного труда в течении недели, утро воскресенья должно быть проведено в церкви, а остальная часть дня в чтении библии дома. Также, как монахи в монастыре, они посвящали все свое время труду и молитве.

Пуритане игнорировали даже религиозные праздники, которые в те вре­мена отличались особой разнузданностью и длились неделями. «Можно ли представить, что вера в Спасителя подтверждалась бы многочасовым обжорст­вом, пьянством и дебоширством. Это скорее подходит для празднования в честь языческого Бахуса, а не Христа.», говорил лидер пуританской общины в Босто­не, Коттон Махер.

В средневековье Пасха и Рождество праздновались по две недели. Каж­дый святой имел свой праздничный день. Французские короли гарантировали своим подданным 38 праздничных дней в году. Пуритане же видели в праздни­ках проявление греховного начала, и не только праздники, но даже размышле­ния в будний день считали грехом. Для этого есть воскресенье, и размышлять в воскресенье можно только о слове божьем в процессе чтения Библии.

В Британии были изданы многочисленные королевские эдикты, направ­ленные против норм жизни, которые навязывались обществу пуританами. Од­ним из них был закон, изданный королем Джеймсом I, который сделал обяза­тельным участие всех групп населения в различных видах спорта в воскресенье.

Несмотря на все усилия властей, влияние пуритан возрастало с каждым годом. Рост секты стал восприниматься властями и официальной англиканской церковью как угроза существующему порядку. После устрашающих преследо­ваний секты в 17-ом веке появились иные пуритане, трезвые практики. В про­цессе борьбы за человеческие души, лидеры секты пришли к выводу, что по­строить новый праведный мир на старом континенте, погрязшем в пороках, не­возможно. К этому времени был открыт новый континент, который в глазах пу­ритан мог стать тем местом, где можно начать все с чистой страницы, где можно было создать Новый Мир, Новый Свет на основе нового принципа жизни – “Жизнь - Есть Труд”.

Первые общины пуритан, прибыв в северо-восточную часть континента, заложили идеологический фундамент нового общества и нового государства - самоотверженный труд, сделавший Америку самой богатой страной мира.

В то же время, Южная Америка, которую осваивали католические страны Европы, так и не стала “Новым Светом”, в течении столетий пребывая в нищете и разрухе. Труд, в глазах испанских колонизаторов, не представлял никакой ценности. Колонисты в странах Южной Америки, ставили своей задачей захват, грабеж уже существующих богатств индейских цивилизаций-городов с высоким уровнем экономического и культурного развития.

На территории Южной Америки в начале 17-го века проживало до 50 миллионов индейцев. На территории будущих Северо-Американских Штатов количество аборигенов составляло около 6 миллионов, а кочевые индейские племена находились на уровне развития каменного века.

Колонистов-пуритан в Северной Америке встретил дикий, почти безлюд­ный мир, здесь не было тех богатств, которые вывозили из Южной Америки ис­панские конквистадоры. В Северной Америке богатства могли быть созданы, созданы только трудом, освоением новых земель, на которых не было и следа какой-либо цивилизации, и труд, в этих условиях, приобрел небывалый в исто­рии статус.

Обедневшие европейские аристократы (а их количество среди колонистов было значительно), прибывшие в составе первых экспедиций в надежде на мгновенное обогащение, вскоре столкнулись с непреодолимым фактом жизни в Новом Свете – трудиться должны все без исключений. Был провозглашен биб­лейский принцип «Кто не работает, тот не ест».

Расчеты аристократов на рабский труд не оправдались, индейцы готовы были принять смерть, но не быть рабами. До появления черных рабов из Афри­ки аристократам приходилось работать на земле вместе с простыми колониста­ми, их европейский статус, право на получение привилегий, здесь был утрачен.

Каждый колонист, в независимости от того, кем он был в своей стране, здесь был вынужден работать, чтобы не умереть. Вместе с семьей, семейным кланом или группой единомышленников колонист поселялся в дремучих деб­рях, и становился владельцем огромных земельных участков, превращая дикую природу в пригодные для земледелия территории.

Попытки британской администрации ввести захват земель в какое-либо законодательное русло были обречены – необъятные пространства страны не давали возможностей контроля. Только после Войны за Независимость были введены правила по продаже земельных участков. Семья могла приобрести од­ну квадратную милю земли (320 гектаров) за символическую плату, или, точнее, плату за регистрацию на владение. После Гражданской войны, в 1865 году был принят HomesteadAct, по которому любой мог приобрести участок в 80 гекта­ров, заплатив 10 центов за регистрацию.

В Бразилии же, в это же время, стоимость земли была настолько высока, что ее могли приобретать только самые богатые. Таким образом, четкая граница между имущими и неимущими, будучи проведена в самом начале, в каждом по­колении все больше увеличивала разрыв между классами, и статус классовых привилегий был закреплен на века.

В Южной Америке не только была воспроизведена европейская феодаль­ная экономическая система, Южная Америка жила ценностями католицизма, поддерживавшего феодальную форму отношений, в которой каждый был лишь «божьей овцой» в стаде, которое пасли власти, лендлорд и церковь.

А протестантизм Северной Америки давал полную свободу индивиду, в практической жизни – “каждый за себя”, в духовной сфере – “каждый сам себе священник”.

Резкий контраст между нищей католической Южной, и богатой протес­тантской Северной Америкой – контраст двух отношений к труду. На европей­ском континенте этот контраст не менее нагляден – сегодняшние протестант­ские Англия, Швеция, Швейцария, Германия богаче католических стран – Ита­лии, Испании и Франции.

В католицизме труд существовал как средство для обогащения самой жиз­ни, “праздник жизни” был и остается центром всех человеческих интересов в латиноамериканских странах. В протестантской Северной Америке труд был и остается смыслом человеческого существования, что и сделало США самой бо­гатой страной мира.

На Северо-Американском континенте протестантская идея безостановоч­ного создания богатств нашла идеальную ситуацию для своего воплощения. Ги­гантские, никому не принадлежащие территории, отсутствие государственного контроля создали новый человеческий тип - одиночку, посвящающего все свои силы труду, умеющего работать лопатой и плугом, молотком и пилой, намывать золото, но также и умением владеть саблей, мушкетом, добывающего богатство только для себя любыми способами - работой, торговлей, спекуляцией, грабе­жом и шантажом.

В то же время, внутри первых протестантских общин Нового Света, каж­дая община, каждая секта, озабоченная своим выживанием, обязывала своих членов принимать во внимание благополучие общины в целом.

Но сами условия новой страны, где многое можно было добыть, действуя в одиночку, привели к другим формам отношений, и библейская заповедь – “не пожелай другому того, чего ты не пожелаешь себе”, перестала играть значи­тельную роль. Человеческая судьба постепенно перестала ассоциироваться с нравственным, духовным ростом, ценность человека подтверждалась, прежде всего, ростом индивидуального богатства.