Статья: Религия труда

В Европе же, практически до середины 19-го века, считалось, что труд не­обходим для создания комфортабельной жизни, и, достигнув приемлемого бла­гополучия, можно остановиться в накоплении богатств, и совершать добрые де­ла. Предприниматели первоначального периода капитализма не стремились за­работать больше, чем их деловые партнеры и конкуренты. Их доходы должны были быть достаточны, чтобы вести “приличный образ жизни”. Сама идея, что жизнь должна быть посвящена делу, а не наоборот, казалась в то время очевид­ным безумием.

Американский протестантизм, однако, разрушил этот стереотип, так как машинное производство начало занимать все большее место в экономике стра­ны - аскетическая форма жизни производителей богатства несла в себе противо­речие – если они, богатства, не потребляются, дальнейшее развитие производст­ва будет приостановлено. Появился новый тип работника, служившего не богу, а чистой практике – янки. В их идее жизненного успеха уже не было бога, а ас­кетизм, осознанную жизнь в бедности, они рассматривали как форму человече­ской ущербности. А к началу Гражданской войны уже была создана база произ­водства товаров массового потребления, и богатства страны не могли расти без выхода на массового покупателя.

В развивающихся индустриях не хватало рабочих рук, так как иммигра­ция была незначительной, а спрос на индустриальные товары возрастал. Расту­щая индустрия Севера нуждалась в рабочих руках, и источником наемной рабо­чей силы могли стать, как черные рабы, работавшие на плантациях, а их было около 4 миллионов, так и белая беднота Юга. До Гражданской войны подавляю­щая часть населения Юга были индивидуальными фермерами, и наемный труд, труд на другого, считался просто другой формой рабства.

Гражданская война, внешне, была войной за отмену рабства, но, по своей сути, это была война за полную смену ориентиров - от свободы индивида, рабо­тающего на себя, до скрытой формы рабства – работы на другого, без права на равную долю в доходах. Индустриальный Север предлагал жителям сельскохо­зяйственного Юга не только освободить своих рабов, но вместе с ними идти ра­ботать на заводы и фабрики – машинное производство создавало большие бо­гатства, чем сельское хозяйство.

Для того чтобы поставить население Юга к заводскoму станку пришлось применять военные средства. Юг отчаянно сопротивлялся, поэтому человече­ские потери в период Гражданской войны были самыми большими за всю исто­рию войн, которые вела Америка.

Во Второй Мировой погибло 420 тысяч американских солдат. Это была война, в которой использовалось оружие массового уничтожения. В Граждан­скую войну оружием солдата был мушкет, производивший один выстрел в ми­нуту, и самым страшным оружием была пушка, стрелявшая чугунными ядрами.

За 4 года Гражданской войны погибло 680 тысяч, больше чем во Вторую Мировую.

Огромные человеческие жертвы Гражданской войны могут быть объясне­ны той же причиной, которой объясняют неимоверную жестокость войн эпохи Протестантской Реформации, унесших треть населения Европы – решался во­прос о фундаментальных основах жизни, о статусе труда в общественном созна­нии. До Гражданской войны плантаторы Юга, пользовавшихся рабским трудом были самыми богатыми людьми страны. После ее окончания, бегство черных на Север и массовая иммиграция из Европы дешевых рабочих рук привели к созда­нию огромной машинной индустрии, которая приносила большие доходы, чем сельскохозяйственный Юг. К началу 20 века США стали превращаться в одну из крупнейших индустриальных стран мира, так как в машинном производстве была задействована основная масса населения. Богатства стали распределяться широко благодаря свободе экономической деятельности. Европеец большую часть доходов отдавал государству, в Америке, до Первой Мировой войны госу­дарство не облагало налогом трудовые доходы, после войны, до 1933 года, подоходный налог составлял в среднем 3% - американец работал только на себя. Каждый имел возможность, накопив определенную сумму трудом на другого, открыть свой собственный бизнес, и, посвящая труду все свое время и все свои силы, получить такое богатство, о котором не мог мечтать средний европейский работник или бизнесмен.

Максим Горький, сделавший, больше, чем кто-либо, для пропаганды идеологии труда, побывав в Америке в 1911 году, тем не менее, увидел в амери­канской форме отношения к труду, определяющему все содержание жизни, си­лу, разрушающую сами основы и смысл человеческого существования, - «Аме­рика! Удивительно интересно здесь. Что они сумели создать эти дьяволы, как они работают, с какой энергией, с каким удовлетворением, и насколько они вар­варски невежественны. Я одновременно восхищаюсь и проклинаю, все это и восхитительно и тошнотворно. ...Когда иммигранты прибывают сюда они быст­ро превращаются в тупых и жадных животных. Как только они видят богатство этой страны, они оттачивают свои зубы, и не останавливаются до тех пор, пока не становятся миллионерами, или падают замертво от голода... Везде - труд. Все охвачено его бурей. Все стонет, скрежещет и повинуется воле какой-то тайной силы, враждебной человеку и природе.»

Взгляд Горького, это взгляд человека, выросшего на гуманистических идеалах 19-го века, но наступал новый век, век индустриализации и ее требова­ния в Советской России также привели к пересмотру отношения к труду.

Советские плакаты 20-ых, 30-ых годов возвещали, - «Владыкой мира ста­нет труд».

Гражданская война в России закончилась в 1922 году, но продолжалась в других формах в течении почти двух десятилетий. Протестантская идея труда, как смысла жизни, противоречила православной религиозной традиции, поэто­му русская революция, в процессе вхождения в цивилизованный мир, который понимался, прежде всего, как мир индустриальный, должна была применять на­силие, как единственный инструмент изменения отношения к труду, что и при­вело к такому огромному количеству жертв.

В США религия сделала героический, самоотверженный труд по созда­нию материальных богатств высшим этическим идеалом, и благодаря религии, общественное сознание приняло труд, как высшую ценность жизни, без приме­нения насилия.

Убеждала и сама практика жизни, в которой иммигрант из Ирландии, при­бывший в Америку без гроша в кармане, Джеймс Карнеги, стал королем стали, конторский клерк Джон Рокфеллер, нефтяным королем, а механик по починке велосипедов, Генри Форд, превратился в короля американской автомобильной промышленности.

Их идеи были более весомы, чем библейские догмы, так как они подтвер­ждались самим существованием огромных индустриальных империй, которые они создали.

Форд, больше чем другие лидеры американской индустрии, сделал для пропаганды самоотверженного труда, поэзии созидания, он говорил о труде и производстве в терминах протестантизма, и в стране, по преимуществу протес­тантской, его логика была неотразима, - «Если ты рабочий, клерк, инженер, врач, юрист или полицейский, ежедневно выполняющий изо дня в день одну и ту же монотонную работу, мало чем отличающуюся от работы на конвейере. Твоя работа - это божественное провидение, это не только твой общественный долг, это твое предназначение на этой земле».

Протестантизм Форда был данью традициям прошлого, его практицизм был фундаментом будущего. Форд был одним из первых, кто увидел в исполь­зовании науки в практике производства мощный инструмент изменений, не только изменений индустриальных, но и изменений самого общества. Наука не только должна создавать новую технологию, новые машины. Наука должна по­мочь организации всего процесса труда.

В чем цель научной организации труда? Сведение всего многообразия че­ловеческих отношений на предприятии к единым для всех нормам. Научная ор­ганизация труда это формализация, бюрократизация трудовых отношений, бла­годаря которой можно добиться тотального контроля над производством и ра­ботником.

В труде ремесленника существовал немалый элемент непредсказуемости, его эффективность определялась индивидуальностью работника, а деловые от­ношения, складывающиеся на основе человеческих пристрастий, чувств, эмо­ций, были неопределенны и неконтролируемы.

Следствием индивидуализированного подхода была низкая производи­тельность труда. Поиск каждым работником оптимальных форм индивидуально приводил к большим тратам средств и времени, так как каждое решение было уникальным, характерным только для данного работника, и поэтому неэффек­тивным.

Ремесленное хозяйство базировалось на многообразных персональных контактах, которые требовали постоянной импровизации в принятии разнооб­разных решений.

Научный же подход сводит многообразие к единству, выявляя в бесконеч­ном разнообразии то, что в нем есть общее.

Наука, использованная в организации трудовых отношений, применила единый, не изменяющийся, общий для всех параметр – количественную оценку задач, операций и результатов труда. Существует широко распространенное мнение, что бюрократия направлена против интересов людей. Долой бюрокра­тию - лозунг бунта против порядка, который не учитывает индивидуальные осо­бенности людей. Но в массовом производстве индивидуальный подход стал не­возможен, он противоречит основному принципу массового производства - уни­фикации всех форм отношений.

Результатом бюрократизации стал неизмеримо большая производитель­ности труда, нежели в персонализированном процессе, что привело к невидан­ному в истории роста благосостояния индустриальных стран. С другой стороны работник должен отказаться от своей индивидуальности, стать не размышляю­щим винтиком машины, и выполнять работу, так же точно и вовремя, как и ма­шина? Система превращения человека в винтик была разработана Фредериком Винслоу Тэйлором, основоположником идеи научного управления. Генри Форд начал широко применять систему Тэйлора.

Стахановское движение в Советской России, которое также использовало методики Тэйлора, имело ту же цель, повышение производительности труда, хотя внешние формы его были другими. Американский менеджмент, также, как и советские командиры производства, были вынуждены отказаться от системы Тэйлора – в ней была слишком наглядна ее цель - «выжимание пота», интенси­фикация эксплуатации работника.

Прямое давление на работника сменилось гораздо более мягкой и менее заметной системой психологического контроля, которая была названа “заботой о людях”.

Фирма WesternElectric заказало исследование эмоциональных, индивиду­альных факторов, влияющих на производительность, известному социологу Эл­тону Майо, которым были разработаны рекомендации, позволяющие создать эмоциональный комфорт для работников. Майо, подводя итог своей работе, писал в массовой прессе, - «Мнение, что условия труда улучшились, ошибочно. Контроль стал менее заметным, но более эффективным, почти тотальным, изме­нились лишь внешние формы», отметил.

В результате использования достижений психологической науки в произ­водстве США достигли самого высокого уровня производительности труда, ко­торая сегодня выше на 15%, чем в остальных индустриальных странах. Интен­сивность труда увеличилась на 40%.

Хотя самой трудолюбивой нацией считаются немцы, но они работают все­го 1500 часов в году, а американцы 2000. Количество отпускных дней в году у американцев 10, у европейцев от 30 до 40. Сокращается и количество празд­ников. Да и сами праздники стали настолько скучны из-за формализации чело­веческих связей вне работы, что многие предпочитают работать в праздники, чтобы чем-то занять себя, иначе им предстоит провести много часов перед теле­визором, переходя с одного канала на другой.