Учебное пособие: Адвокатура России: прошлое и настоящее

Эквивалентная возмездность труда адвоката.

В данной системе отсутствует организационное деление между адвокатами и правовыми представителями. Адвокаты соединяют в себе сущность и деятельность обоих этих субъектов. Адвокаты не имели никакого отношения к судебной власти. Они считались гораздо ниже нее, и редко кто из адвокатов мог стать судьей. Гонорар за оказание адвокатом услуги был заработанным вознаграждением, а не даром благодарного клиента, он определялся заранее по соглашению сторон или твердой таксе.

В России, в отличие от стран Европы, где правозаступничество и судебное представительство развивались как два самостоятельных института, первое возникло не как самостоятельный, а в связи с судебным представительством.

Вплоть до XV века в России существовал так называемый "принцип личной явки". По Псковской судной грамоте приглашать поверенных могли только женщины, дети, монахи, дряхлые старики и глухие.

Затем в обществе в качестве защиты появляется родственное представительство . Непосредственно за ними зародились и наемные поверенные . Функции их могли осуществлять все дееспособные лица. Поверенных называли ходатаями по делам, стряпчими . Только в XIX в. из обычного правового института судебное представительство превращается в юридический институт присяжных стряпчих, которые вносились в особые списки, существовавшие при судах.

В России очень долго обсуждалась и отвергалась сама идея создания адвокатуры.

§2. Положение адвокатуры в дореформенной России XIX в.

Четкое оформление адвокатуры связывается с принятием Судебных Уставов 1864 г. в рамках проведения правовых реформ императора Александра II.

И еще до этих судебных реформ роль адвокатов выполняли ходатаи по чужим делам, стряпчие, которые оставили о себе весьма неблагоприятные воспоминания. Они находились в полной зависимости от судей и практически не имели никаких прав. Более того, по Уложению 1649 г. ходатаи могли быть подвергнуты телесному наказанию и даже тюремному заключению, а после троекратного осуждения лишались права ходатайствовать по чужим делам.

По системе, установленной Указом от 5 ноября 1723 г., как и ранее, "тяжущиеся" (т.е. граждане) дела готовились не стряпчими, а государственными чиновниками. "Тяжущиеся" стороны должны были только представлять свои прошения, документы и доказательства, после чего суд объяснял дело и управлял его ходом до окончательного решения.

Задача стряпчего, формальное участие которого в то время сводилось к сбору и составлению бумаг, заключалась в стремлении запутать дело, затянуть его рассмотрение, воздействуя закулисными средствами на всемогущую неповоротливую судебную канцелярию. Граждане, собственно, для этого и обращались к стряпчему. И только с такой позиции оценивались его знания и деловые способности.

В 1775 г. Екатерина II подписала указ "Учреждения о губерниях". По нему стряпчие являлись помощниками прокурора и защитниками казенных интересов. Каких-либо требований в виде образовательного или нравственного ценза к стряпчим не предъявлялось. Не существовало и внутренней организации.

Прогрессивно настроенные люди тогдашней России понимали ненормальность сложившегося положения. Ими предпринимались определенные попытки хоть как-то урегулировать правозаступничество. Так, Высочайше утвержденный 14 декабря 1797 г. доклад Правительствующего Сената по ситуации в Литовской губернии констатировал, что люди в судах по делам ходящие злоупотребляют знанием законов и прав тамошних. Вместо того чтобы помогать тяжущимся в получении, а судам в отдании справедливости, часто умножают только ябеды, распри, ссоры и бывают причиной вражды и разорения фамилий.

Чтобы бороться с этими явлениями, в докладе был увеличен сословный и имущественный ценз адвокатов. Адвокат должен был быть дворянином и иметь свои деревни в данном повете или, по меньшей мере, в Литовской губернии.

Предусматривался ряд оснований, влекущих отрешение от стряпчества, среди которых упоминались и такие, как если стряпчий предстанет перед судом пьяный или, проведя время в пьянстве, пренебрежет тяжбу или будет изобличен в картежной игре, и др.

Комиссия по составлению законов 1820 г. также весьма негативно характеризовала стряпчих. Она отмечала, что в России те, кои носят имя стряпчих, находятся в таком неуважении, какого большая часть из них действительно заслуживает, судя по примерам, как некоторые из них исполняют принятые на себя обязанности, о чем могут засвидетельствовать самые присутственные места. Никто не может с благонадежностью вверить им попечение о своих выгодах и положиться на них. Случалось, что они помогали той или другой стороне, затягивали и запутывали дела, и вместо того, чтобы мирить тяжущихся, по невежеству или с умыслом, раздражали их еще более и всегда почти бывали главнейшими виновниками ябед и несправедливых, неясных решений в низших инстанциях, которые потом столь трудно, а иногда и невозможно было переделать в высшей инстанции[16] .

Поверенным, согласно закону, мог стать всякий житель, за исключением тех, кому это запрещалось сводом законов. Ходатаями становились темные дельцы - стряпчие, умевшие находить "в лабиринте российского бессудия и произвола "ходы", "выходы" для выигрывания дел"[17] . Собственно юридических познаний для поверенных и не требовалось.

Законом от 14 мая 1832 г. был создан институт присяжных стряпчих, направленный на упорядочение деятельности судебных представителей в коммерческих судах. В список лиц, которые могли заниматься практикой в коммерческих судах, включались только те, кто представит аттестаты, послужные списки и другие свидетельства об их звании и поведении.

Суд по своему усмотрению либо вносил кандидата в список, либо отказывал ему в этом, не объясняя причин отказа. Внесенный в список стряпчий приносил присягу. В обязанности суда входило обеспечение достаточным количеством присяжных стряпчих, чтобы тяжущиеся стороны не затруднялись в их выборе. Закон значительно ограничивал права и возможности присяжных стряпчих, они практически опять оставались в полной зависимости от судей.

Российское общество продолжало развиваться, и к середине XIX века необходимость проведения судебной реформы становилась все более очевидной. Органической ее частью должен был стать институт адвокатуры, по сути дела еще неизвестный российскому судопроизводству. Поэтому вопрос о будущем адвокатуры в то время серьезно обсуждался российской общественностью, которая пыталась найти компромисс между сложившимся неуважением к имеющейся адвокатуре и неумолимыми требованиями времени о создании состязательного процесса в судах.

В 1850 г. "Особый комитет при II отделении собственной Его Императорского Величества канцелярии" приступил к подготовке проекта уставов гражданского и уголовного судопроизводства. Комитет пока еще ясно не представлял себе, как создать адвокатуру в качестве относительно самостоятельного правового института.

В объяснительной записке к проекту "Устава гражданского судопроизводства" указывалось, что пока нет сословия адвокатов или защитников, нет даже и надежды найти, по крайней мере, в настоящее время, достаточно приготовленных к тому людей. Объяснительная записка к проекту Устава полагала, что в России не только нет реальной возможности иметь адвокатов, но не следует даже стремиться к этому.

Нельзя терять из виду, что может быть вредно, даже опасно для государства, отмечалось в "Записке", если основательные юридические сведения будут более распространены в другом классе и разряде людей, нежели между лицами, употребляемыми Правительством.

8 сентября 1858 г. начальник II отделения граф Д.Н. Блудов подал императору доклад "Об установлении присяжных стряпчих", т.е. об учреждении адвокатуры. Вопрос об адвокатуре был предметом ожесточенных споров.

19 октября 1861 г.Д.Н. Блудов представил императору доклад, в котором подводились итоги работы, описывалось состояние дел на данный момент, и высказывались предложения на будущее. Александр II утвердил программу. Начались обсуждения новых уставов под руководством государственного секретаря В.П. Будкова. В комиссии не могли прийти к единому мнению при обсуждении статуса присяжных поверенных. Тринадцать членов комиссии во главе с С.И. Зарудным настаивали на праве каждого адвоката заниматься правозаступничеством по всей стране. Большинство (т.е.18 человек) осудили это, поскольку "в большинстве наших городов, в которых будут окружные суды, не образуется достаточного числа присяжных поверенных", и что "…по недостаточному числу их тяжущиеся и подсудимые должны будут обращаться к нынешним ходатаям по делам, тогда как при дозволении обращаться с просьбою о словесной защите к присяжным поверенным, живущим в больших центрах населения. У нынешних ходатаев по делам останется только одна письменная подготовка процессов". Это неизбежно приведет к усилению роли неофициальных ходатаев по делам.

Неоднозначно решался и вопрос о том, можно ли доверить хождение по делу и не адвокату. Большинство осудили такую практику, поскольку судебная реформа предполагала "вызвать к жизни класс сведущих и добросовестных поверенных"[18] . Таковыми могли стать имеющие высшее юридическое образование, объединенные в корпорацию.

Также пристальное внимание уделялось независимости адвокатуры. При обсуждении статуса присяжных поверенных отвергли предложение предоставить право профессорам юридических факультетов заниматься адвокатской деятельностью. Приведенные в этой связи аргументы знаменательны: "По проекту в число присяжных поверенных не допускаются вообще лица, состоящие на службе", поскольку "от них как подчиненных по роду их службы различным начальством и несущих разные обязанности нельзя ожидать ни той независимости, которая признается необходимою для присяжных поверенных, ни той свободы располагать своим временем, без которой невозможно исполнить многочисленные обязанности, соединенные со званием присяжного поверенного". Все эти причины существуют в отношении профессоров, точно так же, как и в отношении лиц, состоящих на государственной службе, профессора так же, как и прочие чиновники, подчинены своему начальству[19] . Была исключена возможность участия адвоката в предварительном следствии. Суть аргументов сводилась к следующему: "При предварительном следствии трудно поставить защитника в надлежащие границы и нельзя не опасаться, что он сочтет своей обязанностью противодействовать собиранию обличительных документов и способствовать обвиняемому в сокрытии следов преступления"[20] .

§3. Судебная реформа. Судебные преобразования в Забайкалье

Для дореформенного суда характерна множественность и запутанность процессуальных требований, невозможность порой определить круг дел, который должен подлежать рассмотрению того или иного судебного органа. Дела бесконечно перекочевывали из одного суда в другой, зачастую возвращаясь в первую инстанцию, откуда вновь начинали долгий путь вверх, на что нередко уходили десятилетия.

Другой порок дореформенного суда - взяточничество. Это явление, столь типичное для всех звеньев государственного аппарата, здесь приобретало чудовищный, всепоглощающий размах. Крайне низкая общая грамотность судей, не говоря уже о грамотности юридической, обусловила фактическое сосредоточение всего дела правосудия в руках канцелярских чиновников и секретарей.

В дореформенном суде господствовала розыскная форма судопроизводства. Процесс проходил в глубокой тайне. Принцип письменности предполагал, что суд решает дела не на основании живого, непосредственного восприятия доказательств, личного ознакомления со всеми материалами дела, непосредственного устного допроса обвиняемого - подсудимого, свидетелей, а опираясь на письменные материалы, полученные во время следствия.