Человек в воздухе

    Рэй Брэдбери. Человек в воздухе
     В год 400-й от рождества Христова сидел на троне за Великой Китайской стеной император Юань. Его страна зеленела после дождей и мирно готовилась принести урожай, а люди в этой стране хоть и не были самыми счастливыми, но не были и самыми несчастными.
     Рано утром, в первый день первой недели второго месяца после Нового года, император Юань пил чай в беседке и веером нагонял на себя теплый ветерок, когда к нему по красным и синим плиткам, выстилавшим дорожку, прибежал слуга, крича:
     - Государь, о государь, чудо!
     - Да, - ответил император, - воздух сегодня поистине восхитителен.
     - Нет, нет, чудо! - повторил слуга, кланяясь.
     - И чай приятен моим устам, и это поистине чудо.
     - Нет, не то, государь!
     - Ты хочешь сказать, взошло солнце и настает новый день. И море лазурно. Это прекраснейшее из всех чудес.
     - Государь, какой-то человек летает!
     - Как! - Император перестал обмахиваться.
     - Я видел человека в воздухе, и у него крылья, и он летает. Я услышал голос, зовущий с неба, и увидел дракона, подымающегося ввысь, и в пасти у него был человек. Дракон из бумаги и бамбука, дракон цвета солнца и травы!
     - Утро раннее, - произнес император, - и ты только что проснулся.
     - Утро раннее, но что я видел - видел. Иди, и ты увидишь тоже.
     - Садись тут со мной, - сказал император. - Выпей чаю. Если это правда, то, должно быть, очень странно увидеть, как человек летает. Нужно время, чтобы понять это, как нужно время, чтобы подготовиться к тому, что мы сейчас увидим.
     Они пили чай.
     - Государь, - сказал вдруг слуга, - только бы он не улетел!
     Император задумчиво встал.
     - Теперь можешь показать мне, что ты видел.
     Они вышли в сад, миновали травянистую лужайку и мостик, миновали рощицу и вышли на невысокий холм.
     - Вон там! - указал слуга.
     Император взглянул на небо.
     А в небе был человек, и он смеялся на такой высоте, что его смех был едва слышен; и этот человек был одет в разноцветную бумагу и тростниковый каркас, образующий крылья, и великолепный желтый хвост, и он парил высоко над землей, как величайшая птица из всех птиц, как новый дракон из древнего драконова царства.
     И человек закричал с высоты, в прохладном утреннем воздухе:
     - Я летаю, летаю!
     Слуга махнул ему рукой:
     - Мы тебя видим!
     Император Юань не шевельнулся. Он глядел на Великую Китайскую стену, только сейчас начавшую выходить из тумана среди зеленых холмов; на этого чудесного каменного змея, величаво извивающегося среди полей. На прекрасную стену, с незапамятных времен охраняющую его страну от вражеских вторжений, несчетные годы защищающую мир. Он видел город, прикорнувший у реки, и дороги, и холмы, - они уже начали пробуждаться.
     - Скажи, - обратился он к слуге, - видел ли этого летающего человека еще кто-нибудь?
     - Нет, государь, - ответил слуга; он улыбался небу и махал ему рукой.
     Еще несколько мгновений император созерцал небо, потом сказал:
     - Крикни ему, чтобы он спустился ко мне.
     Слуга сложил руки у рта и закричал:
     - Эй, спускайся, спускайся! Император хочет видеть тебя!
     Пока летающий человек спускался в утреннем ветре, император зорко оглядывал окрестности. Увидел крестьянина, прекратившего работу и глядевшего в небо, и запомнил, где крестьянин стоит.
     Зашуршала бумага, захрустел тростник, и летающий человек опустился на землю. Он гордо приблизился к императору и поклонился, хотя с его нарядом ему было неудобно кланяться.
     - Что ты сделал? - спросил его император.
     - Летал в небесах, государь, - ответил человек.
     - Что ты сделал? - повторил император.
     - Но я только что сказал, тебе! - воскликнул летавший.
     - Ты не сказал вообще ничего. - Император протянул свою тонкую руку, прикоснулся к разноцветной бумаге, к птичьему корпусу машины. От них пахло холодным ветром.
     - Разве она не прекрасна, государь?
     - Да, слишком даже прекрасна.
     - Она единственная в мире! - засмеялся человек. - И я сам ее придумал.
     - Единственная в мире?
     - Клянусь!
     - Кто еще знает о ней?
     - Никто. Даже моя жена. Она решила бы, что солнце ударило мне в голову. Думала, что я делаю бумажного дракона. Я встал ночью и ушел к далеким скалам. А когда взошло солнце и повеял утренний ветерок, я набрался храбрости, государь, и спрыгнул со скалы. И полетел! Но моя жена об этом не знает.
     - Ее счастье, - произнес император. - Идем.
     Они вернулись к дворцу. Солнце сияло уже высоко в небе, и трава пахла свежестью. Император, слуга и летающий человек остановились в обширном саду.
     Император хлопнул в ладоши.
     - Стража!
     Прибежала стража.
     - Схватить этого человека!
     Стража схватила его.
     - Позвать палача, - приказал император.
     - Что это значит? - в отчаянии вскричал летавший. - Что я сделал? - Пышное бумажное одеяние зашелестело от его рыданий.
     - Вот человек, который построил некую машину, - произнес император, - а теперь спрашивает у нас, что он сделал. Он сам не знает что. Ему важно только делать, а не знать, почему и зачем он делает.
     Прибежал палач с острым, сверкающим мечом. Остановился, изготовил мускулистые, обнаженные руки, лицо закрыл холодной белой маской.
     - Еще мгновение, - сказал император. Подошел к стоявшему поблизости столику, где была машина, им самим построенная. Снял с шеи золотой ключик, вставил его в крошечный тонкий механизм и завел. Механизм заработал.
     Это был сад из золота и драгоценных камней. Когда механизм работал, то на ветвях деревьев пели птицы, в крохотных рощицах бродили звери, а маленькие человечки перебегали с солнца в тень, обмахивались крошечными веерами, слушали пение изумрудных птичек и останавливались у миниатюрных журчащих фонтанов.
     - Разве это не прекрасно? - спросил император. - Если ты спросишь меня, что я сделал, я отвечу тебе. Я показал, что птицы поют, что деревья шумят, что люди гуляют по зеленой стране, наслаждаясь тенью, и зеленью, и пением птиц. Это сделал я.
     - Но, государь... - Летавший упал на колени, заливаясь слезами. - Я тоже сделал нечто подобное! Я нашел красоту. Взлетел в утреннем ветре. Смотрел вниз, на спящие дома и сады. Ощущал запах моря и со своей высоты даже видел его далеко за горами. И парил как птица. Ах, нельзя рассказать, как прекрасно там, наверху, в небе, - ветер веет вокруг и несет меня то туда, то сюда, как перышко, и утреннее небо пахнет... А какое чувство свободы! Это прекрасно, государь, это так прекрасно!
     - Да, - печально ответил император. - Я знаю, что это так. Ибо я и сам чувствовал, как мое сердце парит вместе с тобою в небе, и размышлял: "Каково это? Какое ощущение? Какими видишь с этой высоты далекие озера? А мои дворцы? А слуг? А город вдали, еще не проснувшийся?"
     - Пощади меня!
     - Но бывает и так, - продолжал император еще печальнее, - что человеку приходится жертвовать чем-нибудь прекрасным, дабы сохранить то прекрасное, которое у него уже есть. Я не боюсь тебя, тебя самого, но боюсь другого человека.
     - Кого же?
     - Какого-нибудь другого, который, увидев тебя, построит такую же машину из цветной бумаги и бамбука. Но у этого человека может оказаться злое лицо и злое сердце, и он не захочет смотреть на красоту. Такого человека я и боюсь.
     - Почему? Почему?
     - Кто может сказать, что когда-нибудь такой человек не взлетит к небу в такой машине из бамбука и бумаги и не сбросит огромные каменные глыбы на Великую стену? - спросил император, и никто не смел шевельнуться, ни вымолвить слово.
     - Отрубить ему голову! - приказал император.
     Палач взмахнул блестящим ножом.
     - Сожгите дракона и его создателя и пепел обоих схороните вместе, - сказал император.
     Слуги кинулись исполнять приказание.
     Император обратился к своему слуге, который первым увидел летающего человека:
     - Обо всем этом молчи. Все это было сном, очень грустным и прекрасным сном. Крестьянину, которого мы видели в поле, скажи, что ему будет заплачено, если он сочтет это видением. Но если вы скажете хоть слово, вы оба умрете.
     - Ты милосерден, господин.
     - Нет, я не милосерден, - возразил император. Он смотрел, как за садовой оградой слуги сжигают прекрасную, пахнущую утренним ветром машину из бумаги и тростника. Видел темный дым, поднимающийся к небу. - Нет, я в отчаянии и очень испуган. - Он смотрел, как слуги роют яму, чтобы схоронить пепел. - Что такое жизнь одного человека в сравнении с жизнью миллионов! Пусть эта мысль будет мне утешением.
     Он снял ключик с цепочки на шее и снова завел механизм чудесного сада. Стоял и глядел вдаль, на Великую стену, на миролюбивый город, на зеленые поля, на реки и дороги. Вздохнул. Крохотный механизм зажужжал, и сад ожил. Под деревьями гуляли человечки, на залитых солнцем полянках мелькали зверьки в блестящих шубках, а в ветвях деревьев порхали голубые и золотистые птички и кружились в маленьком небе.
     - Ах! - вздохнул император, закрывая глаза. - Ах эти птички, птички...