О себе, об идеологии и еще кое о чем

    Автобиография
     Отец мой художник, мать -- актриса. Это я к тому говорю, что в Полтаве есть еще Зощенки. Например: Егор Зощенко -- дамский портной. В Мелитополе -- акушер и
     гинеколог Зощенко. Так заявляю: тем я вовсе даже не родственник, не знаком с ними и знакомиться не желаю.
     Из-за них, скажу прямо, мне даже знаменитым писателем не хочется быть. Непременно приедут. Прочтут и приедут. У меня уж тетка одна с Украины приехала.
     Вообще писателем быть очень трудновато. Скажем, тоже идеология... Требуется нынче от писателя идеология.
     Вот Воронский (хороший человек) пишет:
     ... Писателям нужно "точнее идеологически определяться".
     Этакая, право, мне неприятность!
     Какая, скажите, может быть у меня "точная идеология", если ни одна партия в целом меня не привлекает?
     С точки зрения людей партийных - я беспринципный человек. Пусть. Сам же я про себя скажу: я не коммунист, не эсер, не монархист, я просто русский. И к тому же - политически безнравственный.
     Честное слово даю -- не знаю до сих пор, ну вот хоть, скажем, Гучков... В какой партии Гучков? А черт его знает в какой он партии. Знаю: не большевик, но эсер он или кадет -- не знаю и знать не хочу, а если и узнаю, то Пушкина буду любить по--прежнему.
     Многие на меня за это очень обидятся (этакая, скажут, невинность сохранилась после трех революций). Но это так. И это незнание для меня радость все-таки.
     Нету у меня ни к кому ненависти -- вот моя "точная идеология". Ну, а еще точней? Еще точней -- пожалуйста. По общему размаху мне ближе всего большевики. И большевичить я с ними согласен. Да и кому быть большевиком, как не мне? Я "в Бога не верю". Мне смешно даже, непостижимо, как это интеллигентный человек идет в церковь Параскевы Пятницы и там молится раскрашенной картине...
     Я не мистик. Старух не люблю. Кровного родства не признаю. И Россию люблю мужицкую.
     И в этом мне с большевиками по пути.
     Но я не коммунист (не марксист вернее) и, думаю, что никогда им не буду.
     Мне 27 лет. Впрочем Оленька Зив думает, что мне меньше. Но все-таки это так.
     В 13-м году я поступил в университет. В 14-м -- поехал на Кавказ. Дрался в Кисловодске на дуэли с правоведом К. После чего почувствовал немедленно, что я человек необыкновенный, герой и авантюрист - поехал добровольцем на войну. Офицером был.
     Дальше я рассказывать не буду, иначе начну себя обкрадывать. Нынче я пишу "Записки бывшего офицера", не о себе, конечно, но там все будет. Там будет даже как меня однажды в революцию заперли с квартирмейстером Хоруном в городском холодильнике.
     А после революции скитался я по многим местам России. Был плотником, на звериный промысел ездил к Новой Земле, был сапожным подмастерьем, служил телефонистом, милиционером служил на станции "Лигово", был агентом уголовного розыска, карточным игроком, конторщиком, актером, был снова на фронте добровольцем в Красной армии.
     Врачом не был. Впрочем неправда - был врачом. В 17-м году после революции выбрали меня солдаты старшим врачом, хотя я командовал тогда батальоном. А произошло это
     оттого, что старший врач полка как-то скуповато давал солдатам отпуска по болезни.
     Я показался им сговорчивей. Я не смеюсь. Я говорю серьезно.
     А вот сухонькая таблица моих событий:
     арестован -- 6 раз,
     к смерти приговорен -- 1 раз,
     ранен -- 3 раза,
     самоубийством кончал -- 2 раза,
     били меня -- 3 раза.
     Все это происходило не из авантюризма, а "просто так" - не везло.
     Нынче же я заработал себе порок сердца и потому-то, наверное, стал писателем. Иначе -- я был бы еще летчиком.
     Вот и все.
     Да, чуть не забыл: книгу я написал. Рассказы -- "Разнотык" (не напечатал: может быть, напечатаю часть). Другая книга моя -- "Рассказы Назара Ильича, господина
     Синебрюхова" -- в продаже. Продается она, я думаю, в Пищевом Тресте, ибо в окнах книжных лавок я ее не видел.
     А разошлась эта книга в двух экземплярах. Одну книжку купила -- добрый человек Зоя Гацкевич, другую, наверное, -- Могилянский. Для рецензии. Третью книжку хотел купить Губер, но раздумал.
     Кончаю.
     Из современных писателей могу читать только себя и Луначарского.
     Из современных поэтов, мне, дорогая редакция, больше всего нравятся Оленька Зив
     и Нельдихен.
     А про Гучкова так и не знаю.