Последнее Рождество (Опальные рассказы)

    Давненько я не праздновал Рождества.
     В последний раз это было лет семь назад.
     Перед самым Рождеством выехал я к своим родным в Петроград. Мне не повезло: на какой-то пустяковой станции пришлось ночевать. Поезд опаздывал часов на двенадцать.
     А станция была действительно пустяковая -- не было даже буфета.
     Сторож, впрочем, хвалился, что буфет "обнакновенно есть, но покеда", по случаю праздников -- нет. Утешение было среднее.
     На этой станции нас, горемычных путников, было человек двенадцать. Тут был и какой-то купец-рыбник с бородой, два студента, и какая-то женщина в старомодной ротонде, с двумя чемоданами, и прочий неизвестный мне люд.
     Все покорно сидели за столом в маленькой зальце, и только в купце бушевала злоба. Он вскакивал из-за стола, бежал в дежурную, и нам было слышно, как голос его злобно повизгивал и повышался. Кто-то из начальства отвечал спокойно:
     -- Не могу знать... В восемь утра... Не раньше.
     Среди пассажиров был еще очень опрятного вида старичок в шубке и в высокой меховой шапке. Сначала старичок, добродушно посмеиваясь, утешал пассажиров, ласково глядя им в глаза, потом принялся подпевать тихим козлиным тенорком: "Рождество твое, Христе боже наш".
     Это был старичок совершенно набожного вида.
     Добродушие и кротость были заметны во всяком его движении.
     Он сидел на стуле и, покачиваясь в такт, пел "Рождество твое". Но вдруг сорвался со стула и исчез со станции... Через несколько минут он вернулся, держа в руке еловый сучок.
     -- Вот!--сказал старичок с восторгом, подходя к столу. -- Вот, милостивые государи, и у нас елка.
     И старичок принялся втыкать елку в графин, тихо подпевая: "Рождество твое, Христе боже наш".
     -- Вот, милостивые государи, -- снова сказал старичок, несколько отходя от стола и любуясь своей работой. -- В этот торжественный день, по чьим-то грехам, вынуждены мы тут сидеть яко благ, яко наг...
     Пассажиры с неудовольствием и раздражением смотрели на суетливую фигурку старика.
     -- Да, -- продолжал старичок, -- по чьим-то грехам. .. Православные христиане, этот торжественный день мы, конечно, привыкли проводить среди своих друзей и приятелей. Мы привыкли смотреть, как наши маленькие детки прыгают в неописуемом восторге вокруг рождественской елки... Нам нравится, милостивые государи, по человеческим слабостям, откушать в этот день и ветчинки с зеленым горошком, и кружок-другой колбасы, и ломтик гуся, и рюмашечку чего-нибудь этого. ..[Author ID1: at Tue Dec 13 14:20:00 2005 ]
     -- Тьфу! -- сказал рыботорговец, с омерзением глядя на старичка.
     Пассажиры задвигались на стульях.
     -- Да, милостивые государи, -- продолжал старичок тончайшим голосом, -- привыкли мы проводить этот день в торжестве, но если нет, то не пойдешь против бога.. . Говорят, тут неподалеку существует церковка... Пойду я туда. .. Пойду, милостивые государи, пролью слезу и поставлю свечечку. ..
     -- Послушайте, -- сказал торговец, -- а может, тут чем разжиться можно? Может, в самом деле, тут этово... ветчинки раздобыть можно? Ежели расспросить.
     -- Полагаю, что можно, -- сказал старичок, -- за деньги, милостивые государи, все можно. Ежели собраться...
     Купец вынул бумажник и, хлопнув об стол, стал отсчитывать. Пассажиры с радостью заворочались на стульях, вытаскивая свои деньги. ..
     Через несколько минут, подсчитав собранные деньги, старичок с восторгом объявил, что хватит за глаза и на еду и на питье и на прочее.
     -- Только вы недолго, -- сказал торговец.
     -- Поставлю свечечку, -- сказал старичок, -- пролью слезу, расспрошу у православных христиан, где купить, и назад... За кого, милостивые государи, поставить свечечку?
     -- Поставьте за меня, -- сказала женщина в ротонде, роясь в кошельке и протягивая деньги.
     Денег от нее старичок не взял.
     -- Нет, сударыня, -- сказал он, -- позвольте уж мне из своих скромных средств сделать христианское дело. За кого еще?
     -- Ну и за меня тогда, -- сказал купец, пряча свой бумажник.
     Старичок кивнул головой и вышел. "Рождество твое, Христе боже наш", -- услышали мы его голос.
     -- Какой божественный старичок!--сказал торговец.
     -- Удивительный старичок, -- поддержал кто-то. И пассажиры с восторгом стали рассуждать о старичке.
     Прошел час. Потом два. Потом часы пробили пять. Старичок не шел. В семь часов утра его тоже не было.
     Половина восьмого -- подали поезд, и пассажиры бросились занимать места.
     Поезд тронулся.
     Было еще темновато. Вдруг мне показалось, что за углом станции мелкнула знакомая фигура старичка.
     Я бросился к окну. Старичок скрылся.
     Я вышел на площадку -- и вдруг явственно услышал знакомый козлиный тенорок: "Рождество твое, Христе боже наш".
     Это было мое последнее Рождество.
     Сейчас к религии я отношусь как-то скептически.