Краткий пересказ В.Г. Короленко "лес шумит"

всяница 1966 Краткое содержание рассказа Читается за 4 минуты В середине лета по Десне закипали сенокосы. Тут же на берегу выкашивали поляну под бригадное становище, плели из лозняка низкие балаганы, каждый на свою семью, поодаль врывали казан под общий кулеш, и так на много вёрст возникали временные сенные селища. Был шалаш и у Анфиски с матерью. Росла Анфиска в Доброводье, никто не примечал в ней ничего особенного: тонконогая, лупоглазая. В один год сапёрная рота доставала со дна всякий военный утиль. В Анфискиной избе остановился на постой сапёрный лейтенантик. Месяца через три рота снялась. А у Анфиски под Новый год народился мальчонка. Шли дни. Колхозная страда закончилась, и косари тем же вечером переправились на другой берег Десны разбирать деляны: покосы, неудобные для бригадной уборки, председатель Чепурин раздавал для подворной косьбы. Уже в сумерках Анфиса с сыном запалили костерок, ели поджаренное на прутиках сало, крутые яйца. За тёмными кустами разгоралась луна. Витька прилёг на охапку травы и затих. Анфиса взяла косу, подошла к краю поляны. Луна наконец выпуталась из зарослей — большая, чистая и ясная. На зонтах цветов тончайшим хрусталём заблестела роса. Скоро уже Анфиска косила широко и жадно. Прислушиваясь, уловила ворчливый гул мотоцикла. Он протарахтел мимо, потом заглох, долго молчал, снова застрекотал, возвращаясь. Вынырнул на поляну. Из тени кустов вышел рослый человек. По белой фуражке она узнала Чепурина — и замерла. «Помочь, что ли? — «Я сама», — тихо воспротивилась Анфиска. Долго и напряжённо молчали. Вдруг Чепурин порывисто отбросил окурок и пошёл к мотоциклу. Но не уехал, а вытащил косу и молча принялся косить прямо от колёс мотоцикла, Анфиска растерялась. Кинулась будить Витьку, потом тихо, будто крадучись, прошла к незаконченному прокосу и стала косить, все время сбиваясь. Вспомнилось, как весной он подвозил её со станции, как цепенела от его редких вопросов о самом обыденном. «Тьфу! Заморила», — сплюнул, наконец, Чепурин, постоял, глядя вслед продолжавшей косить Анфиске, и вдруг нагнал, обнял, прижал к груди. Луна, поднявшись в свой зенит, накалилась до слепящей голубизны, небо раздвинулось, нежно просветлело и проливалось теперь на лес, на поляну трепетно-дымным голубым светопадом. Казалось, уже сам воздух начинал тихо и напряжённо вызванивать от её неистового сияния. ...Они лежали на ворохе скошенной травы, влажной и тёплой. «Не хочется, чтоб ты уходил...» — Анфиска задержала его руку на своём плече и сама придвинулась теснее. Вспоминала, как все эти годы думала об этом человеке. Однажды увидела на дороге мотоцикл. Ехали незнакомые мужчина и женщина. Он за рулём, а она сзади: обхватила его, прижалась щекой к спине. Она бы тоже вот так поехала. И хоть знала, что никогда тому не бывать, а все примеряла его к себе.