Помогите, пожалуйста! В конце приведенного фрагмента показано, как разгневанный генерал кричит на Червякова. Сравните его поведение с реакцией «значительного лица» на прос

Помогите, пожалуйста! В конце приведенного фрагмента показано, как разгневанный генерал кричит на Червякова. Сравните его поведение с реакцией «значительного лица» на прос ьбу о помощи чиновника Башмачкина, героя повести Н.В. Гоголя «Шинель». В чем сходство и различие этих ситуаций? На другой день Червяков надел новый вицмундир, подстригся и пошел к Бризжалову объяснить... Войдя в приемную генерала, он увидел там много просителей, а между просителями и самого генерала, который уже начал прием прошений. Опросив несколько просителей, генерал поднял глаза и на Червякова. – Вчера в "Аркадии", ежели припомните, ваше-ство, – начал докладывать экзекутор, – я чихнул-с и... нечаянно обрызгал... Изв... – Какие пустяки... Бог знает что! Вам что угодно? – обратился генерал к следующему просителю. "Говорить не хочет! – подумал Червяков, бледнея. – Сердится, значит... Нет, этого нельзя так оставить... Я ему объясню..." Когда генерал кончил беседу с последним просителем и направился во внутренние апартаменты, Червяков шагнул за ним и забормотал: – Ваше-ство! Ежели я осмеливаюсь беспокоить ваше-ство, то именно из чувства, могу сказать, раскаяния!.. Не нарочно, сами изволите знать-с! Генерал состроил плаксивое лицо и махнул рукой. – Да вы просто смеетесь, милостисдарь! – сказал он, скрываясь за дверью. "Какие же тут насмешки? – подумал Червяков. – Вовсе тут нет никаких насмешек! Генерал, а не может понять! Когда так, не стану же я больше извиняться перед этим фанфароном! Чёрт с ним! Напишу ему письмо, а ходить не стану! Ей-богу, не стану!" Так думал Червяков, идя домой. Письма генералу он не написал. Думал, думал, и никак не выдумал этого письма. Пришлось на другой день идти самому объяснять. – Я вчера приходил беспокоить ваше-ство, – забормотал он, когда генерал поднял на него вопрошающие глаза, – не для того, чтобы смеяться, как вы изволили сказать. Я извинялся за то, что, чихая, брызнул-с... а смеяться я и не думал. Смею ли я смеяться? Ежели мы будем смеяться, так никакого тогда, значит, и уважения к персонам... не будет... – Пошел вон!! – гаркнул вдруг посиневший и затрясшийся генерал. – Что-с? – спросил шёпотом Червяков, млея от ужаса. – Пошел вон!! – повторил генерал, затопав ногами В животе у Червякова что-то оторвалось. Ничего не видя, ничего не слыша, он попятился к двери, вышел на улицу и поплелся... Придя машинально домой, не снимая вицмундира, он лег на диван и... помер