ПОМОГИТЕ СРОЧНО! КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ БЫЛИНЫ " СУМХАН-БОГАТЫРЬ"

Надеюсь, то Полна веселых гостей светлая великокняжеская гридня; уже пир в полпир; уже отведали гости вин заморских, медов боярских крепких; еще больше развеселились, разгулялись, кто чем порасхвастались: кто хвалится силой, удалью молодецкой, кто богатствами несметными, кто знатным родом боярским. Сидит себе Сухман-богатырь в сторонке, в разговор не вступает, ничем не хвалится. Подошел к нему сам Владимир-Солнышко. — Отчего ты, добрый молодец, сидишь невесел, не пьешь вин заморских, белой лебеди не хочешь отведать, не хвалишься своей удалью богатырской; кто-нибудь над тобой не посмеялся ли? Кравчий не обнес ли тебя чарою? Отвечает Сухман Одихмантьевич: — Не люблю, князь Солнышко, похваляться, даром слова терять; а если хочешь, привезу тебе без похвальбы белую лебедь живую, нераненую! И встал богатырь из-за стола, оседлал коня, взял нож да палицу тяжелую и поехал к синему морю, на тихие заливы- заводи ловить прекрасную белую лебедь. Проехал богатырь по одному берегу — нет ни гусей, ни лебедей, ни даже малых серых утиц с утенышами; повернул в другую сторону — не нашел ни одной птицы, и сколько ни ездил — ловить нечего. «Как ехать к Владимиру-князю с пустыми руками? Не быть мне живу, если ничего не привезу ему. Поеду еще к Днепру-реке попытать счастья; там не изловлю ли я белую лебедь?» Приезжает Сухман к Днепру-реке; течет река не по-прежнему, вся замутилася, вся вода в ней с песком смешалася; стал Сухман спрашивать: — Что с тобой, мать Днепр-река, приключилось; отчего течешь не по-прежнему, замутила свои светлые воды? — Как не замутиться мне, добрый молодец, как мне течь светло по-старому? Ведь за мной стоит несметная сила татарская: сорок тысяч поганых татар; мостят они через меня мосты деревянные крепкие: что днем намостят — ночью я волнами размою, повырву дубы крепкие, разломаю их в щепки, разбросаю в разные стороны; только стала я уже из сил выбиваться: истомила, извела меня тяжкая работа. Разгорелось у Сухмана богатырское сердце, и надумал он переведаться с татарской силой. Направил Сухман своего коня через реку на крутой берег; взвился конь, как птица,— вмиг очутился на другом берегу; видит Сухман — стоит на дороге дуб вековой крепкий; выдернул он тот дуб из земли вместе с корнями, взял с собой, промолвил: — Пригодится мне этот дуб переведаться с татарской силою. Ехал Сухман долго ли, коротко ли, наехал на татарскую несметную силу; стал Сухман среди татар поезживать, вековым дубом помахивать, поганых татар поколачивать: где размахнется — полягут татары улицей, отвернется — уложит поганых переулками, и перебил всех татар, только трое спаслись, укрылись за ракитовым кустом, сидят, не шелохнутся. Как поехал Сухман назад мимо ракитовых кустов, пустил татарин стрелу в богатыря; вонзилась стрела в бок Сухману; вынул добрый молодец стрелу из раны, приложил на больное место маковых листьев, и зажила рана. Тут Сухман зарубил мечом и остальных татар. Вернулся Сухман в Киев, на пир в княжескую гридню, а князь Владимир по гридне похаживает, желтыми кудрями помахивает, спрашивает богатыря: — Привез мне, добрый молодец, белую лебедь живую, нераненую? — Солнышко-князь! некогда мне было охотиться на белых лебедей; встретил я за Днепром великую силу татарскую, шла она на стольный славный Киев, мостила через Днепр- реку мосты калиновые; днем татары мосты мостили, ночью их река повырывала… и побил я всю силу татарскую: ни много ни мало — сорок тысяч. Не поверил Владимир Сухману; приказал слугам взять богатыря за белые руки, свести, бросить в погреба глубокие за ложные вести, за неразумную похвальбу. Однако послал Владимир Добрыню к Днепру разузнать, не подвигается ли к Киеву в самом деле татарская сила? Вернулся Добрыня к Владимиру с чудной вестью: — Истинную правду рассказал нам Сухман Одихмантьевич: нашел я за Днепром татарскую силу побитую несмет-‘ ную; поднял на поле и Сухманову дубину, вся она на щепки раскололась, а весом дубинка в девяносто пуд. — Верные мои слуги,— говорит Владимир,— идите скорее в глубокие погреба, выведите Сухмана, пусть предстанет он пред мои светлые очи; хочу его пожаловать за великую его службу городами с пригородами, селами с приселками или казной несчетной. Вышел Сухман из погреба… только не захотел он предстать к Владимиру пред его пресветлые очи, обиделся Сухман на князя. — Не умел меня князь пожаловать прежде за мою верную службу, не увидит он моих светлых очей. Вынул Сухман маковые листочки из своей глубокой раны; хлынула на землю алым потоком кровь его горячая. Говорит Сухман: — Теки, кровь моя неповинная, горячая, пролейся Сухман-рекою по далекому чистому полю! И протекла из крови Сухмана-богатыря река глубокая да бурливая, а сам он тут и смерть принял, и песне нашей тем положил конец…