Доклад: Сантьяго

Снедавнихпорвобиходвведенословосочетание «филологическийроман»: так, например, названапубликацияН. БрагинскойотрывковиздневниковО. Фрейденберг (1991), таковжеподзаголовоккнигиА. Гениса «Довлатовиокрестности» (1999)¹ . Наконец, Вл. Новиковвзялсяутвердитьэтопонятиекактермин, «канонизировать»его² . Какстихийноеупотреблениенеобычногословосочетания, такипопыткиеготерминологическогозакреплениянеслучайны: словасвидетельствуютожанровыхсдвигах, совершающихсявнашидни, иогорячеминтересектемжанровымсдвигам, чтосовершалисьв «героическуюэпоху»отечественнойфилологии — в 20-егодыХХвека. Именнотогдазаговорилио «промежуточных»и «непроявленных»жанрах³ , именнотогдатеориясталаособенновмешиватьсявлитературнуюпрактику, афилологическиеидеи — стремитьсякнемедленномувоплощениювлитературе. Вэтойстатьеречьпойдетопроекте 20-хгодов, весьмаактуальномвнашидни, — обопытахфилологов «формальнойшколы»посозданию «новогоромана» — формы, эквивалентнойроману — позначениюивлияниюначитателя.

Концепт « непрямого пути» и его реализация в трудах формалистов

Одинизважнейшихконцептовформалистическойтеории — концепт «непрямогопути». Преемственностьвмире, описываемомформалистами, крайнезатруднена, прямаясвязьприравненакдеградации: линии, которыеонипрослеживают, уходятвкось, традиции, которыеониреконструируют, — «подземныеибоковые». Известно, чтовихтерминологическойсистемеособоезначениеимеютметафорывойныиреволюции. Так, выступленияПушкинапротивпозднихкарамзинистовТыняновназывает «гражданскойвойной», апопыткупосредничества — попыткойпримиритьвраждующиеармии⁴ . Известно, чтоисамиформалистынепризнавали «мира»нивлитературе, нивнауке: «мирный»и «гладкий»дляних — эпитетысклеймом. Длянасжевотчтоважно: втрудахформалистовречьидетнетолькоо «внешней»борьбе (поаналогиисклассовойборьбойилибиологическойборьбойзасуществование — о «революции», «империализации», «экспансии», «разложении», «выпадении», «невязке», «разрыве», «деформации»), ноиборьбевнутренней — борьбеписателяссамимсобой.

Формалистыпонималиписательскуюбиографиюкакпутьпреодоления, изживанияпрежнейманеры, отрицанияпрежнейрепутации. Так, эволюция, проделаннаяПушкиным, названа «катастрофической»⁵ , биографияНекрасованеможетсостоятьсябез «сдвига»⁶ , аТолстойименнопотому «величайшийчеловек», чтоон «геройненасвоемместе», «непомещаетсявсвоейсобственнойбиографии», опровергаетсамогосебя⁷ .

Вотифилологи «формальнойшколы»нехотели «помещатьсявсобственныхбиографиях». Имбыломалостатусатеоретиковиисториковлитературы: отразмышленийобэволюцииПушкинаиТолстогоониестественнымобразомпереходиликрефлексиипоповодусобственнойэволюции. Концепт «непрямогопути»ониприменяликсамимсебе. Формалистывовсенечувствовалисебяпостороннимилитературнойпрактике, творчеству, онинетолькосоветовали, какделать «литературныевещи», аисамистремилисьихделать. Инетакужясно, чтопреобладаловихрецептахипрогнозах — пафосученых, стремящихсявоплотитьвжизньсвоиумозрения, своиидеи, илипафосписателей, теоретически «мотивирующих»своетворчество. «Непрямойпуть»формалистов — этопутьотнаучногокхудожественномутворчеству.

Логикаформалистическоготворчествасостоитвстремлениинаучноепонятие (поВинокуру, «терминобобразе»⁸ ) применитькпрактике. Так, всвоейборьбессовременнойимбеллетристикойформалистынехотятограничиватьсятеоретизированием. Вместотеоретическогоответанавопрос, какимдолженбытьроман, Тыняновпишетроманы. Помиморассужденийотом, какиежанрыдолжныприйтинаместоромана, Б. ЭйхенбаумиВ. Шкловскийпредлагаютобразцыподобныхжанров.

Установкаформалистов — непростоописатьлитературнуюситуацию, ноиизменитьее. ВотЭйхенбаумпрогнозируетбудущеелитературы: «…Настоящийписательсейчас — ремесленник. Литературунадозановонайти — путькнейлежитчерезобластипромежуточныхиприкладныхформ, непобольшойдороге, апотропинкам»⁹ . Ичтоже? Научныйтезис: «…водниэпохижурналисамыйредакционныйбытимеютзначениелитературногофакта…»; «…завтра [литература] — этотолстый “литературно-общественный”журналсредакциейибухгалтерией»¹⁰ — тутжереализуется. Эйхенбаумсамстановитсятаким «ремесленником», самидетпотаким «тропинкам». Онначинаетигратьвжурнал, чтобынапрактикеосуществить «сдвиг»журналакакжанра — из «быта»в «литературу».

Впредисловииккниге «Мойвременник»онсначалаобосновываетновуюформу — журналаодногоавтора — историческимпрецедентом: «В XVIII векенекоторыеписателивыпускалитакогородажурналы, заполняяихсобственнымипроизведениями». НоэтамотивировкадляЭйхенбаумаслишкомтрадиционна. Филолог, вследзаписателями, чьетворчествоонисследовал, долженначатьс «быта», с «нуля»литературы. Почемуонпишет «Временник»? Радисобственногоудовольствия — таковообъяснениеЭйхенбаума, объяснениефилолога, «сместившегося»влитературу: «Журнал — особыйжанр, противостоящийальманаху, сборникуит. д. Мнебылоприятноиинтереснописатьисобиратьматериал, воображаяэтотжанр. Пустьэто — игравоображения. Жизньбезигрыстановитсяиногдаслишкомскучной»¹¹ .

Вэтойигреглавноеслово — «скрещение». Литератураскрещиваетсясфилологией. Филологическоеисследованиестановитсяигровым, свызовомобщепринятымвзглядаминеожиданнымиходами. Автобиографическаяжебеллетристикаокрашиваетсяфилологией. Своююностьученыйвидитнафонецитаты, вборьбесцитатой. Междуним, рассказчиком, иегоматериалом (воспоминаниямиворонежскогодетства) лежитготовыйлитературныйматериал — эпизодизроманаЛ. Н. Толстого «Войнаимир» (поездкаНиколаяРостовавВоронеж). Онследуетзалитературнымиассоциациями — тоиграясходствомлитературыижизни («ВгородеВоронежея, какиНиколайРостов, танцевалиухаживал…»), тоироническиотталкиваясьотлитературы: «ТолстомуВоронежпонадобилсядлятого, чтобыподготовитьженитьбуНиколаяРостованакняжнеМарье…МнеВоронежпонадобилсянедляфабулы, адлядетства»¹² .

Тотжеприемивпетербургскихвоспоминаниях — вэпизоде, описывающемнаводнение. Игровойтезис: литератураопределяетжизнь («ЦитатойизПушкинаторчалнаскалеПетр»). Игровойантитезис: «Кутрувсебылоспокойно. Вторичнопоэманеудалась»¹³ . Сюжетвоспоминанийи — вцелом — сюжет «Временника» — рождениелитературывборьбеспрежней «литературностью».

ТочнотакжеШкловскийреализуетфилологическуюметафору «ходконя» — сначалаприменяетксебе («Нашаизломаннаядорога — дорогасмелых, ночтонамделать, когдаунасподваглазаивидиммыбольшечестныхпешекподолжностииодноверныхкоролей»¹⁴ ), азатемсамначинает «ходитьконем». «Ходконя»дляШкловского — «смещение»нелитературногожанранаучной, критическойстатьив «литературу».

Современникамтакихотелосьприменитьтерминыформалистов: «автоматизация — остранение», «литература — быт», «центр — периферия» — кфилологическимтрудамсамогоШкловского. Вотчтописалодинизкритиковпоповодуегокниги, котораятакиназывалась — «Ходконя»: «“Ходконя” — типичнейшийиэлементарнейшийроман. Всеосновныеэлементыромана, восходящиектрадициямСервантеса, Стерна, Филдинга, Диккенса, — налицо <…> Геройромана “Ходконя” — “я” <…> Можнобезпреувеличениясказать, чтооблик “я”удалсяШкловскомувеликолепно, иврусскуюлитературуонсмеломожетвойтисотоварищемОнегина, Печорина, Рудинаиижесними, тоестьименноненавистнымавторуненаучнымэпохальнымтипом»¹⁵ .

М. ЗощенкописалолитературностистатейШкловскогосовсемвдругом — уженеироническом — тоне. Характерно, чтотеоретическиеикритическиестатьиШкловскогорассматриваютсяЗощенкосовершеннокакбеллетристика: стильШкловскоготаков, чтописателюивголовунеприходитразграничить «литературу»и «не-литературу»: «Можетбыть, какому-нибудьсовременникуПушкинатакжебылотрудночитатьКарамзина, каксейчасмнетрудночитатьсовременногописателястаройлитературнойшколы. Можетбыть, единственныйчеловек, которыйпонялэто, — ВикторШкловский. Онпервыйпорвалстаруюформулитературногоязыка. Онукоротилфразу. Он “ввелвоздух”всвоистатьи. Сталоудобноилегкочитать. Ясделалтожесамое. Япишуоченьсжато. Фразауменякороткая. Доступнаябедным. Можетбыть, поэтомууменямногочитателей»¹⁶ .

Литературная игра и литературный прием в критике Шкловского

Основнойлитературныйпринципопоязовскойкритики — принциппротиворечия. Верныесвоимтеоретическимустановкам, ониреализуютэтотпринципнауровне «поэтики»собственныхстатей. Соднойстороны, онипишутсустановкойнанаучность. Говоряо «литературномсегодня», онипостояннопользуютсяспециальнымитерминами, темсамымдемонстрируячитателям «научность»своегоподхода. «Научность», претендующаянестольконаистину, скольконатехническуюпродуктивность, — таковбылсильныйаргументформалистов-критиковвлитературнойборьбеиспорах 20-хгодов. НаэтовполемикесленинградскимиформалистамиуказывалГ. О. Винокур: «Обиднеевсего, чтопривсехэтихпостроенияхсказываетсявсетожепредельноенеуважениекпоэтическомуискусству, котороеиныхнашихкритиковзаставляетдажепредписыватьпоэтамвсепотемже “научнымзаконам”, спомощьюкакихрецептови “приемов”следует “делать”сюжетнуюкомпозициюикак “пересекатьсюжетныепланы”, какую “установку” — наличность, экспрессивностьилинатему — сюжетную, следуетизбиратьдля “мотивировки”стихотворения»¹⁷ . Отсюдаунихизобилиепонятий, взятыхизсоциологиииестественныхнаук, понятийобиходногоязыка, превращенныхвтермины, атакжетерминов-неологизмов.

Сдругойстороны, формалистыпишутсустановкойнахудожественность. Вихкритическихитеоретическихстатьяхагрессивныйтерминсоседствуетснеменееагрессивнойметафорой, стем, чтомыпривыклисвязыватьслитературной «практикой». Этипротиворечия, эти «невязки» — столкновениетерминаиобраза, логическогоаргументаиброскойметафоры — всеэтовоспринималосьсовременникамикаклитературнаяигра.

Путьформалистовкхудожественнойпрозеначинаетсяслитературнойигрывихнаучныхстатьях.

Говоряо «литературности»опоязовскойкритики, преждевсегоимеютввидуШкловского¹⁸ . Именноон «канонизировал»научнуюстатьюкаклитературныйжанр. Первыйпризнак «литературности»: всвоихстатьяхШкловскийговоритнетолькоолитературеилитераторах, ноиосебе: «Номалоликакиефамилиипопадаютсявместе. Вотещеодна: ВикторШкловский»¹⁹ . ЛичностьШкловского — вцентрестатейШкловского. Здесьможноговоритьобобразефилологавфилологическойстатье, обисследователекакравноправном (аподчасиглавном) героеисследования.

КаждоепредложениевстатьяхШкловского — потенциально — ходвлитературнойигре. Издвухпредложенийможетвырастиигровойэпизод. Возьмем, например, одинизмногочисленныхрискованныхпараллелизмов «Гамбургскогосчета»:

« Фрейд спрашивал своих детей : “ Зачем ты ушибся ?”

ЯспрашиваюАндреяБелого: “Зачемвампонадобиласьантропософия?”»²⁰ ЗдесьШкловскийведетмногозначнуюигрусчитателями. Преждевсегоонвыстраиваетуравнение: отношениеШкловский-критик / писательАндрейБелыйравняетсяотношениюврачФрейд / ребенок-пациент. Критиклукавопровоцируетразличныепрочтенияэтогоуравнения: каквыпадпротивАндреяБелого («ушибся» — ошибся), какутверждениевластикритиканадписателем (равнойвластиврачанадпациентом, взрослогонадребенком), наконец, какшутку, никчемунеобязывающую. Эллипсис (отсутствиелогическойсвязкимеждудвумяпредложениями) обеспечиваетШкловскому «алиби»: онневыноситкритическийприговор, аиграет.

Нокактолькочитательвключаетсявигру, следуетпрограммныйтезис — очереднойманифестформализма: «Антропософиянужнабылакакпредлогдляусиленияметафорическогорядаврусскойпрозе»²¹ . Теориявоспринимаетсянафонеигры, игра — нафонетеории. Сталкиваяпротивоположныеэлементы, Шкловскийдержитчитателявнапряженииитакубеждаетеговсвоейправоте; непростоаргументирует — внушает.

Таксоседствонаучногоихудожественногостилейвпределаходнойстатьисоздаетнеобычныйэффект. Воспринимаемыепоконтрастуснаучнымиэлементами, темсильнеехудожественныеэлементывоздействовалиначитателя.

Другимосновополагающимпринципомформалистическойигрыявляетсяобнажениеприема.

ВстатьяхШкловскогоэтотпринципстановитсякомпозиционным. Онипостроенынадемонстративныхотступлениях, подчасэтолирическиеотступления. Оченьважнаименнодемонстративностьэтихотступлений: онидразнят, провоцируютчитателя. Так, вкниге «Розанов», вошедшейвкнигу «Ходконя», Шкловскийпослевводныхтеоретическихрассужденийпрямозаявляет: «ТеперьперейдемкРозановудляновыхотступлений». ЧерездвестраницыШкловскийироническинастаиваетнасвоемприеме, педалируетприем: «Яразрешаюсебе, следуяканонуромана XVIII века, отступление». И, недаваяопомнитьсячитателю, разворачиваетотступлениеоботступлениях (введенноелукавойотбивкой: «Кстати, оботступлениях»²² ).

Классификацияотступлений, даннаявэтомотступлении, относитсякроману XVIII века — новедьвисследованииШкловскогоречьидетнеоромане XVIII века, аоРозанове. Чемжемотивированоэтоотступление? Этоавтометаописание; говоряо «далековатом»предмете (романахСтернаиФилдинга), Шкловскийобосновываетсобственнуюманеруписьма: «Играяснетерпениемчитателя, авторвсевремянапоминаетемуобоставленномгерое, ноневозвращаетсякнемупослеотступления, исамонапоминаниеслужиттолькодляподновленияожидания»; «Третьярольотступленийсостоитвтом, чтоонислужатдлясозданияконтраста»²³ .

Какавторыромановотвлекаютсяотсвоихгероев, такиШкловскийотвлекаетсяотпроизведенийиавторов, которымпосвященаегостатья. Онведетпостояннуюигрусчитателем: уходитотзаявленнойтемыивнезапновозвращаетсякней, проводитпараллелипоконтрастуиопять-такипоконтрастувводитвисследовательскиестатьимини-новеллыавтобиографическогосодержания. Таккритикдобиваетсядвойногоэффекта: соднойстороны, убеждаетчитателявверностисвоеготезиса, сдругойстороны, завораживаетеголовкостьюлитературногофокуса, утверждаетсебявкачествегероясобственнойстатьи, книги.

В . В . Розанов и В . Б . Шкловский : подготовка филологической прозы

НеслучайносамыеяркиепримерылитературнойигрыШкловскоговзятыизброшюрыоРозанове. Свой «ходконя», свойпутькхудожественнойпрозеШкловскийсверялстворчествомРозанова, экспериментШкловскогобылпродолжениемэкспериментаРозанова.

ИменновстатьеоРозановефилологформулируетпринципиальныетезисыонастоящемибудущемлитературы, даетсвоисамыесмелыепрогнозы. Местороманадолжензанятьновыйжанр, склеенныйиздневников, писем, газетныхстатейифельетонов. ОбразецтакогожанраШкловскийнаходитв «Опавшихлистьях»Розанова: «Триразбираемыхегокнигипредставляютжанрсовершенноновый, “измену”чрезвычайную. Вэтикнигивошлицелыелитературные, публицистическиестатьи, разбитыеиперебивающиедругдруга, биографияРозанова, сценыизегожизни, фотографическиекарточкиит. д. Этикниги — ненечтосовсембесформенное, таккакмывидимвнихкакое-топостоянствоприемаихсложения. Дляменяэтикнигиявляютсяновымжанром, болеевсегоподобнымроманупародийноготипа, сослабовыраженнойобрамляющейновеллой (главнымсюжетом) ибезкомическойокраски <…> КнигаРозановабылагероическойпопыткойуйтиизлитературы, “сказатьсябезслов, безформы” — икнигавышлапрекрасной, потомучтосоздалановуюлитературу, новуюформу»²⁴ .

Чтонамособенноважновэтихположениях? То, чтоонимоглиопределятьивомногомопределилинетольконаучную, ноитворческуюпозициюформалистов. ГоворяоРозанове, Шкловскийформулировалсобственныезадачивлитературе. Онисамхотелпредпринять «героическуюпопыткууйтиизлитературы», «создатьновуюлитературу, новуюформу».

ЭтаформавиделасьШкловскому «подобнойроманупародийноготипа», «жанром-вместо-романа». ИзучаятворчествоРозанова, Шкловскийготовилпочвудляновогожанра — филологическогоромана.

СамРозановпрекрасноотдавалсебеотчетвжанровойновизнесвоих «Опавшихлистьев». Вэтойизобретеннойимформеонвиделприговортрадиционномуроману, тотжанр, которыйдолженсместитьизаменитьроман, всюпредшествующуюлитературу: «Иногдакажется, чтояпреодолеваювсюлитературу. Инеоттого, чтосилен. Но “Господьсомной”. Этотак. Так. Так»²⁵ . Розановнеразвозвращалсякмыслиоконцепрежнейлитературы, отом, чтоименновегосочиненияхиположенейпредел: «…иногдакажется, чтовомнепроисходитразложениелитературы, самогосуществаее. И, можетбыть, этоестьмоемировое “emploi” [призвание]… Явновомнеестькакое-тозавершениелитературы, литературности, еесущества, — какпотребностиотразитьивыразить. Большечтожеещевыражать? Паутины, вздохи, последнееуловимое»²⁶ .

--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--