Преподаватель: Савва Елена Владимировна

Отделение политологии

Кубанского Государственного университета

Студент первого курса ОЗО Гулин Александр Сергеевич

Контрольная работа:

«Кавказская политика» России

в первой половине XIX века.

Работу проверил: Савва Е.В.,

преподаватель кафедры политологии

Краснодар

2001 год.

Стр.№ 2 3 3 3 8 12 18 18

??????????:

1. Введение. --------

2. Основная часть. --------

2.1. Внутри- и внешнеполитическое положение России в начале XIX века.

2.2. Альтернативные варианты «Кавказской политики».

2.3. Реальное развитие событий. --------

2.4. Кавказская бюрократия. --------

2.5. Человеческий фактор. --------

2.6. Выгоды России от покорения Кавказа.

3. Заключение. --------

Библиографический список используемой литературы.

Часть 1. Введение.

На улице XXI век, но проблема общения народов, находящихся на разных этапах общественного развития, поныне остается актуальной. В Чечне идет война с бандитами, гибнут солдаты и мирные жители. Человек так устроен, что никому не хочется умереть раньше времени. Нас всегда будет волновать вопрос: как сохранить жизнь себе и своим близким. Если взвешенно проанализировать причины, возможно открыть наилучший выход из любой ситуации.

Цель данной работы – уяснение особенностей политики[1] большого развитого государства и малого отсталого народа на примере покорения Кавказа Российской Империей в первой половине XIX века.

Главной задачей нам представляется возможно более детальный разбор причинно-следственных связей, приводящих к тем или иным политическим последствиям. Особенно интересным видится технология подбора кадров - руководителей, военачальников, для достижения целей, поставленных политическим руководством страны, и влияние личностей на ход политического процесса.

Основным источником информации послужил №1-2 журнала «Родина» за 2000 год. В нем множество статей посвящено истории покорения Кавказа со времени царствования ЕкатериныII до конца XX века. Исходного материала достаточно для составления реалистичной картины в пределах выбранной темы. Научные звания авторов вселяют уверенность в их компетентности, а сноски и список используемой литературы говорят о большой работе, проведенной при подготовке к публикации.

В ходе исследования сложилась следующая структура данной работы:

1. Краткое описание положения России начала XIX века.

2. Возможные пути «кавказской политики».

3. Реальный ход событий.

4. Кавказская бюрократия.

5. Человеческий фактор в процессе воплощения политических решений.

6. Влияние Кавказской войны на внутри- и внешнеполитическое положение России.

7. Уроки истории.

Часть 2.1. Внутри- и внешнеполитическое положение России

в начале XIX века.

Россия начала XIX век с дворцового переворота. Ночью с 11 на 12 марта 1801 года заговорщики убили Павла1. Престол занял его старший сын Александр. С Александром связано понятие «аракчеевщина», возникшее при организации военных поселений. На всем протяжении царствования Александра1 велись разговоры об освобождении крестьян, но опора государственной власти на помещиков не позволила идти на непопулярные меры. При этом внутренний и внешний долг правительства возрастал, а многочисленные войны и содержание пятисоттысячной армии тяжелым бременем ложились на бюджет страны. С приходом в 1825 году нового царя Николая1 коренных изменений не произошло. Намек на реформирование системы государственной власти воспринимался как угроза государственности. Чистка университетов с отдачей под суд лучших преподавателей очень напоминает коммунистические чистки. Все это свидетельствует о постоянном страхе царей потерять власть. При этом росла территория страны и правительство прикладывало много усилий для развития присоединенных территорий. После вхождения Грузии в 1801 году в состав Российской Империи и победы в русско-иранской войне 1804-1813 гг. Россия начала покорение Кавказа, что привело к «Большой кавказской войне».

Часть 2.2. Альтернативные варианты «кавказской политики».

В 20-е годы видный общественный деятель Мордвинов упоминал о пользе для экономики России развития торговых связей со странами Востока, через Черное море и Кавказ. Так, в 1824 г. он составил записку «Взгляд на торговлю Черного моря». Мордвинов писал, что при осложнении обстановки на Ближнем Востоке в связи с Восточным кризисом реальную возможность приобретают торговые пути на Восток через Крым и Кавказ: «Чрез Тифлис и Рион (древний Фазис), чрез Батум, Россия при нынешнем мире с Персией может переменить направление сей торговли, и крымские и одесские купеческие домы будут управлять ее жребием». В этой записке он снова возвращается к мысли о «завоевании «Кавказа путем развития экономических связей, более тесного вовлечения его в общероссийский рынок: « Жителей Кавказа считается до трех миллионов, полагая все их народы. Они известны своими воинственными свойствами, сановитостью и ловкостью. Торговля и размножение вкусов и надобностей их легче покорить может, нежели дикая война, которая не много прибавит к лучам нашей славы, затмившей прошедшие века».[2] Возможно, были и другие варианты развития кавказских событий, но отдаленность Кавказа от Санкт-Петербурга и множество других нерешенных проблем привели к военным действиям как самому примитивному способу покорения другого народа.

Часть 2.3. Реальное развитие событий.

«Историки не могут договориться о дате начала Кавказской войны, также как политики не могут договориться о дате ее окончания. Само название «Кавказская война» является настолько широким, что позволяет делать шокирующие заявления о ее якобы 400-летней или полутора вековой истории. Даже удивительно, что до сих пор не принята на вооружение точка отсчета от походов Святослава против ясов и касогов в Х веке или от русских морских набегов на Дербент в IX веке. Однако, даже если отбросить все эти явно идеологические попытки «периодизации», число мнений весьма велико. Именно поэтому многие историки сейчас говорят о том, что на самом деле было несколько кавказских войн. Они велись в разные годы, в разных регионах Северного Кавказа: в Чечне, Дагестане, Кабарде, Адыгее и т. п. Их трудно назвать русско-кавказскими, поскольку горцы участвовали с обеих сторон. Однако, сохраняет свое право на существование и ставшая традиционной точка зрения на период с 1817 (начало активной агрессивной политики на Северном Кавказе присланным туда генералом А.П. Ермоловым) по 1864 год (капитуляция горских племен Северо-западного Кавказа) как на время постоянных боевых действий, охвативших большую часть Северного Кавказа. Именно тогда решался вопрос о фактическом, а не только формальном вхождении Северного Кавказа в состав Российской империи: Быть может, для лучшего взаимопонимания стоит говорить об этом периоде как о Большой Кавказской войне. (…) Вдоль Кубани и Терека в конце XVIII века проходила погранич­ная линия России. Ее охраняли селившиеся здесь с XVI века казаки, усиленные несколькими крепостями (такими, как Кизляр — с 1735 года, Моздок—с 1763-го) и укреплениями. Сложившаяся пограничная (так называемая Кавказская) ли­ния мало напоминала в то время привычные для обыденно­го сознания линии непроходимых «контрольно-следовых по­лос». Это было куда больше похоже на «фронтир» между ин­дейцами и переселенцами в Северной Америке. Современ­ные историки называют такую границу «контактной зоной», поскольку она не столько разделяла, сколько соединяла две различные цивилизации. Культурные контакты, в том числе создающиеся родственные связи, создавали на протяжении веков не разрыв, а скорее шов между культурами и цивилизациями. (…) Несколько мирных догово­ров, венчавших русско-турецкие и русско-персидские войны конца XVIII — начала XIX века проясняют международно-правовую ситуа­цию в регионе. По урегулировав­шему русско-персидские отноше­ния Гюлистанскому мирному дого­вору 1813 года «шах навечно при­знавал за Россией Дагестан, Грузию, ханства Карабахское, Ганжинское (Елисаветпольской провинции), Шекинское, Ширванское, Дербентское, Кубинское, Бакинское, ...значительную часть ханства Талышинского». Более того, к этому времени сами правители Северо-восточного Кавказа признали владычест­во России. Совсем недавно, впервые за 183 года, опублико­ваны документы о вступлении в 1807 году в подданство Рос­сии и чеченцев (некоторые чеченские общества начали при­нимать русское подданство еще в XVIII веке). Последняя русско-персидская война 1826—1828 годов не привела к из­менению международного статуса Северо-восточного Кав­каза. Владетели Дагестана получили российские воинские чины (вплоть до генеральских) и денежное содержание от императора (до нескольких тысяч рублей в год). Подразуме­валось, что их служба будет заключаться не только в участии в военных действиях России, но и в поддержании законного порядка на подвластных им территориях»[3] .

С помощью различных ухищрений правительство старалось подчинить народы, далеко отстоящие от культурного уровня европейской цивилизации. Другие традиции, иное восприятие реальности и необычная для европейца трактовка местными жителями происходящих событий не приводили к желаемым результатам. Процветали грабежи и работорговля – традиционные способы заработка коренных жителей. Не найдя другого способа остановить противозаконные действия, генерал Ермолов, первый кавказский наместник, начал предпринимать карательные операции против горцев.

Причина поведения горцев в их особом менталитете. «При принятии на себя каких-либо обязательств относительно России горские владетели руководствовались не принципами европейского международного права («договоры должны соблюдаться»), а принципами мусульманского. Его нормами было то, что «любой международный договор, заключенный с неверным государством, может быть нарушен владетелем мусульманского государства, если это нарушение приносит пользу этому государству» и «клятва в отношении неверного не имеет обязательной силы для мусульманина». Кроме того, многие горцы и горские общества не ощущали себя подданными своих феодальных правителей и признавали их главенство «по праву сильного». Для них вообще было непонятно, почему нужно менять уклад жизни в связи с чьими-то договорами. Подчинение Черкесии русскому царю объяснялось горцами по понятной им логике. «Странно, — рассуждали они, — зачем же русским нуждаться в наших горах, в нашей маленькой земле? Им, наверно, негде жить...» Как подчеркивал еще в XIX веке ге­нерал-историк Н. Ф. Дубровин, от­сутствие достоверных сведений об особенностях быта горцев «вело ко многим ошибкам, имевшим не­благоприятные и серьезные по­следствия».[4]

«В 1816 году командиром Отдельно­го Грузинского (с 1820-го — Кавказского) корпуса и управляющим гражданской частью в Грузии, Аст­раханской и Кавказской губерниях (фактически наместником) был назначен генерал А. П. Ермолов. Он был одним из тех, кто понял, что на территории, где кончает­ся власть Христа и русского императора и начинается власть Аллаха и местных правителей, нормы европейского между­народного права не действуют. Надежды его предшествен­ников на «дипломатическое» разрешение частых конфликтов на территории Северного Кавказа (набеги, похищения офи­церов ради получения выкупа, угон гражданского населения для продажи в рабство) не оправдывались. Выяснялось, что местные владетели не обладают достаточной властью, авто­ритетом, а зачастую и желанием препятствовать обычным для того времени ремеслам горцев. Многие вообще относи­лись к жалованью русского царя скорее как к дани. К 1817 году Ермолов принял решение перейти к активным действиям, по установлению жесткого контроля над ситуацией на Север­ном Кавказе. Фактически он стал действовать по тому же «праву сильного», которое, как ему казалось, признают в Азии наиболее авторитетным. Из представителя европей­ского государства Ермолов все больше становился восточ­ным правителем с большой военной дружиной. Как заметил один историк, «Ермолов покорял Кавказ, Кавказ покорял Ер­молова».

Ермолов принял твердое решение жестоко наказывать не только «разбойников» и тех горцев, которые их покрывают, но и тех, кто не ведет с ними борьбу. Ермолов начал военно-экономическую блокаду Северного Кавказа, выселяя «не­мирных» горцев с плодородных равнин, прорубая сквозь дремучие чеченские леса просеки, позволявшие свободно перемещаться войскам, и продвигая пограничную линию в глубь территорий горцев. Именно перенесение погранич­ной линии от станицы Червленой к самым подножиям гор к реке Сунже, с основанием там крепо­сти Грозной, а также разрешение пре­следовать совершающих набеги черке­сов за пограничную реку Кубань (1818) считается началом почти полувековой Большой Кавказской войны. На протя­жении 1818—1820 и 1825—1826 годов Ермолову пришлось лично возглавлять «умиротворение» горских правителей — подданных России, поднявших ряд вос­станий в Чечне и Дагестане. Жестокость Ермолова в отношении непокорных гор­цев принесла ему имена Ярмул (дитя со­баки) и Ер-мулла, которые запомнились надолго. В 40-е годы аварские и чечен­ские жители могли заявить русским ге­нералам: «Вы всегда разоряли имущество наше, жгли деревни и перехватывали людей на­ших...»[5]

Очень интересна организация государственности горских народов в момент противостояния русской армии. Только организованное войско, сильная государственная система могли противостоять большому государству – России. Как следствие, возникает горская государственность со своей бюрократической машиной, организованным войском с соответствующей иерархией и символикой. Также развились духовные идеи, позволившие горцам объединиться для борьбы за независимость своей родины.

«Активная и жесткая политика Ермолова вызвала подъем религиозного движе­ния, особенно на Северо-восточном Кавказе. Те религиозные деятели, кото­рые призывали к вооруженной борьбе за установление шариата и отказ от вла­сти «неверных» и признавших ее мест­ных правителей, стали получать все большую поддержку в народе. Возникло религиозное движение, позже получив­шее название «мюридизм». Уже в 1824 году в Чечне выступил бывший поручик русской службы Бейбулат Теймазов (Таймиев), якобы сопровождаемый имамом, видевшим Пророка и слышавшим голос Аллаха (конечно, призывавший к войне с «неверными»). Вскоре после его поражения в Аварии был провозглашен имам Дагестана Кази-Мухаммед (Кази-Мулла). Его сторонники, поначалу немногочисленные, вели борь­бу прежде всего против местных правителей — аварских ха­нов. И лишь когда русские войска выступили в защиту при­знанных императором и подписавших с ним договор прави­телей Дагестана, началась борьба и с Россией. Примерно с 1830 года Кази-Мулла начал совершать нападения на рус­ские крепости. Он погиб в 1832 году в бою за родной аул Гимры, когда сюда, в отместку за опустошительный набег на Кизляр, пришел сильный отряд русских войск с дагестански­ми союзниками.

Место Кази-Муллы занял новый имам, Гамзат-бек. Он штурмом взял столицу аварских ханов Хунзах, уничтожил почти весь род аварских ханов и был за это убит в мечети по праву кровной мести (заговором руководил известный Хаджи-Мурат). На смену Гамзат-беку пришел знаменитый Ша­миль. Он продолжил расправу с феодальными правителями Дагестана, но пытался при этом обеспечить нейтралитет русских. В горном Дагестане установилось двоевластие, причем сторонники Шамиля еще не имели большинства в горских обществах. Русские войска вновь организовали несколько экспедиций против Шамиля и дважды — в 1837 и 1839 годах — разоряли его резиденцию на горе Ахульго. Последняя победа над Шамилем казалась окончательной».[6]

Также интересным, на наш взгляд, представляется система взаимоотношений между самими горцами во время противостояния с Россией. Они не только устраивали набеги и засады русским, но и активно выясняли отношения между собой. Видимо, это обычное поведение народа, находящегося на низком уровне социального развития, еще не вышедшего из первобытного, «дикого», состояния.

--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--