Научная работа: Проблема ритмики "Слова о полку Игореве"

Как оказалось, ближе всего подошли к решению проблемы адекватного перевода «Слова» те интерпретаторы, которые учитывали специфику рит­мики поэмы и стремились сохранить ее в своих переложениях. Когда речь идет о русской поэзии, прежде всего следует назвать перевод В. Жуков­ского, среди украинских интерпретаторов выделяются М. Шашкевич, Л. Гребинка, Л.Махновец.

Однако правильный научный взгляд, по нашему мнению, на характер ритмики «Слова» явля­ется только ключом к решению проблемы адекватного перевода, а не ее фактическим решением. Во-первых, нужна кропотливая исследовательская работа по ритмическому членению текста памятника. Эта работа не завер­шена до сего времени, несмотря на то, что в нее вложили много усилий такие выдающиеся знатоки поэмы, как Н. Самцов и Д. Лихачев < 11 >. Во-вторых, после дешифровки ритмики не всегда остается преодоленной до конца проблема трансляции содержания произведения в новую речевую материю, то есть остается та проблема, которая возникает в связи со всяким другим переводом, - добросовестность и мастерство переводчика.

Глава 4

Постижение главного принципа ритмообразования в «Слове» еще не решает проблемы его ритмики полностью. В поэме чувствуется особая музыка реки, достигаемая с помощью различных фонетических средств благозвучания. Эта музыка усиливает ритмичность речевого потока.

Меня «Слово» впечатляет не только богатством семантико-смысловых, словес­ных средств художественного выражения. Оно отличается также мастерской внешней звуковой инструментовкой. Трудно с точностью определить какое смысловое впечатление вызывают те или иные повторения звуков, однако следует отметить что звукопись «Слова», очень сложное и разнообразное, тесно связано со всем национальным настроем произведения и является одним из важнейших средств его создания. Эта звукопись приобрела особое значение в связи с тем, что произведение было рассчитано не только на чтение, но и на устное провозглашение, возможно, в виде мелодико-декламационного речитатива в сопровождении гуслей. Вместе со словесными образными средствами звукопись «Слова» является свидетель­ством чрезвычайно высокой речевой культуры автора.

В «Слове» встречаются алли­терации на разные согласные звуки. Например, в изречении «Немиге кро-ваве брезе не бологомъ бяхуть посеяни» чувствуется нарочное повторение звука б . В «Слове» очень много аллитераций на согласный и: «то почнуть наю птици бити въ полъ Половецкомъ»; «камо, Туръ, поскочяше, своим златымъ шеломомъ посвечивая, тамо лежать поганыя головы половецкыя, поскепаны саблями калеными»;

Когда читаешь вслух эти строки, а мне это приходилось делать часто, то поневоле в воображении предстает выжженная половецкая степь (лето 1185 года было очень засушливое), по которой стремглав мчатся на конях русские и половецкие всадники. Копыта лошадей бьют в пыльную землю, поэтому звук их ударов мягкий, не цокающий. Слышится не звяканье под­ков (половецкие кони вообще не были подкованы), а приглушенный топот, так физически ощутимо передаваемый чередованием глухих согласных т ип , перемежающихся единообразным, монотонным гласным звуком о .

Зловещие звуки, раздающиеся во время затмения солнца, крик и свист испуганных зверей и птиц передаются звукоподражательно с помощью нагромождения свистящих и шипящих с, з, ч, ш, щ : «Солнце ему тьмою путь заступаше; нощь стонущи ему грозою птичь убуди; свист зверинъ въста; збися дивъ». К тому же тревожное впечатление от этого отрывка усиливается ассонансом звука у. Здесь он повторяется 7 раз.

Труднее установить смысловое значение аллитераций на звук в : «Чили въспети было вещей Бояне, Велесовъ внуче!», «се ветри, Стрибожи внуци веютъ».

Аллитерации на т , часто сопровождающиеся повторением звука л , ис­пользуются, очевидно, для усиления благозвучия высказывания: «Не мыс-лию ти прилетети издалеча отня злата стола поблюсти»; «сыпахутъ ми тъщими тулы поганыхъ тлъковинъ»; «тугою имъ тули затче».

Еще более выразительную функцию выполняют повторе­ния и чередования сонорных согласных р ил . Речь автора как бы пере­ливается голосом горна. Отрезки текста, в которых встречаются эти алли­терации, преисполнены торжественного, окрашенного тоскливым оттенком возвышенного звучания: «Уже бо Сула не течетъ сребрепыми струями къ граду Перояславлю»; «влъци грозу всрожатъ по яругамъ»; «съ зарания до вечера, съ вечера до свъта летятъ стрелы каленыя, грьшлютъ сабли о шеломы, трещать коииа харалужныя въ поле незнаемо среди земли Половецкыи». Такие же аллитерации превалируют и в плаче Ярославны.

Аллитерация на к воспринимается как отдельная ассоциация к вязкости и ковкости металла: «А князи сами на себе крамолу коваху».

Чаще всего в «Слове» встречаются аллитерации на глухой с и соответ­ствующий ему звонкий з: «Два солнца померкоста, оба багряная стлъпа погасоста, и съ нима молодая месяца Олегъ и Святоолавъ тьмою сяпеволокоста»; «единъ же Изяславъ, сынъ Васильков позвони своим острыми о шеломы литовскыя»; «уже понизити стязи свои, вонзите свои мечи кипи»; «тому въ Полотьске позвоншпа заутренюю рано у святыя Софии т. колоколы, а онъ въ Киеве звонъ слыша»; «тогда при Олзъ Гори-1мчи солшется и растяшеть усобицами»; «и стрелы по земле сеяше»; i.i иьступи Игорь князь въ златъ стремень»; «съ тоя же Каялы Свяшишло яти отца своего междю угорьскими иноходьцы ко святей щ, Киеву»; «А Святъславъ мутенъ сонъ виде въ Киеве па горахъ»; «Си ночь ел. вечера одевахуть мя»; «Тогда Игорь възре на светлое солнце»; и жалость ему знамение заступи искусити Дону великаго»; «сабли изострении»; «сами скачютъ акы серый влъци въ поле»; «ступаетъ въ златъ стремень»

Чем объясняется такая многочисленность аллитераций на согласный звук с и частое употребление этого звука в «Слове» вообще? Конечно, том либо "звукоподражании, если говорить о частотности этого звука в общем плане, не может быть и речи. В. Ржига обратил внимание на такую особенность: в «Слове» 26 раз употребляется прилагательное «русский». Кроме того, 30 раз встречается местоимение «свой». Очевидно, не везде оно нужно для определения принадлежности предмета, определенного к собственнику.

Автора привлекал звук с , входящий в это слово. Этот же звук занимает центральное место в слове «русский», вызывавшем в авторе особенные эмоции и настраивавшем его на особый лад. Вот почему он так благоволил звуку с .

Эта закономерность тесно связана с аллитерацией, которую исследова­тель назвал «символической, не имеющей, как видно, характера звукоподражания и объясняющейся ассоциацией не к внешнему звуку, а к эмоциональному тону соответствующего места». К этим аллитерациям относятся такие, которые в звуковом отношении родственны именам русских князей. Княжеские имена Святослав, Всеволод, Ярослав, Ростислав, Всеслав, Ярополк и другие были для современников преисполнены особенного очарования, в них гремел звон славы, их окружал ореол власти и величия. Имена князей часто упоминались, когда речь шла о могуществе русской земли и ее победах над врагами. Автор «Слова» так же, как и составители летописей, не только повторял имена князей, но и другие слова подбирал так, что и них раздавались звуки этих имен. Так и возникла эта интересная разновидность символической аллитерации. Описывая встречу Игоря и Всеволода, автор подчеркивает, что они оба Святославичи, а дальше в тексте следуют слова, в которых имеются общие звуки с именем Свя­тослава: «Игорь ждетъ мила брата Всеволода. И рече ему буи туръ Всевоолдъ «Один братъ одинъ светъ светлый ты Игорю! оба есве Святъславлича! Седлай, брате, свои бръзыи комони, а мои ти готови, оседлани у Курьска напереди. А мои ти куряни сведоми къмети». С именами князей в «Слове», то есть в воображении его автора, ассоциировалось слово слава , тоже часто встречающееся в поэме: «Един же Изяславъ, сынъ Васильковъ,позвони своими острыми мечи о шеломы литовскыя; притрепа славу деду своему Всеславу»; «ту немци и венедици, ту греци и морава поють славу Святославлю»; «расшибе славу Ярославу».

В «Слове» имеются также аллитерации на группы согласных. Чаще всего это бывают сочетания сонорных с каким-либо другим согласным звуком: «Дети бесови кликомъ поля преградиша, а храбрии русици преградиша чрълеными щиты»

По сравнению с аллитерациями ассонансы играют в «Слове» значительную роль. К тому же наличие ассонансов установить труднее, ибо во – первых, мы точно не знаем звучания некоторых гласных (ъ, ь, е ), а во-вторых, гласные претерпевали намного больше изменений в процессе переписывания памятника

Наиболее часто употребляемыми являются ассонансы на у . Повторение этого звука создает минорное настроение. Поэтому автор использует его для усиления грустного эмоционального настроя в соответствующих отрывках.

Например, ассонанс на у пронизывает элегически окрашенное описание гибели Ростислава в речке Стугна и плач о нем матери: «Не тако ти, рече, река Стугна; худу струю имея, ножръши чужи ручьи и струги, рцсрена къ устью, уношу князю Ростиславу затвори. Днепр темне березе плачется мати Ростиславля по уноши Ростиславе. Уныша цветы жалобою, и древо съ тугою къ земли преклонилось». Приведем другой аналогичный пример: «уже лжу убудиста которою, ту бяше успилъ...»

Среди других ассонансов привлекает внимание ассонанс на о : «Дремлетъ въ поле Ольгово хороброе гнездо. Далече залетело! Не было оно обиде порождено ни соколу, ни кречету, ни тебе, черъный воронъ, поганый половчине!» Этот ассонанс не является звукоподражательным. Он навевает впечатление монотонности, растянутости времени краткой передышки Игорева войска, подобно тому, как равномерные шумы природы — шелест листьев или скрип ветвей, или же удары часов (тикание) отражаются в нашем слухе, когда по тем или другим причинам мы начинаем наблюдать за течением времени. Следовательно, ассоциирующее о является как будто аналогом к вышеназванным звукам, а весь художественный прием соот­ветствует указанной здесь закономерности человеческих психологических восприятий.

Раздробленная в нашей статье на составные элементы звукопись «Слова» выступает в произведении как гармоническая, блестяще сочетаемая сово­купность звуков, неотделимая от всего сложного художественного организма памятника. Умение автора воспринимать звук, владеть им подтверждает не только формальная эвфония памятника, но и то звуковое богатство, которым наполнено все произведение и которое прорывается в авторских описаниях. Ибо сколько же звуков, которыми насыщена природа, которые звенят на поле боя, раздаются в дни человеческих радостей и горя, уло­вил чутким ухом гениальный поэт и с помощью своего творческого вооб­ражения и непостижимого языкового мастерства оживил, перенесши в свою поэму.

Вполне справедливо выразился по этому поводу В. Ржига, указав, что автор «Слова» имел не только поэтический, но и гениальный музыкаль­ный талант: «Во всемирной литературе вряд ли найдется другое произве­дение, в котором претворилось бы столько звуковых впечатлений. Автор «Слова» был, несомненно, высоко одаренной музыкальной натурой. В исклю­чительности его дарования и нужно искать главное объяснение факта эвфонии, которую мы наблюдаем в «Слове». Много элементов этой эвфонии возникают, конечно, из поэтического замысла: таковы, наверное, отдельные, наиболее ясные случаи звукописных аллитераций. Но аллитерация в це­лом, сам способ употребления синтаксической параллельности и сама суть эвфонии «Слова» объясняются лишь одним музыкальным: инстинктом поэта».

Заключение

Можно было бы еще и еще вникать в глубины звукописи «Слова», но уже и из приведенных наблюдений становится ясно, что именно эти, на первый взгляд незаметные средства инструментовки речи придают ей не­обыкновенную художественную силу. К сожалению, до сих пор никто из переводчиков не пытался сознательно воссоздать их в системе. Таким об­разом, они ждут еще своих интерпретаторов. А различные виды аллите­раций, в частности символических, заслуживают возрождения в качестве художественного приема и использования их для решения некоторых художественных задач современности.

И наконец, следует отметить, что «Слово» ритмично в своем общем ком-позиционном построении. Эта ритмичность проглядывается на уровне целостного восприятия произведения, а не отдельных его микроструктур. На эту общую ритмичность указывает хотя бы тричленность его построе­ния (зачин, основная часть, окончание), равномерное чередование эпиче­ских элементов, картин настоящего и экскурсов в прошлое. Гармония ком­позиции в нем столь же удивительная, как и гармония речи.

Таким образом, гибкий ритм «Слова» подчинен содержанию. Ритм «Слова» меняется, близко следует смыслу, содержанию произведения. В этом точном соответствии ритмической формы и идейного содержания «Слова»- одно из важнейших оснований своеобразной музыкальности его языка.

Список использованной литературы