Реферат: Ближний Восток и его перспективы
С этой точки зрения потенциально опасными зонами «внешней» конфликтности представляются Йемен – Саудовская Аравия, Сирия – Иордания (Турция), Судан – Египет. Маловероятным, хотя и входящими в эту зону потенциальной конфликтности, является ряд стран Персидского залива, между которыми не исключены вооруженные конфликты по пограничным спорам.
Что касается Ирака, то особенности его внутреннего и внешнего положения дают основания предположить, что в ближайшем будущем, будучи озабоченным разрешением своих внутренних конфликтов (с курдами – на севере и с шиитами – на юге), правящий режим Саддама Хусейна скорее будет искать внешних «союзников» и партнеров в регионе, чем противников и предмет конфликтности. Это позволяет фактически на определенное время классифицировать Ирак как зону умеренной конфликтности. Однако такая классификация Ирака будет оставаться «рабочей» на период восстановления силы правящего режима в стране, а также его военного потенциала, что, безусловно, займет годы.
Очевидно, что потенциальным источником конфликтности в регионе становится борьба за ресурсы, а также их перераспределение. При этом следует признать, что в послевоенный период арабский мир длительное время не сталкивался с конфликтами такого рода, во всяком случае в чистом их проявлении. Споры по вопросу распределения водных ресурсов Нила между Египтом и Суданом, а также Евфрата между Турцией, Сирией и Ираком пока не доходили до состояния ярковыраженных конфликтных ситуацией. Поэтому классическим примером такого рода конфликтов можно считать лишь нападение на Кувейт Ирака. Хотя последнее обострение отношений между Сирией и Турцией помимо ряда политических противоречий, вызванных заключенным Турцией соглашением с Израилем, также напрямую связано с распределением водных ресурсов Евфрата, особенно если иметь ввидупредполагаемое строительство Турцией каскада гидроэлектростанций, что, несомненно, уменьшит получаемые Сирией объемы воды.
Вместе с тем предметом борьбы за ресурсы уже в ближайшем будущем могут стать не только нефть и источники пресной воды, но и по мере складывания и формирования регионального общего рынка коммуникации по перевалке энергоресурсов и экспортных и импортных товаров.
Помимо уже упомянутых египетско-суданской, турецко-сирийско-иракской конфликтных ситуаций в борьбе за ресурсы или их распределение узлами конфликтов такого рода могут стать нефтеносные пограничные районы Йемена со странами Персидского залива, а также Иордания как планируемый Центр транзитной торговли из зоны Персидского залива к Средиземноморскому побережью Израиля (Сирия, Египет, Ирак).
Борьба за ресурсы одновременно и во многом скорее всего будет сопряжена с борьбой за лидерство в регионе.
Вместе с тем следует отметить, что на современном этапе вряд ли можно определить ярковыраженного регионального лидера, если иметь в виду регион Ближнего и Среднего Востока в целом. А следовательно, характер этой борьбы будет носить в краткосрочной перспективе ограниченный характер.
Последнее объясняется тем, что расширение традиционно определяемых границ региона Ближнего и Среднего Востока на север за счет бывших республик СССР в Закавказье и Средней Азии будут стимулировать Турцию и Иран к «освоению» этих «северных» пространств. В пользу этого свидетельствуют как сохраняющиеся общие подозрения арабов в отношении бывшей Великой Порты и шиитского Ирана, так и готовность новых мусульманских государств (НМГ) к сотрудничеству с этими двумя государствами.
Традиционная борьба за лидерство в арабском мире между Египтом и Сирией на нынешнем этапе также вряд ли будет носить обостренный характер.
Во–первых, каждое из этих двух государств в силу ряда причин больше нуждается в поддержке друг друга, чем в противостоянии, хотя каждое в своих интересах.
Во–вторых, каждая из этих стран сегодня больше озабочена решением своих внутренних проблем, равно как и проблем в их «ближнем зарубежье»: Сирия – в Ливане, Иордании и Турции, Египет – в Судане, Ливии, Палестине и отчасти Иордании.
В–третьих, Египет и Сирия переживают не самый лучший этап в своем социально–экономическом развитии и, следовательно, пока не располагают достаточными ресурсами для обеспечения своих претензий на лидерство.
В–четвертых, их претензии на лидерство должны учитывать изменившееся соотношение сил в арабском мире, в частности, вес и значимость, по крайней мере, с точки зрения финансовых ресурсов, стран Персидского залива, особенно Саудовской Аравии.
Наконец, в–пятых, их борьбе за лидерство в арабском мире не очень благоприятствует глобальное соотношение сил, находящееся в процессе трансформации.
Тем не менее, несмотря на вышесказанное, нельзя исключать того, что в складывающемся союзе между Египтом и Сирией, зафиксированном на трехсторонней встрече (Египет Сирия, Саудовская Аравия) в Дамаске 6–7 июня 1996 г., уже в скором времени могут проявиться противоречия в подходах и оценках различных общеарабских проблем.
Другой тенденцией, которая способна проявить себя в более отдаленной, чем среднесрочная, перспективе, является то, что можно назвать «антизападным» потенциалом. В данном случае это можно соотнести с тем, что американский профессор Хантингтон квалифицирует как «межцивилизационные разломы». Вместе с тем, в отличие от Хантингтона, а также другого американского автора ФрэнсисаФукуямы речь не идет об эскалации этих «разломов» до уровня вооруженной конфронтации и тем более на глобальном уровне, Скорее всего это коснется уровня и масштабов заимствования опыта и ценностей западной цивилизации, особенно в том, что касается выбора моделей дальнейшего социально–экономического и социально–политического развития, а также возможного пересмотра принципов внешних (политических и экономических) связей со странами Запада, равно как форм и собственно военного присутствия последних в регионе, особенно США.
Такое предположение основано прежде всего на прогнозе дальнейшего усиления тенденции политизации ислама и соответственно его места и роли в будущем развитии как отдельных стран, так и региона в целом.
Кроме того, не следует забывать и о том, что одним из результатов операции «Буря в пустыне» (январь 1991 г.) в восприятии арабов, причем даже тех государств, которые вошли в состав антиира?