Реферат: Дифференциация и интеграция знаний

3. Как соотносится человек с большей системой, например, планетой; если человек – неотъемлемая часть планеты, то теряет смысл стремление к межпланетным перемещениям;

4. Что есть элементарный носитель информации;

5. Что такое мысль, какова скорость ее распространения и как она соотносится со скоростью света;

6. Какие силы обеспечивают наличие универсальных законов, открытых учеными;

7. Чем обеспечивается согласованность всех проявлений жизни?

Современный кризис нехарактерен для истории науки своей остротой и широкомасштабностью. Большинство как естественных, так и гуманитарных направлений испытывают в настоящее время значительные затруднения в своем дальнейшем развитии. Ученые озабочены явлением дифференциации. В условиях лавинообразного роста научной информации как специальная прагматическая задача возникает проблема определения масштаба дифференциации наук для того, чтобы специалисты были компетентны в реальном объеме научной информации и их дальнейшей интеграции, чтобы научное знание было не однобоким, а полным.

С одной стороны, мы находимся на границе экстенсивного развития техногенной цивилизации, а с другой - набирают темп процессы самоорганизации нового информационного общества. Он ставит серьезную проблему. Поскольку существующий кризис характеризуется беспрецедентным ростом объема информации и коммуникативных связей, как следствие этого, он порождает фрагментарность восприятия мира, напряженность в межнациональных и межконфессиональных отношениях, отношениях человека и природы, культуры естественнонаучной и культуры гуманитарной и т.д. Ситуация напоминает библейский сюжет о смешении языков начиная уже с уровня научного дисциплинарного знания.

Чрезвычайная интенсивность процессов дифференциации отмечается многими учеными. По нашему мнению, помимо этого существует еще одна не менее важная причина наблюдаемого кризиса. Она заключается в том, что ряд фундаментальных наук дошел до такого уровня проникновения в глубины материи, что инструментарий науки, также имеющий материальную природу, не имеет принципиальной возможности дальнейшего углубления. Говоря упрощенно, приборами, состоящими из элементарных частиц, невозможно познать объекты на масштабах меньших масштаба элементарных частиц. Многие естественнонаучные исследования, в частности, физика высоких энергий, зашли в тупик.

Гуманитарные науки находятся в более выгодном положении вследствие того, что имеют дело не со столь жестко ограниченными объектами исследования. Но и тут на пути углубления в предметную область в результате движения вдоль причинно-следственной цепи, исследователи практически всегда упираются в какое-либо невыводимое явление, собственная причина которого не может быть познана. В этом случае оно вводится в качестве аксиомы, но общей картины это не проясняет. В качестве характерного примера можно привести попытки объяснения наличия у человека врожденных поведенческих сценариев. К.Г.Юнг досконально исследовал это явление и назвал сценарии архетипами. Множество последователей знаменитого психолога применяли этот термин в своей практике и теоретических построениях, но причина возникновения архетипов так и осталась нераскрытой по сей день.

Исходя из схемы, современный этап эволюции человеческого знания является точкой наиболее глубокой стадии Анализа. Дальнейший путь предполагает движение к Синтезу-2. Качественным отличием человеческого сознания, которое синтезирует в себе разрозненные представления о мире в единую картину, явится новое трансцендентное на сегодняшний момент для нас качество - глубокое понимание одновременного единства и раздробленности мира.

Ф.Капра и ряд других ученых утверждают, что открытия современной физики привели к необходимости серьезного пересмотра таких понятий, как пространство, время, материя, объект, причина и следствие и т.д. Поскольку эти понятия являются основополагающими для мировоззрения, неудивительно, что физики, столкнувшись с этой необходимостью, испытали подобие шока. Благодаря этим изменениям возник совершенно новый взгляд на мир, формирование которого продолжается под воздействием современных научных разработок.

Физиками был сделан чрезвычайно интересный и важный вывод: вселенная представляет собой подвижную сеть неразделенно связанных энергетических процессов. Если учесть, что уравнение Эйнштейна E=mc² , объединяет понятия материи и энергии, этот вывод становится очевидным. Остается открытым вопрос: все ли виды энергии мы знаем? Понимания глубокого единства мира чрезвычайно трудно достичь на уровне логики. Нахождение связей между явлениями, имеющими с точки зрения привычных нам представлений мало общего, не позволяет использовать аппарат логики. С моей точки зрения наиболее перспективным методом интеграции знания является использование интуитивных способностей человека, основанных на нежестких ассоциативных связях, то есть метода проведения аналогий между объектами и явлениями различной природы.

3. ЧТО МОЖЕТ ЗАИМСТВОВАТЬ ЭКОНОМИКА ИЗ ЕСТЕСТВЕННЫХ НАУК?

Охвативший весь мир кризис поставил под удар не только репутацию отдельных теоретиков и практиков, но и состоятельность экономики как науки. Как раз когда экономисты нужны больше всего, оказывается, что все они дают разные советы, что эти советы, как кажется, часто зависят от политических взглядов, но главное, что нет никакого объективного критерия выбора между зачастую прямо противоположными рекомендациями. Рождается масса не слишком приятных вопросов. Прибавляет ли знание экономической теории хоть что-нибудь к нашему пониманию мира вокруг? Может ли быть так, что несколько веков исследований с участием далеко не последних умов не привели ни к какому прогрессу, и если так, то стоит ли надеяться на него в будущем? В последние годы каждый экономист мнит себя ученым, но можно ли считать то, чем они занимаются, наукой в истинном смысле этого слова?

Наверное, прежде всего стоит разобраться с местом экономики в системе разнообразных наук. Набравшая обороты во второй половине прошлого столетия математизация экономики привела к тому, что с приличного расстояния не всякий различит страницы экономического и физического научных журналов. Но это не должно никого вводить в заблуждение: экономика — общественная наука, сколько интегралов ни нарисуй в научной статье. В то же время глупо отрицать тот факт, что сегодня экономические методы имеют куда больше общего с методами наук естественных. Эмпирические исследования, постоянно усложняющиеся статистические инструменты, многострадальная математика — все это свидетельствует о желании профессии если не выйти на один уровень с физикой, то хотя бы постараться это сделать.

Этот критерий может помочь сделать правильный выбор между имеющимися теориями, но ни слова не говорит о том, является ли хотя бы одна из них — и вся экономика в целом — научной. При решении задачи отделения научного знания от ненаучной спекуляции до сих пор большой популярностью пользуется подход, предложенный австрийским философом Карлом Поппером еще в середине двадцатого века. В соответствии с этим взглядом теория может считаться научной, только если она принципиально опровержима — если можно указать набор эмпирических фактов, встреча с которыми приведет к отказу от нее. Мир Поппера может показаться несколько мрачным: в нем корпус наших научных знаний в любой момент времени состоит из еще не опровергнутых теорий, причем ни одна из них от этого не застрахована. Как в данном свете выглядит экономика? (Прежде чем идти дальше, стоит сказать, что и Поппер, и другие задумывавшиеся над этой проблемой люди имели в виду прежде всего физику и естественные науки вообще и попытки применить их анализ к экономике заведомо сомнительны.)

Вторая группа старается творчески заимствовать методы других наук, в частности биологии: в модной сегодня нейроэкономике изучение процесса принятия решений приобрело новые, прежде невиданные формы: магнитно-резонансная томография используется для пристального изучения активности различных участков нашего мозга в момент выбора. В случае успеха исследования в этой области экономистам станет доступно то, о чем они уже давно мечтают: возможность контролируемого лабораторного эксперимента, и упреки в ненаучности экономических исследований существенно потеряют в весе.

Список перспективных областей можно продолжить, а значит, делать это вовсе не обязательно. Считать экономистов интеллектуальными банкротами лишь потому, что они не дают исчерпывающего ответа по поводу эффективности фискальной политики или не знают, что в точности приводит к экономическому росту, настолько же странно, как обвинять ранних биологов в неспособности пролить свет на происхождение человека, а физиков — раскрыть тайну возникновения Вселенной: да, все эти вопросы очень интересны и ответы на них чрезвычайно важны для соответствующих дисциплин, но ровно по этой же причине их безумно сложно получить. Еще не так давно Земля находилась в центре Солнечной системы, атом был неделим, а происхождение человека не имело ничего общего с обезьянами. Об этом полезно помнить, наблюдая, как сегодня еще относительно молодая экономическая наука вызывает нарекания и подвергается нелестным сравнениям с науками естественными. Полезно помнить и о том, что такие сравнения зачастую лишены смысла. Похоже, экономистам стоит избавиться как от комплекса неполноценности перед физикой, так и от комплекса превосходства над другими общественными науками, короче говоря — сосредоточиться на себе.

Экономика может заимствовать из математики следующее:

- принципы экономико-математических методов: теория экономико-математического моделирования; теория статистического моделирования; теория оптимизации экономических процессов;

- математическая статистика: выборочный метод; корреляционный анализ; регрессионный анализ; дисперсионный анализ; многомерный статистический анализ; факторный анализ; теория индексов;

- эконометрика (математическая экономика): теория экономического роста; теория производственных функций; межотраслевые балансы; национальные счета; анализ спроса и потребления; региональный и пространственный анализ; глобальное моделирование;

- методы принятия оптимальных решений: математическое программирование; методы ветвей и границ; сетевые методы управления; теория и методы управления запасами; теория массового обслуживания; теория игр; теория решений; теория расписаний;

- модели конкурентной экономики: модели свободной конкуренции; модели цикла оборота капитала; модели монополии, дуополии, олигополии; модели индикативного планирования; модели международных отношений; модели теории фирм;

- экономическая кибернетика: системный анализ экономики; теория экономической информации; теория управляющих систем; теория информационных экономических систем; информационные технологии в управлении экономикой; теория имитационного моделирования экономики; деловые игры; экспертные системы.

Каркасом главной модели в политэкономии Адама Смита была ньютоновская картина ми­роздания . Адам Смит просто перевел ньютоновскую мо­дель мира как маши­ны в сферу производственной и распре­дели­тель­ной деятельности. Это бы­ло органично воспринято культурой Запада, основанием которой был ме­ха­ницизм. Как машину рас­смат­ри­вали тогда все, вплоть до человека. Нью­тоновская механика была перенесена со всеми ее постулатами и допу­щениями , только вместо движения масс было движение товаров, денег, рабочей силы. Абстракция человека экономического была совершенно аналогична абстракции материальной точки в механике.

Экономика была представлена машиной, действующей по ес­тест­венным, объективным законам (само введение понятия объек­тив­ного зако­на было новым явлением, раньше доминировало понятие о гармонии мира). Утверждалось, что отношения в экономике просты и могут быть выражены на языке математики и что вообще эта машина проста и легко познается. Адам Смит перенес из нью­то­новской механистической модели принцип рав­новесия и ста­биль­ности, который стал основной догмой экономической теории. Метафора мира как равновесной машины (часы), приложенная к экономике, не была ни научным, ни логическим выводом. Это была метафизическая установка религиозного происхождения (см. о деизме Адама Смита). Равновесие в экономике не было законом, открытым в политэкономии, напротив — все поиски экономических законов были основаны на вере в это равновесие.

Адам Смит, вслед за Ньютоном, должен был даже ввес­ти в модель некоторую потустороннюю силу, которая бы приводила ее в рав­новесие (поскольку сама по себе рыночная экономика равновесие явно не соблюдала). Это — «невидимая рука рынка», аналог Бога-часовщика. Само выражение «невидимая рука» использовалось в механике ньютонианцами с начала XVIII в. для объяснения движения под воздействием гравитации.

Из науки в политэкономию были перенесены методологические подходы, в рамках которых и строились модели экономических теорий . Это видно и в антропологии (методологический индивидуализм), и в механицизме политэкономии Адама Смита. Кстати, такая атомизация людей и превращение каждого чело­века в свободного предпринимателя вовсе не является обя­зательным условием эффективного капитализма. Это — специфи­че­ская культурная особенность Запада. По выражению Мичио Моришима в книге «Капитализм и конфуцианство» (1987), по священной культурным основаниям капитализма в Японии, в этом обществе «капита­ли­сти­ческий рынок труда — лишь современная форма выражения рын­ка верности» . Экономические отношения видятся здесь не в терминах механистической политэкономии Запада, а в категориях традиционного общества.

Из детерминизма научного вытекал и детерминизм социальный, экономический. Видный со­циолог из Йельского уни­вер­ситета Уильям Самнер писал в начале ХХ века:«Социальный порядок вытекает из законов природы, аналогичных законам физи­че­ского порядка». Иллюзия, будто все в мире предопределено, как в часах, что мир детерминирован, до сих пор лежит в основании механисти­че­ского мироощущения Запада.