Реферат: Медный всадник и Золотая рыбка. Поэма-сказка Пушкина

У культуры есть одно свойство, которое можно назвать смысловой обратимостью, или законом обратного смыслового действия. Это означает, что каждое последующее произведение отзывается в предыдущих и меняет их смысл.

Так, по наблюдению Борхеса, Кафка сближает писателей, существовавших до него совершенно раздельно, в неведении друг о друге. Например, что общего между древнегреческим философом Зеноном, китайским автором 1Х века Хань Юем, датским мыслителем Кьеркегором и французским прозаиком Леоном Блуа? Все они были кафкианцами задолго до Кафки, как видно, например, из древнегреческой притчи об Ахилле, который никогда не догонит черепаху, или из древнекитайской притчи об единороге, встреча с которым сулит удачу, но которого невозможно опознать. Если бы не Кафка, все эти авторы и произведения так и остались бы особняком в прошлом культуры, теперь же они становятся звеньями единой традиции. Они непохожи друг на друга, зато каждое из них чем-то похоже на Кафку. "В каждом из них есть что-то от Кафки, в одних больше, в других меньше, но не будь Кафки, мы бы не заметили сходства, а лучше сказать - его бы не было. (... ) Суть в том, что каждый писатель сам создает своих предшественников".

В данной работе мне хотелось бы проследить тот случай смысловой обратимости, когда два произведения одного автора вдруг обнаруживают сходство благодаря другому автору, жившему позднее. Казалось бы, каждая строчка Пушкина, даже черновая, расследована по всем возможным линиям влияния и заимствования, а уж тем более такие классические произведения, как "Медный всадник" и "Сказка о рыбаке и рыбке", написанные в одно время, болдинской осенью 1833-го года. Но по замыслу, композиции, системе образов эти произведения, насколько мне известно, никогда не сопоставлялись. И действительно, что общего между детской поучительной сказкой и шедевром историософского поэтического мышления?

Неожиданным посредником в сопоставлении двух пушкинских произведений стал для меня Достоевский. Быть может, потому эти два произведения раньше и не сопоставлялись, что точка их видимого скрещения находится вне творчества самого Пушкина, в проекции его воздействия на последующее развитие русской литературы.

У Достоевского есть одна фантастическая сцена, которая по крайней мере трижды повторяется в его произведениях. Это видение Петербурга, который вдруг, во всей своей архитектурной красе, как бы испаряется и уносится вместе с гнилым туманом - остаётся только болото, на котором когда-то возник этот сказочный город. Так выглядит этот мотив в "Слабом сердце" и в "Петербургских сновидениях в стихах и в прозе", а в "Подростке" (ч.1, гл. 8, 1) к нему прибавлена ещё одна деталь: из всего вознесшегося к небу Петербурга остаётся только памятник Петру - "бронзовый всадник", увязнувший прямо в трясине. "Мне сто раз, среди этого тумана, задавалась странная, но навязчивая греза: "А что, как разлетится этот туман и уйдёт кверху, не уйдёт ли вместе с ним и весь этот гнилой, склизлый город, подымется вместе с туманом и исчезнет как дым, и останется прежнее финское болото, а посреди его, пожалуй, для красы, бронзовый всадник на жарко дышащем, загнанном коне?"

Эта фантазия на тему Петербурга перекликается, естественно, с "Медным всадником" Пушкина, прообразом всей петербургской темы в русской литературе. Город на время как бы исчезает, уходит под воду взбесившейся Невы, тонет в своем зыбком основании... Но не хватает какого-то последнего, решающего сдвига, чтобы город исчез полностью и на его месте воцарилось то же запустение и одичание, какое ему предшествовало, "прежнее финское болото". Чтобы конец вернулся к началу, обнажив мнимость, "умышленность" всего, что было посредине. Между тем эта тема исчезновения города как грезы и призрака у Достоевского тоже соотнесена с чем-то пушкинским, но не в "Медном всаднике"...

Тут и вспомнилась мне "Сказка о рыбаке и рыбке", сначала как нечто случайное и лишь внешней сюжетной канвой напоминающее "Медного всадника". На месте ветхой землянки возникают высокий терем, царский дворец, чтобы потом все это унеслось и на пороге прежней землянки осталась старуха со своим разбитым корытом. И далее, мотив за мотивом, вскрылась такая глубокая система образной соотнесенности между поэмой и сказкой, как будто это два варианта одного произведения.

2.

И в поэме, и в сказке действие разворачивается на берегу моря, чем задается сходная расстановка противоборствующих сил: властная воля человека и стихийная вольность природы. В начале изображена скудость и убожество повседневного существования, куда вскоре вторгнутся горделивые помыслы героев:

"Сказка о рыбаке и рыбке" (в дальнейшем СР)

Они жили в ветхой землянке

Ровно тридцать лет и три года.

Старик ловил неводом рыбу,

Старуха пряла свою пряжу.

"Медный всадник" (в дальнейшем МВ)

Где прежде финский рыболов,

Печальный пасынок природы,

Один у низких берегов

Бросал в неведомые воды

Свой ветхий невод...

Разумеется, поэма гораздо богаче по своему образному строю, чем сказка, но совпадают ключевые мотивы исходных ситуаций, обозначенные редкими и потому стилистически выделенными словами: "ветхий" и "невод". Таков природный, неизменный антураж глухого, забытого, первозданного бытия в экспозиции обоих произведений.

Противоположный полюс в системе образов поэмы: "юный град, Полночных стран краса и диво, Из тьмы лесов, из топи блат Вознесся пышно, горделиво" (МВ). Точно так же в сказке, на берегу синего моря, на месте прежней ветхой землянки, возносится одно жилище краше другого: сначала "изба со светелкой", затем "высокий терем" и наконец "царские палаты" (СР).

Меняется как бы весь оптический фон действия: "парчовая на маковке кичка..., на руках золотые перстни, на ногах красные сапожки" (СР). Так же приобретает цвет и яркость пустынная местность, в которой раньше чернели одни только избы: "темно-зелёные сады", "девичьи лица ярче роз"... (МВ). Причем в поэме и сказке соблюдается определённый порядок представления той "царской" жизни, которая начинает играть на когда-то мёртвых берегах.

Сначала - пышная архитектура:

(СР) Что ж он видит? Высокий терем. /.../

Что ж? пред ним царские палаты.

(МВ) Громады стройные теснятся

Дворцов и башен...

Затем - роскошь пиршества:

(СР) Наливают ей заморские вины;

--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--