Реферат: Цезарь Антонович Кюи
С несколькими товарищами-единомышленниками Кюи становится завсегдатаем Большого театра. Перед молодым человеком стал открываться тогда целый мир великого искусства: произведения Дж. Россини, В. Беллини, Г. Доницетти, Дж. Мейрбера, В. Обера, Ш. Гуно, А. Тома. Конечно же, Кюи было нелегко разобраться в достоинствах того или иного произведения. Музыка в исполнении отличных певцов, хора, оркестра, богатое художественное оформление спектаклей, сама праздничная торжественная атмосфера театра – все это было ему в новинку, все представлялось значительным и прекрасным. Его впечатления, осмысленные острым, пытливым умом, дали впоследствии богатую пищу для формирования Кюи как критика и композитора.
Однако ни растущий интерес Цезаря к музыке, ни впечатления от спектаклей в Большом театре, ни музицирование по выходным не отвлекали его от учебы. Уже в это время начало исподволь формироваться умение одновременно сочетать разнородные виды деятельности, как военное дело и музыка.
В 1855 году, в возрасте 20 лет, Цезарь Кюи успешно окончил Инженерное училище, и 11 июня он был произведен в полевые инженеры прапорщиком «с оставлением при училище для продолжения курса наук в нижнем офицерском классе». Отличная физическая подготовка, прекрасные знания военного дела, основы фортификации были приобретены за годы учебы в училище.
С этого времени начался новый период в жизни Цезаря. Теперь он мог жить на частной квартире, а не в училище. И самое главное, все свое свободное время он начал отдавать любимому делу – музыке.
2. Зарождение «Могучей кучки»
В 1855 году Кюи поступил в Николаевскую инженерную академию, поселившись со своим старшим братом, художником Наполеоном Антоновичем (разница - 13 лет). Жили они скромно, на накопленные деньги приобретали ноты и копии понравившихся картин. Музыка все сильнее притягивает Кюи. Помимо оперы, он посещает симфонические и камерные концерты, слушает известных русских и зарубежных музыкантов.
И однажды случилось судьбоносное событие, знакомство с Милием Алексеевичем Балакиревым. «Случай меня с ним свел, - вспоминал Кюи, - на одном из квартетных вечеров у тогдашнего инспектора университета Фицтума фон Экстедт, страстного любителя камерной музыки и недурного альтиста. Мы с ним разговорились, он мне рассказывал про Глинку, которого я совсем не знал, я про Монюшко, которого он не знал; мы скоро дружески сошлись и в течение двух-трех лет виделись ежедневно». Это знакомство было знаменательным не только для Цезаря Кюи, но и для русской музыки: зарождение ядра будущего кружка молодых русских композиторов. По словам Стасова, «Кюи приносил на свою долю только свою нарождавшуюся талантливость, свою любовь к музыке, Балакирев же приносил кроме своей талантливости и любви к музыке свое гораздо далее развившееся знание, свой широкий и смелый взгляд, свой неугомонный и проницательный анализ всего существующего в музыке».
Уроженец Нижнего Новгорода, недолго проучившийся в Казанском Университете на математическом факультете, он стал профессиональным музыкантом путем упорного самообразования. В 1855 году Балакирев познакомился с Глинкой, и на протяжении 4 лет до отъезда великого мастера за границу встречался с ним, играл ему свои сочинения, беседовал с ним о музыке. Так говорил Глинка о Балакиреве: «…В первом Балакиреве я нашел взгляды, так близко подходящие к моим во всем, что касается музыки». Тогда же молодой музыкант познакомился с А. С. Даргомыжским, А. Н. Серовым, В.В. и Д. В. Стасовыми и другими известными деятелями русской культуры.
По мнению В. В. Стасова, «Балакирев был урожденный глава школы. Непреклонное стремление вперед, неутомимая жажда познания всего еще не известного в музыке, способность овладевать другими и направлять их к желанной цели…- все в нем соединялось, чтобы стать истинным воеводой молодых русских музыкантов». Это лишь несколько слов о таланте нового товарища Цезаря Кюи. Вскоре Балакирев знакомит своего друга с Александром Николаевичем Серовым, развернувшем в это время бурную музыкально-критическую деятельность (оперы «Юдифь», «Рогнеда», и «Вражья сила», принесшие Серову композиторскую славу). Серов отзывался очень тепло и видел незаурядный талант Кюи: «В стиле его сочинений уже теперь очень явственно выступает «славянский» характер и служит залогом большой оригинальности».
Цезарь любил приходить к Серову; он узнавал для себя много нового и интересного, переосмысливал прежние взгляды, теперь казавшиеся ему наивными или даже ошибочными.
В период общения с Серовым Кюи писал об углублении своих музыкальных познаний; «музыкальное (да и вообще всякое) понимание - это лестница бесчисленного числа ступеней. Тот, кто стоит на высокой ступеньке, спуститься на нижнюю может, когда ему угодно, может вполне оценить и польку, может и полюбить ее, буде в ней заключаются истинные красоты; но, увы, для стоящего внизу верх недоступен, пока он его не завоюет своим трудом, образуя себя технически и эстетически особенно (это не мое сравнение, оно Серово)».
В 1856 году относится замысел первой оперы Кюи «Замок Нейгаузен» на сюжет повести А. А. Бестужева Марлинского, либретто написал В. Крылов. Но сюжет был успешно забракован Балакиревым, как несостоятельный и совершенно оторванный от жизни. Сказалось также и отсутствие композиторского опыта.
Летом 1856 года на одном из музыкальных вечеров состоялось знакомство Кюи с Александром Сергеевичем Даргомыжским, выдающимся композитором, другом и последователем Глинки. В 1855 году он завершил работу над оперой «Русалка» на сюжет одноименной поэмы А. С. Пушкина. Развивая традиции своего учителя, Даргомыжский создал новый тип оперы – народно-бытовую драму, в центре которой судьба простой крестьянской девушке. Произведение, посвященное личной драме простого человека, явилось делом новаторским в отечественной оперной музыке.
Балакирев, - отмечал Стасов, - стал наставником Кюи по части созданного для оркестра и фортепиано, Даргомыжский – по части созданного для голоса…являлся для Кюи великим инициатором в мире музыкального выражения, драматизма, чувства – средствами человеческого голоса».
11 июня 1857 года был по окончании полного курса наук отчислен от Академии на действительную службу, с оставлением при училище репетитором по топографии». 23 июня «по экзамену за отличные успехи в науках» он был произведен в поручики. С этого времени начинается многотрудная педагогическая и научная деятельность Кюи в училище, а далее и в академии, требовавшая от него огромного труда и усилий и продолжавшаяся почти до конца жизни.
В конце июня Кюи уехал на практику в Новгородскую область, близ Валдая. Здесь в умиротворении он принялся за инструментовку своей новой оперы «Кавказский пленник». Много читал. В частности, прочитал «Детство и отрочество» совсем еще молодого Льва Толстого, его «Севастопольские рассказы». Знакомится с творчеством Баха.
В декабре этого же года на одном из музыкальных вечеров в доме А. С. Даргомыжского в декабре 1857 года Кюи познакомился с молодым офицером, восемнадцатилетним юношей, который служил в гвардейском Преображенском полку. Это был Модест Петрович Мусоргский. Одаренный музыкально и пианистически, он уже в детстве начал сочинять незатейливые пьески для фортепиано.
Вскоре Кюи познакомил Мусоргского с Милием Алексеевичем Балакиревым, который вскоре стал заниматься с Мусоргским по композиции. Постепенно это знакомство переросло в дружбу, которую укрепляло постоянно растущее стремление молодых музыкантов продолжать великое дело Глинки, создавать произведения, национальные по содержанию и средствам музыкальной выразительности, правдиво отражающие жизнь родного народа, понятные и близкие ему. Собственно с этого периода начинается жизнь будущее «Новой русской музыкальной школы». Встречи друзей регулярно проходили как у Балакирева, так и у Даргомыжского, а иногда и у Кюи. В этих собраниях активное деятельное участие принимал Владимир Васильевич Стасов (искусствовед, музыковед, историк, археолог). Конец 50-х – н. 60-х годов – время удивительных открытий для каждого из членов балакиревского кружка. Кюи писал: «Так как негде тогда было учиться (консерватории не существовало), то началось наше самообразование. Оно заключалось в том, что мы переиграли все, написанное самыми крупными композиторами, и всякое произведение подвергали всесторонней критике и разбору его технической и творческой стороны. Мы были юны, а наши суждения резки. Весьма непочтительно мы относились к Моцарту и Мендельсону, противопоставляя последнему Шумана, всеми тогда игнорируемого. Сильно увлекались Листом и Берлиозом. Боготворили Шопена и Глинку…». Никакой схоластики, как это было не похоже на обучение в консерваториях Европы. Приходилось доходить до всего самим. Учиться в процессе создания произведений, решая сразу же большие художественные задачи...».
Как уже писалось ранее в 1857 году Кюи начал работу над оперой «Кавказский пленник». В основу либретто, написанного Виктором Крыловым, легла одноименная поэма А. С. Пушкина.
В начале 60-х годов завершилось формирование балакиревского кружка: в 1861 году состоялось знакомство Балакирева, Кюи и Мусоргского с юным воспитанником Морского корпуса Николаем Римским-Корсаковым, а в 1862 году к содружеству присоединился доктор медицины, адъюнкт-профессор по кафедре химии Медико-хирургической академии Александр Порфирьевич Бородин.
Влюбленный в музыку Глинки, автор нескольких пьесок и переложений, после первых же встреч был просто очарован Балакиревым и его товарищами. Балакирев сразу же дал настоятельный совет, чтобы новый ученик немедленно приступил к сочинению симфонии.
В отличии от юного Римского-Корсакова Бородин познакомился с балакиревцами уже вполне сформировавшимся зрелым человеком (осень 1862 года). В 1858 году он успешно защитил докторскую диссертацию, после чего совершенствовал свои познания в Европе. Однако к этому времени Бородин, музыкальная одаренность которого проявилась еще в детском возрасте, был уже автором нескольких камерно-интрументальных произведений, ряда пьес для фортепиано и романсов, написанных в стиле русских народных песен. В 1887 году Балакирев писал Стасову: «Наше знакомство имело для него…важное значение: до встречи со мной он считал себя дилетантом и не придавал значения своим упражнениям в сочинении – и мне кажется, что, по всей вероятности, я был первым, сказавшим ему, что его настоящее дело - композиторство».
Уже в начале 60-х годов между членами кружка сложилось ясное разделение зон влияния между «большими» и «маленькими» балакиревцами. По словам Римского-Корсакова, возвратившегося из кругосветного путешествия, его можно охарактеризовать следующим образом: «Кюи – большой мастер по части вокальной и оперной, Балакирев считался мастером симфонии, формы и оркестровки. Таким образом, они друг друга дополняли, но чувствовали себя зрелыми и большими, Бородин же, Мусоргский и - мы были незрелыми и маленькими…» Произведения, создававшиеся в этот период, были местами несовершенными, подчас наивными. Но важнейшее значение заключается в том, что в них отразилось становление традиций «Новой русской музыкальной школы».
Молодые композиторы активно искали свой непроторенный путь в искусстве, свои оригинальные средства выразительности, свою звуковую палитру, шлифовали мастерство. Они осознавали огромную личную ответственность за судьбы русской музыки, доказывая всем свои творчеством, - композиторской, исполнительской, общественной, просветительской, педагогической, - что они подлинные наследники и продолжатели великого и благородного дела Глинки и Даргомыжского, их настоящие ученики.
«Двери» кружка всегда были открыты для всех, кто разделял взгляды и идеалы создателей «Новой русской музыкальной школы». Композиторы-балакиревцы стремились в своих произведениях отразить историю русского народа, полную драматических коллизий, величайших побед, передать чувства простого человека, его стремления. Вспоминая время становления школы, Цезарь Антонович Кюи вспоминал: «Мы признавали равноправие музыки с текстом. Мы находили, что музыкальные формы должны соответствовать поэтическим формам и не должны их искажать, а поэтому повторения слов, стихов, а тем более вставки недопустимы…Оперные формы самые свободные и разнообразные, начиная с речитатива, чаще всего мелодического, и песни с повторяющимися строфами и кончая номерами с широким симфоническим развитием. Все зависит от сюжета, планировки либретто».Уникальность «Новой русской школы» состояла в том, что в ней ярко и активно проявлялись индивидуальность и талант каждого из участников, несмотря на сильное влияние Балакирева.
3. Ц. А. Кюи – композитор. Муза Кюи
3.1 Оперы
Опера «Кавказский пленник»
Как уже говорилось ранее, первая опера Кюи «Кавказский пленник» была сочинена в 1857-1858 гг, а переработана автором в 1881-1882-м. Либретто написал В. Крылова по одноименной поэме А. Пушкина. Премьера состоялась в Петербурге, Мариинском театре, 4 февраля 1883 г, под управлением Э. Направника.