Сочинение: Даниил Иванович Хармс

Рассказы и сценки из цикла «Случаи», посвященного жене Марине Малич,

несмотря на весь их лаконизм (некоторые вещи – в треть страницы) и фантасмагорич

ность, удивительным образом передают и атмосферу, и быт 30-х годов. Их юмор –

это юмор абсурда. Хармс прекрасно сознавал, что такой юмор может быть не всякому

понятен, и все же не отказывался от него. В заметках «О смехе» он говорил: «Есть

несколько сортов смеха. Есть средний сорт смеха, когда смеется весь зал, но не

в полную силу. Есть сильный сорт смеха, когда смеется та или иная часть залы, но уже

в полную силу, а другая часть залы молчит, до нее смех в этом случае совсем не доходит. Первый сорт смеха требует эстрадная комиссия от эстрадного актера, но

второй сорт смеха лучше. Скоты не должны смеяться».

Быт и действия у Хармса условны. Бытовой фон – не более чем стартовая

площадка, с которой начинается действие. Читать то, что им написано, реалистичес

кими глазами, бессмысленно, - это лишь приведет к ошибочному суждению об авторе.

Первый случай называется «Голубая тетрадь № 10». Публикатор Хармса А.А.Алексан

дров так объясняет происхождение этого названия: «Рассказ первоначально был записан Хармсом в небольшую тетрадь, обложка которой была обтянута голубым

муаром, и значился там под № 10 – отсюда и его название». Название «случая» -

случайно. Невозможно представить его происхождение иначе, чем в результате чисто

случайного стечения обстоятельств. Сам рассказ – случай, как и почти любой текст,

который волей случая складывается именно из этих слов, именно в эту минуту, именно

на этом листе бумаги. Поэтому название «случай».

Для примера хармсовских «случаев» текст первого из них:

«Жил один рыжий человек, у которого не было глаз и ушей. У него не было и волос,

так что рыжим его называли условно. Говорить он не мог, так как у него не было рта.

Носа у него не было. У него не было даже рук и ног. И живота у него не было, и спины

у него не было, и хребта у него не было, и никаких внутренностей у него не было.

Ничего не было! Так что непонятно, о ком идет речь. Уж лучше мы о нем не будем

больше говорить.»

Как и текст, имя у Хармса – необычно, бессмысленно. Имя – это не память о человеке и роде, оно ни с чем не связано (Брабонатов, Сенерифактов, Кульдыхонин, Амгустов, Черчериков, Холбин, Акинтетерь, Гатет, Люпин, Укивакин и т.д.).

В середине 30-х годов он, например, сочинил текст, который можно соотнести

с «Носом» Гоголя. «Однажды один человек по имени Андриан, а по отчеству Матвеевич и по фамилии Петров, посмотрел на себя в зеркало и увидел, что его нос как