Сочинение: Раннее творчество Пушкина

Творчество Пушкина конца 1810-х гг. имеет пере ход­ный характер и в силу этого менее всего поддается одно­значной оце нке.

В творчестве Пушкина конца 1810-х гг. эпикуре йские мотивы, звучащие даже громче, н ежели в ранней лирике, получают свое место в иерархии эстетическо-нравственных ценностей, как ее представляет себе поэт.

Вообще говоря, пушкинская поэзия конца 1810-х гг. ин тимна по основному своему тону, рассчитана на дру­жеское сопереживание. Человек оценивается Пушкиным с точки зрения личных его достоинств, и при этом мир ли чн ости противопоставляется совре менным обществен­н ым отношениям, которые оказываются уже ее духовных потенций:

О н вышней волею небес

Рожде н в оковах службы царской:

Он в Риме был бы Брут, в А финах Периклес.

А здесь он — офицер гусарский.

Замысел “Руслана и Людмилы” обоснова нно принято связывать с литературной программой “арз амасских лите­раторов”, выдвинувших в 1810-е гг. и дею создания нацио­нальной лироэпической п оэмы, что и отразилось в п ланах “Владимира” Жуковского и “Русалки” Батюшкова. " Известно, что Пушкин встречался с Ж уковски м в Петер­бурге на рож дественских каникулах (1817) и, може т быть, именно тогда маститый литератор п одарил “ученику” свой замысел, к которому уж е остыл, — по крайней мере в п ре­дисловии ко второму изданию “Руслана и Людмилы” (1828) сообщалось: “О н начал свою поэму, будучи еще воспитанни ком Царскосельского лицея...” П. И. Бартене в сохранил предание, что юный поэт писал стихи поэмы на стенах комнаты, куда был посажен в н ака­зание. Очевидно, име нно о “Руслане и Людмиле” упоми­нает поэт в послании к А. И. Турге неву (8 ноября 1817 г.) :

О продолжении работы Пушкина над поэмой в 1818 г. мы располагаем лишь свидете льствами совреме нников. 9 мая 1818 г. Батюшков пишет Вяземскому: “Забыл о Пушкине молодом: он пишет прелестную поэму и зре ет”; 14 ию ля 1818 г. Кюхельбекер восклицает, обра­щаясь к Пушкину:

Те бя, мой плам енный, чувствит ельный певец

Любви и доброго Руслана,

Те бя, на чьем челе пре движ у я венец

Арьоста и Парни, Петрарки и Бояна.

В кон це 1818 г. А. И. Тургенев сообщал Вяземскому:

“Пушкин уже на че твертой песне своей поэмы, кото­рая будет иметь всего шесть”

Таким образом, в конце 1818 г. поэма в составе первона­чальных четырех глав (ср. свидетельства А. И. Тургенева от 3 и 18 декабря) была доведе на лишь до пребывания Люд­милы в замке Черномора — описание поля брани и битвы Руслана с Головой (вторая часть “Песни III”) появилось уже после выработки нового плана. С ледовательно, перво­начальный план поэмы был значительно п роще, а главы намного (примерно вдвое) короче. Четыре главы, извест­ные в декабре 1818 г. А. И. Тургеневу, тематически были таковы: 1. Пир у Владимира, п охищение Людмилы и отъезд героев на ее пои ски; II. Встреча Руслана с Финном (глава эта была несколько доработана в начале 1819 г. ); III. Встреча Фарлафа с Наиной; би тва Рогдая с Рус ланом (сюда был несколько позже добавлен эпизод столк­новения Рогдая с Фарлафом: возмож но, для этой главы в 1819 г. предназначался и эпизод в замке двенадцати дев) ; IV. Людмила у Черномора.

При таком построении поэма была строго соразмерна по главам: в нечетных главах действуют все четыре витязя, причем в третьей главе соперники Руслана прекращают поиски Людмилы (Рогдай убит, Фарлаф, уповая на Наину, отправляется восвояси, Ратмир забывается в замке дев). Далее Пушкин попытался форсировать развитие событий (преодолевая описательность, возобладавшую в повество­вании): Руслан, уже обретший невесту, погибает. По-види­мому, предыдущие события предполагалось раскрыть позже в ретроспективном рассказе. Что же касается даль­нейшего развития сюже та, то в двух оставшихся по перво­начальному плану главах намечался рассказ об ожив­лении Руслана Финном, возвращении героя в Киев и по­срамлении изменника Фарлафа .

Поэма начата в 1817 г., в то время, когда Пушкин пре­одолевает захлестнувшие было его элегические настроения. Получившие отражение в “бакунинском цикле”. Выше уже отмечалось, что в качестве своеобразной реакции на мелан­холические (и отчасти мелодраматические) мотивы в пуш­кинской лирике начинает формироваться иной лирический цикл (“Послания к Лиде”), в котором торжествует гедо­низм, противопоставленный всему мечтательному, всему потустороннему. Реалистическая тенденция развития творчества Пуш­кина не может вызывать сомнений. В “Руслане и Людмиле”, поэме-сказке, рисуется мир по всех отношениях гармонический. Хотя сюжет поэмы и основан на соперничестве четырех героев, хотя в конце концов торжествует главный из них. Каждый из остальных тоже по-своему утешен; нашел свое идиллическое счастье мечтатель Ратмир, прощен ничтожный Фарлаф и даже гибель жестокого Рогдая смягчена сказочным мотивом:

И слышно было, что Рогдая

Тех вод русалка молодая

На хладны перси прияла

И, жадно витязя лобзая,

На дно со смехом увлекла

Высокий зачин поэмы:

Дела давно минувших дней,

Преданья старины глубокой

В южных поэмах Пушкина луна также будет всходить перед тем, как начаться решительным событиям, Пушкин всякий раз описание ночи приобретет местные, национальные черты: в “Кавказском пленнике” луна осветит” “белые хижины аула”, в “Бахчисарайском фонтане” - “тихую лавров сень”, в “Цыганах” — “тихий табор” (а впоследст­вии в “Полтаве” — “сребристых тополей листы”). Дейст­вие этих поэм в своих кульминационных моментах будет происходить именно ночью. Несомненно, что это примета романтического стиля, отражающая внимание писателя-романтика к исключительному, необычному (ночь — союз­ница преступлений и любви, мрачных дум и откровений и пр.). Но замечательно, что последний эпизод пушкинских поэм будет протекать, как правило, на фоне разгорающе­гося дня. Причем уже в первой поэме Пушкин нашел характерный тон заключительного утреннего пейзажа: “Сомнительный рождался день. На отуманенном востоке. . .”. Будущее предстояло в противоборстве надежд и сомнений...

Впоследствии каждая поэма Пушкина будет соотно­ситься с “преданьями старины глубокой”. Ср. в “Кавказ­ском пленнике”: “И возвестят о вашей казни Преданья темные молвы...”; в “Бахчисарайском фон­тане”: “Младые девы в той стране Преданье старины узнали'. . .”; в “Цыганах”: “Меж нами есть одно преданье...”: в “Полтаве”: “Но дочь-преступ­ница. . . преданья Об ней молчат. . .”.

Наконец, в каждой из романтических пушкинских поэм в качестве своеобразной лирической доминанты прозвучит “национальная песня”, ритмически акцентированная на фоне всего произведения.