Статья: С кем готовились воевать в июне сорок первого?

— Отказ принять меня равнозначен политически недружелюбному отношению к Англии... Причина этого отношения выяснилась: это поездка Молотова в Берлин. Я должен заявить откровенно, с негодованием…

Вышинский прервал Криппса:

— Я не намерен выслушивать ваши заявления о каком-то негодовании.

Криппс:

— Я должен откровенно высказать свои взгляды.

Вышинский:

— Дело посла — высказываться откровенно или нет, но откровенность не есть резкость и грубость, выслушивать которые я не намерен.

Криппс:

— Я не хотел быть резким и грубым, а хотел лишь откровенно высказать свои взгляды.

Вышинский:

— Я прошу учесть мое замечание в последующем разговоре, если вы желаете, чтобы я продолжал беседу.

Криппс:

— Я желал бы продолжить беседу. Прав ли я буду, если сообщу своему правительству, что поездка Молотова в Берлин означает нежелание Советского правительства улучшить свои отношения с правительством Великобритании и ясно свидетельствует о предстоящем соглашении с Германией?

Разговор с фюрером

12 ноября 1940 года глава советского правительства и нарком иностранных дел Молотов во главе большой делегации прибыл в столицу рейха. Руководитель советской дипломатии не знал иностранных языков и за границу прежде не ездил.

Разгром англо-французских войск в мае сорокового предвещал большие перемены. В первой беседе имперский министр Риббентроп внушал Молотову, что Англия уже проиграла войну и пора делить наследство Британской империи:

«Господин Сталин сказал, что Англия больше не имеет права господствовать над миром. И если она тем не менее затеяла эту войну, то она за нее заплатит. Мы делали в прошлом хорошие дела, и я ставлю вопрос: не можем ли мы делать хорошие дела в будущем? Я полагаю, что СССР может извлечь выгоды при распределении территорий Британской империи и путем экспансии в направлении Персидского залива и Аравийского моря…».

После беседы с Риббентропом Молотова повели к Гитлеру.

Фюрер пустил в ход все свое умение, чтобы расположить к себе советского наркома. Он вел себя, как звезда экрана, тщательно обдумывая каждое слово и каждый жест. Он как никто овладел искусством пожимать руки с особым значением. Гитлер скучал в одиночестве, жаждал аудитории, воодушевлялся, когда появлялись слушатели и вдохновенно разглагольствовал о будущем.

Фюрер предложил Молотову официально присоединиться к Германии, Италии и Японии и взять себе Индию и страны Персидского залива. Дословно записывая беседу с Гитлером, помощники Молотова помечали: «Тов. Молотов приветствует это заявление рейхсканцлера... Тов. Молотов считает это заявление правильным... Тов. Молотов выражает с этим свое согласие и считает, что в своей основе мысль рейхсканцлера правильна... Все, что он понял из сделанного сейчас перевода заявления Гитлера, ему кажется правильным и отвечает интересам как СССР, так и Германии».

Но нарком хотел еще кое-что выторговать. Молотов объяснил, что они со Сталиным прежде всего хотят получить свободный выход из Балтийского и Черного морей, а также военные базы в Болгарии, Дарданеллах и Босфоре, чтобы контролировать черноморские проливы. После долгой беседы с фюрером около часа ночи Молотов отправил Сталину шифротелеграмму:

«Так как мы засиделись сверх нормы, а подошел уже час назначенного обеда, то уговорились, что завтра, 13 ноября, я у него завтракаю и после этого продолжаем. Большой интерес Гитлера к тому, чтобы договориться и укрепить дружбу с Советским Союзом в сферах влияния, налицо».

Утром пришел ответ от Сталина:

«Насчет Черного моря… Это вопрос обороны берегов СССР и обеспечения его безопасности. Обеспечение спокойствия в районе Проливов невозможно без договоренности с Болгарией о пропуске советских войск для защиты входов в Черное море. Во всем остальном исходи из известных тебе директив, и если результаты дальнейшей беседы покажут, что ты в основном можешь договориться с немцами, а для Москвы останутся окончание и оформление дела, — то тем лучше. Твое поведение в переговорах считаем правильным».

Через три часа Молотов получил дополнительные указания из Москвы:

«Советуем:

Первое. Не обнаруживать нашего большого интереса к Персии и сказать, что, пожалуй, не будем возражать против предложения немцев.

Второе. Насчет Турции держаться пока в рамках мирного разрешения в духе Риббентропа, но сказать, что мирное разрешение не будет реальным без нашей гарантии Болгарии и пропуска наших войск в Болгарию как средства давления на Турцию.

Третье. Если немцы предложат раздел Турции, то в этом случае можно раскрыть наши карты…».

Спор о Финляндии

Во второй беседе Гитлер подчеркнул значение совместных действий двух стран: