Статья: С кем готовились воевать в июне сорок первого?

За две недели до начала Великой Отечественной войны большую группу офицеров оперативного управления Генерального штаба Красной армии отправили в важную служебную командировку. Но не на западную границу, где через несколько дней начнется кровавая война, а на южную.

Генштабисты побывали сначала в Тбилиси, потом в Баку. В Москву не спешили. Считали, что нет оснований торопиться. Будущий начальник Генштаба генерал армии Семен Штеменко, в ту пору офицер оперативного управления, вспоминал: «Пароходом направились из Баку в Красноводск. Возвращались в Москву с легким сердцем. Учения прошли хорошо. 21 июня утром наш поезд прибыл к перрону Казанского вокзала. День ушел на оформление и сдачу документов. Начальник нашего отдела добился разрешения для участников поездки отдыхать два дня: воскресенье — 22 и понедельник — 23 июня…».

Чем же занимались офицеры Генерального штаба на юге страны в эти предвоенные дни сорок первого?

Генерал Штеменко: «Осень сорокового и зиму сорок первого пришлось потратить на тщательное изучение и военно-географическое описание Ближневосточного театра. С марта приступили к разработке командно-штабных учений в Закавказском и Среднеазиатском военных округах.

Заместитель начальника Генштаба генерал-лейтенант Николай Федорович Ватутин утвердил наши разработки почти без замечаний и отпустил меня, сказав, что учение в Закавказском военном округе будет проводить либо начальник Генштаба Жуков, либо он — Ватутин. В конце мая основной состав нашего отдела отправился в Тбилиси. Нас усилили за счет других отделов. Перед самым отъездом выяснилось, что ни начальник Генштаба, ни его заместитель выехать не могут. Фронтом командовал заместитель командующего войсками округа генерал-лейтенант Павел Иванович Батов. Обязанности начальника штаба фронта выполнял генерал-майор Федор Иванович Толбухин».

В чем состоял смысл затеянных весной сорок первого крупных учений, проводившихся силами двух военных округов — Закавказского и Среднеазиатского? Военные округа преобразовывались во фронты, которые наносили удары по вероятному врагу. Кто же считался врагом на южных границах, с кем готовились воевать?

Все на борьбу с Англией

За год до этого нарком обороны Климент Ефремович Ворошилов предложил Сталину и Молотову нарастить наступательный потенциал военной группировки на юге страны. Он считал необходимым усилить Северо-Кавказский и Закавказский военные округа — передать им дивизии, которые освободились в связи с окончанием Финской войны, а также усилить их кавалерией, артиллерией и танками, которые предполагалось перевести из других округов. В конце февраля 1940 года началась переброска военной авиации в Закавказский округ, где количество истребителей и бомбардировщиков увеличили более чем в четыре раза.

Алексей Степанов, историк из Санкт-Петербурга, обнаружил в Военно-морском архиве поразительные документы.

По указанию наркома обороны командующие авиацией Закавказского и Одесского военных округов начали подготовку к нанесению бомбовых ударов по важнейшим объектам на Ближнем Востоке. Среди целей значились Анкара, Александрия, Бейрут, Хайфа, Суэцкий канал, а также проливы Босфор и Дарданеллы. Штурманам и летчикам дальней бомбардировочной авиации предписывалось проложить маршруты полета, провести учебные полеты над собственной территорией с имитацией бомбардировок, а также разработать тактику воздушных боев с британской истребительной авиацией.

К войне с Англией готовились все флоты. 2 апреля 1940 года командующий Северным флотом флагман 2-го ранга Валентин Петрович Дрозд приказал: «Вероятным противником на ближайший период считаю Англию и Норвегию, хотя последняя активных действий может и не развивать…».

Валентин Дрозд служил на флоте с 1925 года, в Испании был советником при командующем флотилией эсминцев республиканского флота, за что получил два ордена — Ленина и Красного Знамени. С 1938 года командовал Северным флотом, участвовал в Финской войне. Контр-адмирал Дрозд погибнет в 1943-м, возвращаясь из Кронштадта в Ленинград. Его автомобиль попадет в полынью от снаряда на льду Финского залива…

27 марта 1940 года командующий Черноморским флотом флагман 1-го ранга Филипп Сергеевич Октябрьский утвердил «План действий ВВС Черноморского флота на 1940 год», в котором говорилось: «Вероятно одновременное выступление против Советского Союза Англии, Франции, Румынии и Турции».

Филипп Октябрьский появился на свет Ивановым, а в 1924 году, когда служил в политуправлении Красной армии, сменил фамилию на более революционную. В марте 1939 года Октябрьский принял под свое командование Черноморский флот. Он поставил перед авиацией флота задачу — нанести удар по боевым кораблям противника на базах Мраморного моря и в проливе Босфор, а также установить там минные заграждения.

7 мая 1940 года начальник штаба Каспийской флотилии капитан 2-го ранга Алексеев доложил своему начальству, что в ближайшее время Каспийское море может стать театром военных действий: «Вероятным противником на театре и его главной силой будет английская и французская авиация».

Летчики во всех южных округах получали подробные данные о аэродромах, системе противовоздушной обороны, расположении авиачастей и тактико-технические данные самолетов противника на Ближнем Востоке. В первую очередь изучались Турция, Иран и Ирак. Даже создание советской авиации шло с учетом ожидавшейся войны с Англией.

От знаменитого авиаконструктора Андрея Николаевича Туполева потребовали создать дальний пикирующий бомбардировщик для борьбы с британским флотом. Самолет должен был преодолеть 5—6 тыс. км, чтобы появилась возможность наносить удар по британским военно-воздушным базам с советской территории.

Туполев объяснил своим помощникам: «Война неизбежна. Нашим главным врагом всегда была и остается Англия. Ее главная сила — военно-морской флот. Необходимо создать оружие для борьбы с английским флотом».

Приглашение в Берлин

В этот предвоенный год не Германия, а Великобритания считалась главным врагом. Вступившие между собой в союз нацистская Германия, фашистская Италия и милитаристская Япония рассматривались как союзники. 24 июля 1940 года советский полпред в Италии сообщил в Москву о беседе с Муссолини: «Сегодня в 12.30 был принят Бенито Муссолини. Он встретил меня у дверей своего огромного кабинета. Во время беседы Муссолини был любезен и по окончании аудиенции проводил меня до дверей кабинета… Я сказал, что Советский Союз отнюдь не является защитником существовавшего до последнего времени англо-французского господства в Европе.

Господствующему положению этих стран приходит конец. Соответственно усиливаются на международной арене голоса СССР, Италии и Германии…

Муссолини подчеркнул, что в настоящий момент у трех стран: СССР, Италии и Германии, несмотря на различие внутренних режимов, имеется одна общая задача — это борьба против плутократии, против эксплуататоров и поджигателей войны на Западе…».

13 октября 1940 года имперский министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп отправил Сталину обширное письмо, подробно обосновывая каждый внешнеполитический шаг немецкого правительства, и предложил встретиться: «Историческая задача четырех держав в лице Советского Союза, Италии, Японии и Германии, по-видимому, состоит в том, чтобы устроить свою политику на долгий срок и путем разграничения своих интересов в масштабе столетий направить будущее развитие своих народов на правильные пути...

Мы бы приветствовали, если бы господин Молотов пожелал в ближайшее время посетить Берлин. Смею от имени имперского правительства передать самое сердечное приглашение. После моего двукратного визита в Москву видеть господина Молотова в Берлине было бы для меня особой радостью. Его визит дал бы фюреру возможность лично изложить господину Молотову свои мысли о будущем отношений между нашими странами».

Три дня Сталин обсуждал предложение Риббентропа со своим ближайшим окружением. 21 октября Молотов передал немецкому послу в Москве графу Фридриху Вернеру фон Шуленбургу ответ Сталина. Всю ночь в посольстве его переводили на немецкий и в пять утра отправили шифротелеграммой в Берлин: «Многоуважаемый господин Риббентроп! Ваше письмо получил. Искренне благодарю Вас за доверие, так же как за поучительный анализ последних событий, данный в Вашем письме.

Я согласен с Вами в том, что вполне возможно дальнейшее улучшение отношений между нашими государствами, опирающееся на прочную базу разграничения своих интересов на длительный срок.

Вячеслав Михайлович Молотов считает, что он у Вас в долгу и обязан дать Вам ответный визит в Берлин. Стало быть, Молотов принимает Ваше приглашение...

Я приветствую выраженное Вами желание вновь посетить Москву, чтобы продолжить начатый в прошлом году обмен мнениями по вопросам, интересующим наши страны, и надеюсь, что это будет осуществлено после поездки Молотова в Берлин…».

9 ноября 1940 года после беседы со Сталиным Молотов составил для себя памятку «Некоторые директивы к берлинской поездке»:

«Цель поездки

А) разузнать действительные намерения Германии и всех участников пакта трех в осуществлении плана создания «Новой Европы», а также «Великого Восточно-Азиатского Пространства»; этапы и сроки осуществления этих планов; место СССР в этих планах в данный момент и в дальнейшем;

Б) подготовить первоначальную наметку сферы интересов СССР в Европе, а также в ближней и средней Азии, прощупав возможность соглашения об этом с Германией (а также с Италией)…»

--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--