Осколки разбитого вдребезги

    Оба они сходятся у ротонды севастопольского Приморского бульвара, перед закатом, когда все так неожиданно меняет краски: море из зеркально голубого переходит в резко синее, с подчеркнутым под верхней срезанной половинкой солнца горизонтом; солнце из ослепительно оранжевого превращается в огромный полукруг, нестерпимо красного цвета; а спокойное голубое небо, весь день томно дрожавшее от ласк пылкого зноя, к концу дня тоже вспыхивает и загорается ярким предвечерним румянцем - одним словом, когда вся природа перед отходом ко сну с неожиданной энергией вспыхивает новыми красками и хочет поразить пышностью, тогда сходятся они у ротонды, садятся они на скамеечку под нависшими ветвями маслины и начинают говорить...
    У одного красивый старческий профиль чрезвычайно правильного рисунка, маленькая белая, очень чистенькая бородка и черные еще живые глаза. Он петербуржец, бывший сенатор, на всех торжествах появлялся в шитом золотом мундире и белых панталонах - был богат, щедр, со связями. Теперь на артиллерийском складе поденно разгружает и сортирует снаряды. Другой - маленький рыжий старичок, с бесцветным петербургским личиком и медлительными движениями человека, привыкшего повелевать. Он был директором огромного металлургического завода, считавшегося первым на Выборгской стороне. Теперь он - приказчик комиссионного магазина и в последнее время приобрел даже некоторую опытность в оценке поношенных дамских капотов и плюшевых детских медведей, приносимых на комиссию. Сойдясь и усевшись друг против друга, они долго молчат, будто раскачиваясь; да и в самом деле раскачивают головами, как два белых медведя во время жары в бассейне зоологического сада.
    Наконец первым раскачивается сенатор:
    - Резкие краски, - говорит он, указывая на горизонт. - Нехорошо.
    - Аляповато, - укоризненно соглашается приказчик комиссионного магазина. - Все краски на палитре не смешаны, все краски грубо подчеркнуты.
    - А помните наши петербургские закаты...
    - Ну!!
    - Небо - розовое с пепельным, вода - кусок розового зеркала, все деревья - темные силуэты, как вырезанные. Темный рисунок Казанского собора на жемчужном фоне...
    - И не говорите! Не говорите! А когда зажгут фонари Троицкого моста...
    - А кусочек канала, где Спас на Крови...
    - А тяжелая арка в конце Морской, где часы...
    - Не говорите!
    - Ну скажите: что мы им сделали? Кому мы мешали?
    - Не говорите!

    Оба старика поникают головами... Потом один из них снова распускает белые паруса сладких воспоминаний и несется в быстрой чудесной лодке, убаюкиваемый - все назад, назад, назад...
    - Помните постановку "Аиды" в Музыкальной Драме?
    - Да уж Лапицкий был - ловкая шельма! Умел сделать. Бал у Лариных, например в "Онегине", а?
    - А второй акт "Кармен"?
    - А оркестр в "Мариинке"? Помните, как вступят скрипки, да застонут виолончели -
    Господи, думаешь: где же это я - на земле или на небе?!
    - Ах, Направник, Направник!..
    Сенаторская голова, седая голова с профилем римского патриция никнет...
    Рядом два восточных человека, в изумительно выутюженных белых костюмах и безукоризненных воротничках тоже перебрасываются тихими фразами:
    - С утра только я и успел взять из таможни 7 ящиков лимонов и 12 - спичек. Понимаешь?
    - А Амбарцун?
    - Амбарцуна мануфактурой завалили.
    - А Вилли Ферреро в Дворянском Собрании?! Это Божье чудо, это будто Христос в детстве вторично спустился на землю!.. Половина публики тихо рыдала...
    - А что с какао?
    - Амбарцуна какаом завалили.
    - Чего я никогда уже, вероятно, не услышу, - это игры Гофмана...
    - А помните, как Никиш...
    Из ресторана ветерок доносит дразнящий запах жареного мяса.
    - Вчера с меня за отбивную котлету спросили 8 тысяч...
    - А помните "Медведя"?
    - Да. У стойки. Правда, рюмка лимонной водки стоила полтинник, но за этот же

    полтинник приветливые буфетчики буквально навязывали вам закуску: свежую икру,

    заливную утку, соус кумберленд, салат оливье, сыр из дичи.

    - А могли закусить и горяченьким: котлетками из рябчика, сосисочками в томате,

    грибочками в сметане... Да!!! Слушайте - а расстегаи?!

    - Ах, Судаков, Судаков!..

    - Мне больше всего нравилось, что любой капитал давал тебе возможность войти в

    соответствующее место: есть у тебя 50 рублей - пойди к Кюба, выпей рюмочку

    Мартеля, поглоти десяток устриц, запей бутылочкой Шабли, заешь котлеткой даньон,

    запей бутылочкой Поммери, заешь гурьевской кашей, запей кофе с Джинжером...

    Имеешь 10 целковых - иди в "Верну" или в "Малый Ярославец". Обед из пяти блюд с

    цыпленком в меню - целковый, лучшее шампанское 8 целковых, водка с закуской 2

    целковых... А есть у тебя всего полтинник - иди к Федорову или к Соловьеву: на

    полтинник и закусишь, и водки выпьешь, и пивцом зальешь...

    - Эх, Федоров, Федоров!.. Кому это мешало?..

    - А летом в "Буфф" поедешь: музыка гремит, на сцене Тамара "Воккачио" изображает...

    Помните? Как это она: "Так надо ходить по-о-о-чку"... Помните? Ах, Оффенбах!

    Восточные человеки наговорились о своих делах, прислушиваются к разговору

    сенатора и директора завода. Слушают, слушают - и полное непонимание на их лицах,

    украшенных солидными носами. На каком языке разговор?..

    - А "Маскотта"? "Сядем в почтовую карету скорой"... А джонсовская "Гейша"?... "Глупо,

    наивно попала в сети я"...

    - Ну!.. А "Луна-Парк"!

    - А Айседора!

    - А премьеры в Троицком или в Литейном!..

    - А пуант с Фелисьеном и ужинами под румын, у воды!..

    - А аттракционы в Вилла Роде?..

    - А откровения психографолога Моргерштерна! Хе-хе...

    - А разве лезло утром кофе в горло без "Петербургской Газеты"?!

    - Да! С романом Брешки внизу! Как это он: "Виконт надел галифе, засунул в карман

    парабеллум, затянулся "Боливаром", вскочил на гунтера, дал шенкеля и поскакал к

    авантюристу Петко Мирковичу!" Слова-то все какие подобраны, хе-хе...

    - А "Сатирикон", по субботам! С утра торопит Агафью, чтобы сбегала на угол за

    журналом...

    - А премьеры андреевских пьес... Какое волнующее чувство.

    - А когда художественники приезжали...

    И снова склоненные головы, и снова щемящий душу рефрен:

    - Чем им мешало все это...

    Подходит билетер с книжечкой билетов и девица с огромным денежным ящиком.

    - Возьмите билеты, господа...

    - Мы... этого... нам не надо. Почем билеты?

    - По пятьсот...

    - Только за то, чтобы посидеть на бульваре?! Пятьсот?.. - Помилуйте, у нас

    музыка...

    - Пойдем, Алексей Валерьяныч...

    Понурившись, уходят.

    У выхода приостанавливаются.

    - А наш Летний Сад, помните? Эти дряхлые статуи, скамеечки... Музыка тоже играла...

    - А канавка у Дворца. "Уж полночь, а Германа все нет"! Какие голоса были!.. Ах,

    Лиза, Лиза...

    

    . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

    - За что они Россию так?..