Товарищ

    Он был сыном простого рабочего,
     И повесть о нем очень короткая.
     Только и было в нем, что волосы как ночь
     Да глаза голубые, кроткие.
     Отец его с утра до вечера
     Гнул спину, чтоб прокормить крошку;
     Но ему делать было нечего,
     И были у него товарищи: Христос да кошка.
     Кошка была старая, глухая,
     Ни мышей, ни мух не слышала,
     А Христос сидел на руках у матери
     И смотрел с иконы на голубей под крышею.
     Жил Мартин, и никто о нем не ведал.
     Грустно стучали дни, словно дождь по железу.
     И только иногда за скудным обедом
     Учил его отец распевать марсельезу.
     "Вырастешь, - говорил он, - поймешь...
     Разгадаешь, отчего мы так нищи!"
     И глухо дрожал его щербатый нож
     Над черствой горбушкой насущной пищи.
     Но вот под тесовым
     Окном -
     Два ветра взмахнули
     Крылом;
     То с вешнею полымью
     Вод
     Взметнулся российский
     Народ...
     Ревут валы,
     Поет гроза!
     Из синей мглы
     Горят глаза.
     За взмахом взмах,
     Над трупом труп;
     Ломает страх
     Свой крепкий зуб.
     Все взлет и взлет,
     Все крик и крик!
     В бездонный рот
     Бежит родник...
     И вот кому-то пробил
     Последний, грустный час..
     Но верьте, он не сробел
     Пред силой вражьих глаз!
     Душа его, как прежде,
     Бесстрашна и крепка,
     И тянется к надежде
     Бескровная рука.
     Он незадаром прожил,
     Недаром мял цветы;
     Но не на вас похожи
     Угасшие мечты...
     Нечаянно, негаданно
     С родимого крыльца
     Донесся до Мартина
     Последний крик отца.
     С потухшими глазами,
     С пугливой синью губ,
     Упал он на колени,
     Обняв холодный труп.
     Но вот приподнял брови,
     Протер рукой глаза,
     Вбежал обратно в хату
     И стал под образа.
     "Исус, Исус, ты слышишь?
     Ты видишь? Я один.
     Тебя зовет и кличет
     Товарищ твой Мартин!
     Отец лежит убитый,
     Но он не пал, как трус.
     Я слышу, он зовет нас,
     О верный мой Исус.
     Зовет он нас на помощь,
     Где бьется русский люд,
     Велит стоять за волю,
     За равенство и труд!.."
     И, ласково приемля
     Речей невинных звук,
     Сошел Исус на землю
     С неколебимых рук.
     Идут ручка с рукою,
     А ночь черна, черна!..
     И пыжится бедою
     Седая тишина.
     Мечты цветут надеждой
     Про вечный, вольный рок.
     Обоим нежит вежды
     Февральский ветерок.
     Но вдруг огни сверкнули...
     Залаял медный груз.
     И пал, сраженный пулей,
     Младенец Иисус.
     Слушайте:
     Больше нет воскресенья!
     Тело его предали погребенью
     Он лежит
     На Марсовом
     Поле.
     А там, где осталась мать,
     Где ему не бывать
     Боле,
     Сидит у окошка
     Старая кошка,
     Ловит лапой луну...
     Ползает Мартин по полу:
     "Соколы вы мои, соколы,
     В плену вы,
     В плену!"
     Голос его все глуше, глуше,
     Кто-то давит его, кто-то душит,
     Палит огнем.
     Но спокойно звенит
     За окном,
     То погаснув, то вспыхнув
     Снова,
     Железное
     Слово:
     "Рре-эс-пуу-ублика!"
     <1917>