Краткое содержание рассказа Джека Лондона ''Болезнь одинокого вождя,,

Эту историю рассказали мне два старика. Когда спала жара - было это в полночь, - мы сидели в дыму костра, защищавшего нас от  комаров,  и  то  и дело яростно давили тех крылатых мучителей,  которые,  не  страшась  дыма, хотели полакомиться нашей кровью. Справа  от  нас,  футах  в  двадцати,  у подножия рыхлого откоса, лениво журчал Юкон. Слева, над розоватым  гребнем невысоких холмов, тлело дремотное солнце, которое не знало сна в эту  ночь и обречено было не спать еще много ночей.      Старики, которые вместе со мною сидели у костра и доблестно сражались с комарами, были Одинокий Вождь и Мутсак - некогда товарищи по  оружию,  а ныне дряхлые хранители преданий старины. Они остались последними из своего поколения и не пользовались почетом в кругу молодых, выросших на задворках приисковой цивилизации. Кому дороги предания и легенды в наши  дни,  когда веселье можно добыть из черной бутылки, а черную бутылку  можно  добыть  у добрых белых людей за несколько часов работы  или  завалящую  шкуру!  Чего стоят все страшные обряды и  таинства  шаманов,  если  каждый  день  можно видеть, как живое огнедышащее чудовище - пароход, наперекор всем  законам, кашляя и отплевываясь, ходит  вверх  по  Юкону!  И  что  проку  в  родовом достоинстве, если всех  выше  ценится  у  людей  тот,  кто  больше  срубит деревьев или ловчее управится с рулевым колесом, ведя  судно  в  лабиринте протоков между островами!      В самом деле, прожив слишком долго, эти два старика - Одинокий  Вождь и Мутсак - дожили до черных дней, и в новом мире не было им ни  места,  ни почета. Они тоскливо ждали смерти, а сейчас рады были раскрыть душу чужому белому человеку, который разделял их мучения у осаждаемого мошкарой костра и внимательно слушал рассказы о той давно минувшей поре, когда еще не было пароходов.      - И вот выбрали мне девушку в жены, -  говорил  Одинокий  Вождь.  Его голос,  визгливый  и  пронзительный,  то  и  дело  срывался   на   сиплый, дребезжащий басок; только успеешь к нему привыкнуть, как он снова взлетает вверх тонким дискантом, - кажется, то верещит сверчок, то квакает лягушка.      - И вот выбрали мне девушку в жены, - говорил он. - Потому  что  отец мой, Каск-Та-Ка, Выдра, гневался на меня за то,  что  я  не  обращал  свой взгляд на женщин. Он был вождем племени и был уже  стар,  а  из  всех  его сыновей я один оставался в живых, и только через меня  он  мог  надеяться, что род его продлится в тех, кому еще суждено явиться на свет. Но знай,  о белый человек, что я был очень болен; и если меня не радовали ни охота, ни рыбная ловля и мясо не согревало моего желудка, - мог ли  я  заглядываться на женщин, или готовиться к свадебному пиру, или мечтать о лепете и  возне маленьких детей?      - Да, - вставил Мутсак. - Громадный медведь обхватил Одинокого  Вождя лапами, и он боролся, пока у него не треснул череп и кровь не  хлынула  из ушей.      Одинокий Вождь энергично кивнул.      - Мутсак говорит правду. Прошло время, я исцелился, но в то же  время и не исцелился. Потому что, хотя  рана  затянулась  и  больше  не  болела, здоровье не вернулось ко мне. Когда я ходил, ноги подо мной подгибались, а когда я смотрел на свет, глаза наполнялись слезами.  И  когда  я  открывал глаза, вокруг меня все кружилось; а когда я  закрывал  глаза,  моя  голова кружилась, и все, что я когда-либо видел, кружилось и кружилось у  меня  в голове. А над глазами у меня так сильно болело, как будто  на  мне  всегда лежала какая-то тяжесть или голову сжимал туго стянутый обруч.  И  речь  у меня была медленной, и я долго ждал, пока на язык придет нужное  слово.  А если я не ждал, то у меня срывалось много всяких слов и  язык  мой  болтал глупости. Я был очень болен, и  когда  отец  мой,  Выдра,  привел  девушку Кэсан...      - Молодую и сильную девушку, дочь моей сестры, - перебил Мутсак. -  С сильными бедрами, чтобы рожать детей, стройная и быстроногая  была  Кэсан. Ни одна