Кто пережил угрозу нашествия Тамерлана?

ПРАВОСЛАВНЫЙ МИР И ТАМЕРЛАН Нашествие Тамерлана на Русь в конце XIV века Нашествие Тамерлана на Русь в конце XIV века - одно из самых малоизученных событий отечественной истории. В первую очередь это касается исторической науки нашего столетия. Тамерланов сюжет она умудрилась продержать взаперти, не выпустив его - даже в конспективном изложении - ни в один из популярных учебников по истории. Опрос десяти школьников, кое-что знающих о Батые, Мамае, Гришке Отрепьеве и Наполеоне, по Тамерлану дает нулевой результат. Это тотальное неведение одной из самых страшных угроз существованию древнерусского государства объясняется, однако, удивительно просто... Тамерлан никак не вписывался в атеистическую концепцию исторического процесса. Если изъять из сюжета его нашествия чудотворение, связанное с переносом из Владимира в Москву самой почитаемой на Руси Богородичной иконы, то никакой советский историк не смог бы вразумительно объяснить, что же именно побудило среднеазиатского полководца отказаться от почти даровой победы, вдруг и навсегда увести свои тьмы из южнорусских земель. Ведь известно, что Москва на тот час вовсе не была готова к достойному военному отпору. В стратегическом отношении она выглядела еще беззащитнее, чем при тринадцатилетней давности нападении хана Тохтамыша. Всякое сугубо материалисти-ческое объяснение выходки Тамерлана, вдруг благоволившего пощадить обескровленную Русь, выглядело бы жалким. Принцип пощады был неведом самому жестокому из полководцев, известных миру. Понадобилось бы искать другие, более мизерные истолкования его каприза. Не страдал ли он приступами белой горячки еще задолго до своей кончины? Не получил ли громадный выкуп от русских? Не испытывал ли недостатка в провианте и фураже? Какой еще изворот бытия мог определить изворот его сознания? Или Тамерлан был первым последова-тельным абсурдистом в истории войн? Все гадания и фантазирования такого рода не имеют почвы в исторических источниках, связанных с вдруг прерванным нашествием на Русь, прерванным по воле инициатора страшнейшего погрома. Приведу лишь один пример исследовательского скудоумия и беспомощности анализа, проявленных при трактовке поступка Тамерлана. Пример этот особенно показателен, поскольку относится к последнему десятилетию существования советской исторической науки. В комментариях к «Повести о Темир Аксаке» («Памятники литературы Древней Руси XI V - середина XV века». Москва, 1981) читаем: «В августе 1395 г. Тимур неожиданно вышел к Ельцу, разграбил его и, простояв у Дона около двух недель, по неясным причинам повернул обратно, направляясь в Крым. По-видимому, вполне трезво оценивая обстановку, Тимур не пожелал связываться с мятежными «улусами». Он только что вторично и уже окончательно разбил своего соперника, Тохтамыша, и продолжал карательные экспедиции по татарским землям, подчиняя их своей власти. Выход на Русь был разведкой, подобной той, которую осуществил военачальник Чингисхана Сабудай в 1223 г., дав бой русским и половецким князьям на Калке. Тем не менее, решение Тимура на Руси было воспринято как Божье заступничество и как чудо». Комментатор, как очевидно, вовсе не утруждает себя документальными доказательствами происшедшего, рассчитывая, похоже, что его трактовка события будет принята на веру. Между тем в таком произвольном и алогичном построении нелепо выглядят обе стороны - и Тамерлан, по неожиданной прихоти вышедший к Ельцу и «по неясным причинам» повернувший обратно, и Русь, поспешившая этот якобы случайный, вовсе необязательный военный демарш Тамерлана осмыслить «как Божье заступничество и чудо». Если причины ухода завоевателя в Крым неясны, то совершенно лишено основания рассуждение о, якобы, трезвой оценке обстановки со стороны Тимура и об его опасении ворошить «мятежные «улусы», под которыми комментатор имеет в виду русские княжества. Но мог ли струсить перед этими не ему, а его только что наголову разбитому противнику Тохтамышу подведомственными улусами непобедимый восточный цесарь? И мог ли быть его выход на Русь только разведкой? Ведь Тохтамыша он только что разбил вовсе не во главе малого разведывательного отряда, иначе бы и не кинулся тут же в малом числе добивать золотоордынцев в Крым. Как ни исхищряется комментатор, ему так и не удается пред-ставить приход Тимура на Русь в виде этакой случайной, неожиданной, легкой и необязательной разведывательной прогулки. А русскую сторону - в виде фанатичных простаков, которые случайное появление и необъяснимое исчезновение любопытствующих азиатов раздули до размеров «божьего заступничества и чуда».