Напишите диалог Гаврилы с Капитоном, пожалуйста дам 30 баллов.

Появление Капитона прервало нить Гаврилиных размышлений. Легкомысленный башмачник вошел, закинул руки назад и, развязно прислонясь к выдающемуся углу стены подле двери, поставил правую ножку крестообразно перед левой и встряхнул головой. "Вот, мол, я. Чего вам потребно?" Гаврила посмотрел на Капитона и застучал пальцами по косяку окна. Капитон только прищурил немного свои оловянные глазки, но не опустил их, даже усмехнулся слегка и провел рукой по своим белесоватым волосам, которые так и ерошились во все стороны. "Ну да, я, мол, я. Чего глядишь?" - Хорош, - проговорил Гаврила и помолчал. - Хорош, нечего сказать! Капитон только плечиками передернул. "А ты небось лучше?" - подумал он про себя. - Ну, посмотри на себя, ну, посмотри, - продолжал с укоризной Гаврила, - ну, на кого ты похож? Капитон окинул спокойным взором свой истасканный и оборванный сюртук, свои заплатанные панталоны, с особенным вниманием осмотрел он свои дырявые сапоги, особенно тот, о носок которого так щеголевато опиралась его правая ножка, и снова уставился на дворецкого. - А что-с? - Что-с? - повторил Гаврила. - Что-с? Еще ты говоришь: что-с? На чёрта ты похож, согрешил я, грешный, вот на кого ты похож. Капитон проворно замигал глазками. "Ругайтесь, мол, ругайтесь, Гаврила Андреич", - подумал он опять про себя. - Ведь вот ты опять пьян был, - начал Гаврила, - ведь опять? А? Ну, отвечай же. - По слабости здоровья спиртным напиткам подвергался действительно, - возразил Капитон. - По слабости здоровья!.. Мало тебя наказывают - вот что; а в Питере еще был в ученье... Многому ты выучился в ученье! Только хлеб даром ешь. - В этом случае, Гаврила Андреич, один мне судья: сам господь бог, и больше никого. Тот один знает, каков я человек на сем свете суть и точно ли даром хлеб ем. А что кассается в соображении до пьянства, то и в этом случае виноват не я, а более один товарищ; сам же меня он сманул, да и сполитиковал, ушел то есть, а я... - А ты остался, гусь, на улице. Ах ты, забубенный человек! Ну, да дело не в том, - продолжал дворецкий, - а вот что. Барыне...- тут он помолчал, - барыне угодно, чтоб ты женился. Слышишь? Оне полагают, что ты остепенишься, женившись. Понимаешь? - Как не понимать-с. - Ну, да. По-моему, лучше бы тебя хорошенько в руки взять. Ну, да это уж их дело. Что ж? Ты согласен? Капитон осклабился. - Женитьба дело хорошее для человека, Гаврила Андреич; и я, с своей стороны, с очень моим приятным удовольствием. - Ну, да, - возразил Гаврила и подумал про себя; "Нечего сказать, аккуратно говорит человек". - Только вот что, - продолжал он вслух, - невесту-то тебе приискали неладную. - А какую, позвольте полюбопытствовать?.. - Татьяну. - Татьяну? И Капитон вытаращил глаза и отделился от стены. - Ну, чего ж ты всполохнулся?.. Разве она тебе не по нраву? - Какое не по нраву, Гаврила Андреич! Девка она ничего, работница, смирная девка... Да ведь вы сами знаете, Гаврила Андреич, ведь тот-то, леший, кикимора-то степная, ведь он за ней... - Знаю, брат, всё знаю, - с досадой прервал его дворецкий, - да ведь... - Да помилуйте, Гаврила Андреич! Ведь он меня убьет, ей-богу убьет, как муху какую-нибудь прихлопнет; ведь у него рука, ведь вы изволите сами посмотреть, что у него за рука; ведь у него просто Минина и Пожарского рука. Ведь он глухой, бьет и не слышит, как бьет! Словно во сне кулачищами-то махает. И унять его нет никакой возможности; почему? Потому, вы сами знаете, Гаврила Андреич, он глух и, вдобавку, глуп, как пятка. Ведь это какой-то зверь, идол, Гаврила Андреич, - хуже идола... осина какая-то; за что же я теперь от него страдать должен? Конечно, мне уже теперь всё нипочем: обдержался, обтерпелся человек, обмаслился, как коломенский горшок, - всё же я, однако, человек, а не какой-нибудь в самом деле ничтожный горшок. - Знаю, знаю, не расписывай... - Господи боже мой! - с жаром продолжал башмачник, - когда же конец? Когда, господи! Горемыка я, горемыка неисходная! Судьба-то, судьба-то моя, подумаешь! В младых летах был я бит через немца хозяина; в лучший сустав жизни моей бит от своего же брата, наконец в зрелые годы вот до чего дослужился... - Эх ты, мочальная душа, - проговорил Гаврила. - Чего распространяешься, право! - Как чего, Гаврила Андреич! Не побоев я боюсь, Гаврила Андреич. Накажи меня господин в стенах, да подай мне при людях приветствие, и всё я в числе человеков, а тут ведь от кого приходится... - Ну, пошел вон, - нетерпеливо перебил его Гаврила. Капитон отвернулся и поплелся вон. - А положим, его бы не было, - крикнул ему вслед дворецкий, - ты-то сам согласен? - Изъявляю, - возразил Капитон и удалился. Красноречие не покидало его даже в крайних случаях. Дворецкий несколько раз прошелся по комнате. - Ну, позовите теперь Татьяну, - промолвил он наконец. Через несколько мгновений Татьяна вошла чуть слышно и остановилась у порога.