Помогите пожалуйста с сочинением-рассуждением по русскому языку.СРОЧНО!!! Вот задание. Напишите сочинение-рассуждение. Объясните, как Вы понимаете смысл финала текста: «−Чего там, – сказал я и мысленн...

Помогите пожалуйста с сочинением-рассуждением по русскому языку.СРОЧНО!!! Вот задание. Напишите сочинение-рассуждение. Объясните, как Вы понимаете смысл финала текста: «−Чего там, – сказал я и мысленно добавил: “Главное, что ты живой”. Это действительно было самое главное». Приведите в сочинении два аргумента из прочитанного текста, подтверждающих Ваши рассуждения. Объём сочинения должен составлять не менее 70 слов. Текст. Четвёртого класса, как нынче водится, в моей гимназии не было, после начальной школы – сразу в пятый. В этом пятом появилось много новеньких (3)Среди них – Мишка Лыков, которого все почему-то звали Лыкунчиком и который выделялся подлым характером. Любил повыделываться перед тем, кто не может дать сдачи. Самым таким неумеющим в классе оказался я. Потому что по натуре своей я трус, никуда не денешься. Лыкунчик это почуял быстро. У него была компания приятелей, человек пять. Вот с ними-то он и начал меня изводить. А остальные помалкивали. Я старался уходить из школы крадучись, выбирал окольные переулки, чтобы не заметили, не догнали. А для них это новая забава. Охота. Выслеживали и гонялись. А я убегал… А что делать-то? Если бы честная драка, один на один, я бы как-нибудь скрутил свою боязливость. Но ведь их целая свора. Однажды, в начале апреля, они опять стаей погнались за мной. И я бежал, всхлипывая и задыхаясь, к своему кварталу, напрямик через площадку, где стоит недостроенная кирпичная многоэтажка. Я оглянулся. Лыкунчик далеко опередил своих дружков. Видимо, гнал его повышенный охотничий азарт. В недостроенном корпусе мы с ребятами из нашего двора играли не раз. Работы были там остановлены, забор вокруг повален, сторожей – никаких, лазай кому не лень. И я знал, что на седьмом этаже есть доска. Толстая, широкая, перекинутая через верх глубокой квадратной кирпичной шахты. Я вообще-то трус, но высоты не боюсь ни чуточки, поэтому проскочил доску с лёту, в один миг. И сразу обернулся, замер. Лыкунчик не остановился. Азарт, видать, был сильнее ума. Или он просто не понял сгоряча, что этот мостик находится над двадцатиметровой пропастью шахты. Он вскочил на доску – и за мной. Но то ли доска прогнулась чересчур, то ли он как бы ударился о мой встречный взгляд. Замер посреди доски. Покачнулся и встал очень-очень прямо. И смотрел на меня во-от такими глазищами. И рот разинул… Небо в оконных проёмах было уже синее, весеннее. И солнце яркое-яркое. Лыкунчик беззвучно заплакал. Он не морщил лица, не жмурился, просто слезы побежали струйками из его вытаращенных глаз. И стали падать с подбородка. Потом он качнулся и замахал руками. И тут я понял, что по моей вине может случиться страшное... – Сядь, дурак! – громко, спохватившись, сказал я. – Сядь, схватись за края! Он сел. Закусил губу. Но из глаз всё бежало. Конец доски опасно шевелился. Ещё чуть-чуть – и вниз. Потянуть на себя? А если не справлюсь, только хуже сделаю? Или дерну – и сорвётся другой конец? – Не двигайся!.. Не смотри вниз, закрой глаза!__ Он послушно закрыл. Отбежав, я выхватил из-за кирпичей моток шнура. – Сейчас брошу, ты поймаешь… Только без дёрганья! Лыкунчик правой рукой поймал конец верёвки. – Теперь обвяжи себя под мышками. Осторожно... Он опять зажмурился, но всё же обмотал себя на уровне груди. Я отступил, слегка натянул шнур и намотал его на штырь, торчащий из крепкой балки лесов. Теперь, если Лыкунчик сорвётся, то не страшно – повиснет и поболтается, а я его вытяну. Верёвка выдержит. – Ну, давай. Ползи. И Лыкунчик пополз вперёд, упираясь руками, беспомощный, жалкий. Но я не злорадствовал. Мне надо было одно – чтобы Лыкунчик остался жив. Да, я не злорадствовал. И не геройствовал. Просто делал то, что нужно. Наконец Лыкунчик упал животом на кирпичную кромку. Я вцепился в его куртку. Вот тогда конец доски сорвался, и она с гулом ушла вниз, грянулась там... Когда Лыкунчик уходил, он неуверенно протянул руку. – Ты… это… Про то, что было раньше, забудь, ладно? – Чего там, – сказал я и мысленно добавил: «Главное, что ты живой». Это действительно было самое главное.