ПОМОГИТЕ ПОЖАЛУЙСТА!!!!КАКАЯ ПРОБЛЕМА ПОСТАВЛЕНА В ДАННОМ ТЕКСТЕ? Два случая. Между ними - срок долгий, почти жизнь. Первый - совсем давний. Тогда наш Петя был маленьким. Учился в третьем, а может, в четвертом классе. Ждали ...

ПОМОГИТЕ ПОЖАЛУЙСТА!!!!КАКАЯ ПРОБЛЕМА ПОСТАВЛЕНА В ДАННОМ ТЕКСТЕ? Два случая. Между ними - срок долгий, почти жизнь. Первый - совсем давний. Тогда наш Петя был маленьким. Учился в третьем, а может, в четвертом классе. Ждали его к обеду. А главное, для какого-то дела. Ждали да ждали, а его нет и нет. Я уж начинаю злиться. А матушка моя - человек и вовсе серьезный. Пети нет, она меня точит: - Это ты виноват. Приучил, он никого не слушает. Никакой ответственности. Надо с детских лет. Надо... Наконец вижу: мчится наш ученик. Понимает, что к сроку давно опоздал, и спешит. - Тебе что было велено... - начала было мать, но перебил ее, конечно же, виноватый, с захлебом голос: - Не ругай меня, пожалуйста, ладно?.. И такая была в этом голосе наивная просьба, что я невольно улыбнулся, поднялся из-за стола, чтобы мать немного, но сдержать. Она порою ругаться мастер. Особенно под горячую руку. А мне жалко стало - уж больно он хорошо попросил: "Не ругай, пожалуйста..." - не испуг, а лишь искренняя просьба. Мальчишеская, детская: "Не ругай". Я поднялся и вышел на кухню. Стояли друг против друга строгая мать моя и маленький Петя, взъерошенный воробьишко: пальто - нараспашку, волосы - дыбом, на лице и в глазах - наивная детская просьба: "Не ругай". Все так ясно было, что помощи моей не понадобилось. - Не ругай... - повторила мать и тоже улыбнулась. - Ну, ладно. Тогда не будем ругать. Я вернулся в горницу, к своему столу. Прошло много и много лет. Тот случай, конечно, давно забылся. Сколько было всего, и доброго, и несладкого, - жизнь течет. Матушка моя состарилась, Петя вырос. В старом доме теперь мы проводим лишь теплое лето. А чуть заосенеет, сразу переезжаем на городскую квартиру. И вот похолодало, месяц - сентябрь. Пора "на крыло". Сборы наши недолгие. Обычно все оставляем. Но пожилого человека с места насиженного стронешь не вдруг. Вот и мать наша собирается будто навсегда. Словом, для матери переезд - дело серьезное. Готовится к нему долго.Поэтому с переездом получается так: похолодало, собрались, уехали, а мать еще два ли, три дня, а то и неделю на старом месте копошится. Потом за ней приезжаем. Тогда уж и дом на запор. И вот новое утро. Подъезжаем. Пасмурно уже, зябко. Дом нахохлился. Кое-где у соседей дымки из труб. Подтапливают. Осень. Вошли в дом. А у матери только-только самые сборы. Опять все богатства свои разложила. Без слов видно, что не готова. Я лишь головой покачал, охнул. А Петя, он молодой, горячий. И ведь верно: у него - работа, а он бабку каждый день возит-возит и никак не увезет. Раскрыл он было рот, да, слава богу, ничего сказать не успел. Мать наша стоит, маленькая, виноватая, голову подняла и попросила робко: - Не ругайте меня, пожалуйста. От тихих слов ее, видно, не только мое дрогнуло сердце. Петя вздохнул и сказал неожиданно мягко, с усмешкой: - Ладно, не будем тебя ругать. Господи, как же она постарела, наша мать! Высохла, согнулась. А какая была... И ростом, и статью. А характер... Куда что делось. Человек я - тоже немолодой. Повернулся, ушел в настывшую горницу, сел за стол, пустой и непривычно просторный, стал глядеть в окошко. Вот она, жизнь. Вроде и не больно короткая, а все равно на один огляд.