Природа в поэме Лермонтова "МЦЫРИ"

М. Ю. Лермонтов не «фотографирует» природу. Он рисует ее образно, создавая необычный мир поэмы:      ...Там, где, сливался, шумят,      Обнявшись будто две сестры,      Струи Арагвы и Куры...      Как удивительно поэтично это сравнение! Красота каждой картины природы — это красота всей поэмы, красота души Мцыри, ведь именно его глазами мы видим окружающий мир. Все время по-разному воспринимает Мцыри природу. Сначала в ней тоска:      ...Сердце билося живей      При виде солнца и полей      С высокой башни угловой,      Где воздух свеж и где порой      В глубокой скважине стены,      Дитя неведомой страны,      Прижавшись, голубь молодой      Сидит, испуганный грозой...      Потом в пейзаже воплощается бунт души Мцыри против однообразной, никому не нужной жизни:      Я убежал. О, я как брат      Обняться с бурей был бы рад!      Глазами тучи я следил,      Рукою молнии ловил...      Скажи мне, что средь этих стен      Могли бы дать вы мне взамен      Той дружбы краткой, но живой      Меж бурным сердцем и грозой?      Потом природа становится символом блаженства, необъятности свободы:      В то утро был небесный свод      Так чист, что ангела полет      Прилежный взор следить бы мог;      Он так прозрачно был глубок,      Так полон ровной синевой!      Я в нем глазами и душой      Тонул...      Каждый человек, любящий свою родину, любит ее природу. Мцыри почти не знает мира своей страны, но он любит ее через природу, и эта любовь безгранична.      Как непроста натура Мцыри! Его мировосприятие поэтично. Конечно, не каждый человек может сказать:      И миллионом черных глаз      Смотрела ночи темнота      Сквозь ветви каждого куста...      Принимая бой природы — барса, побеждая его, Мцыри не становится врагом природы, наоборот, он ощущает себя ее частью:      Я пламенел, визжал, как он,      Как будто сам я был рожден      В семействе барсов и волков      Под свежим пологом лесов.      Сыном природы Мцыри остается до последних минут жизни. И умирает он, как «в тюрьме воспитанный цветок». Его смерть — это гибель мельчайшей, но прекрасной частицы природы.

Там, где, сливаяся, шумят, Обнявшись, будто две сестры, Струи Арагвы и Куры. Ты хочешь знать, что видел я На воле? - Пышные поля, Холмы, покрытые венцом Дерев, разросшихся кругом, Шумящих свежею толпой, Как братья в пляске круговой.  Я видел груды темных скал,  Когда поток их разделял. Я видел горные хребты, Причудливые, как мечты, Когда в час утренней зари Курилися, как алтари, Их выси в небе голубом, И облачко за облачком, Покинув тайный свой ночлег, К востоку направляло бег - Как будто белый караван Залетных птиц из дальних стран! Вдали я видел сквозь туман, В снегах, горящих, как алмаз, Седой незыблемый Кавказ. В ущелье там бежал поток. Он шумен был, но неглубок; К нему, на золотой песок, Играть я в полдень уходил И взором ласточек следил, Когда они перед дождем Волны касалися крылом. Гроза утихла. Бледный свет Тянулся длинной полосой Меж темным небом и землей, И различал я, как узор, На ней зубцы далеких гор; Внизу глубоко подо мной Поток усиленный грозой Шумел, и шум его глухой Сердитых сотне голосов Подобился... Кругом меня цвел божий сад; Растений радужный наряд Хранил следы небесных слез, И кудри виноградных лоз Вились, красуясь меж дерёв Прозрачной зеленью листов; И грозды полные на них, Серёг подобье дорогих, Висели пышно, и порой К ним птиц летал пугливый рой.