Сжатое изложение по этому тексту: Будущий космонавт входит в сурдокамеру, за ним захлопывается тяжелая стальная дверь. Он оказывается словно бы в кабине космического корабля: кресло, пульт управления, телевизионная камера, позв...

Сжатое изложение по этому тексту: Будущий космонавт входит в сурдокамеру, за ним захлопывается тяжелая стальная дверь. Он оказывается словно бы в кабине космического корабля: кресло, пульт управления, телевизионная камера, позволяющая следить за состоянием испытуемого, запас пищи, борто­вой журнал. Испытуемый может обратиться к операто­ру, но он не услышит ответа. В космическом корабле дело обстоит лучше — там связь двусторонняя. На какое время тебя поместили в одиночку — неизвестно. Ты должен терпеть. Ты один, совсем один. У тебя отняты эмоции, все сигналы внешнего мира, ты как бы заключен в самом себе. Тут есть часы, но очень скоро ты утрачиваешь ощущение времени. Это длится долго, будущий космонавт входит в сурдокамеру с атласно выбритыми щеками, выходит с молодой мягкой боро­дой. Все же, как ни странно, ему кажется, что он пробыл меньше времени, нежели на самом деле. Главный конструктор Королев придавал колос­сальное значение тому, кто первым полетит в космос. Можно предусмотреть все или почти все, но нельзя предусмотреть, что произойдет с человеческой психи­кой, когда падут привычные барьеры, когда человек впервые выйдет из-под власти земных сил и планета Земля в яви станет одним из малых мирозданий, а не центром Вселенной, когда никем не изведанное одино­чество рухнет на душу. Полное одиночество — удел первого космонавта, уже второй космонавт не будет столь одинок, ибо с ним будет первый. Первому космонавту надо было доказать раз и навсегда всем, всем, всем, что пребывание в космосе посильно человеку. Естественно, что Королев с особым вниманием следил за испытаниями в сурдокамере, испытаниями на одиночество. Он жадно спрашивал очередного «боро­дача»: — О чем вы там думали? И слышал обычно в ответ: — Всю свою жизнь перебрал... Да, долгое одиночество позволяло вдосталь поко­паться в прошлом. А вот испытуемый, чьи показатели оказались самыми высокими, ответил с открытой мальчишеской улыбкой: — О чем я думал? О будущем, товарищ Главный! Королев посмотрел в яркие, блестящие глаза, даже на самом дне не замутненные отстоем пережитого страшного одиночества. — Черт возьми, товарищ Гагарин, вашему будущему можно только позавидовать! «Да и моему тоже», — подумал Главный конструк­тор, вдруг уверившийся, что первым полетит этот ладный, радостный человек... Читателю известно, что Главный не ошибся. Королев безмерно гордился подвигом Гагарина и радо­вался его успеху куда больше, чем собственному. Удивленный ликованием обычно сдержанного и немно­гословного Королева, один из его друзей и соратников спросил как-то раз: — Сергей Палыч, неужели ты считаешь, что другие космонавты справились бы с заданием хуже, чем Гагарин? — Ничуть! — горячо откликнулся Королев. - Придет время, и каждый из них превзойдет Гагарина. Но никто после полета так не улыбнется человечеству и Вселенной, как Юра Гагарин. А это очень важно, куда важнее, чем мы можем себе представить...