Курсовая работа: Фантазии глубокого проникновения
Я вам сочиню столетья
вашей чудесной жизни,
я вам сочиню размахи
таких небывалых сил,
что вырастут ваши дети,
и вы победите страхи,
и козни, и все болезни,
и вспомните - колесил
какой-то вагон по Крыму
(«Дайте мне вашу скуку!
я расскажу вам что-то,
таинственное - как путь...»)... и т.д.
Здесь мы видим также и рефрен, свидетельствующий о новом, более глобальном фрикционном цикле. Известно, что наука для описания реальности пользуется несколькими моделями, причем законы взаимодействий в них могут быть принципиально несовместимыми. Кроме описания обычного мира существуют также модели микромира элементарных частиц и макромира астрофизики. И в стихотворении Мориц рефрен, как показатель фрикционности цикличного осознания (т.е. вторичного психического процесса), присутствует на фоне силлабо-тонического микроритма колес, по частоте более соответствующего первичным процессам. Макроритма более высокого уровня здесь нет; для его выявления необходимо и произведение соизмеримого масштаба. В железнодорожной поэме Венедикта Ерофеева «Москва-Петушки» поверх фрикционного микроритма колес, поверх всей канвы осознанно воспринимаемого чередования станций и перегонов, мы можем видеть этот глобальный ритм макрофрикции, судорожный поступательно-возвратный рывок из Москвы в Петушки и обратно. Но вернемся к стихотворению Мориц. В этой великолепной вещи есть действительно гениальная строка, в истинно аналитическом смысле доводящая до осознания навязчивый ритм движения поезда, как ритм стихотворных размеров:
...Колеса перебегали
с дактиля на хорей.
И это не поэтическая метафора; они действительно перебегают
Поймите меня правильно. «Дайте мне вашу скуку!» - действительно мой любимый стих у Мориц. Но аналитическое исследование по форме почти неотличимо от издевательства. Из рассмотренных выше схем видно, что «с дактиля на хорей» ритм переходит при возвращении в купе из туалета. Вот как это звучит в полном контексте:
И то, что казалось пусто-
словием, звонством, бредом,
уже расцветало густо
и требовало скорей
жизнь удлинить - до хруста!
смириться с ее расцветом.
...Колеса перебегали
с дактиля на хорей.
Таким образом, железнодорожное путешествие кроме канвы видимых событий имеет также неосознаваемую, но чрезвычайно действенную сексуальную подоснову. Но железная дорога здесь - лишь ритмическая иллюстрация поэзии. Это наша метрическая поэзия имеет фрикционный силлабо-тонический ритм, ритм внедрения, удара, причем удара с размаха, с разбега. Безударные слоги в этом ритме соответствуют размаху, а ударные - внедрению. Это очень понятно и узнаваемо. Но существует и другой ритм коитуса - оргазмический, в котором остаются лишь толчки внедрения, а на размах, разбег, уже не хватает ни времени, ни желания. Если фрикционную фазу коитуса можно уподобить ритмическим ударам в стену, то оргазмическая будет выглядеть как толчки в стену, т.е. ритмичность пространственных перемещений в ней отсутствует. Можно сказать, что толчок - вырожденная форма удара, в котором пространственное перемещение сведено к нулю. Тогда оргазм есть ритмически вырожденная форма фрикционного коитуса. Таким образом, я рассматриваю здесь мужское восприятие коитуса как разделенное на две фазы - фрикционную и оргазмическую (фазу глубокого проникновения), различаемые по ритмичности пространственных перемещений. Более привычна известная схема Льва Щеглова. Это график зависимости изменения величины возбуждения при коитусе от времени:
