Крыша над головой
Вечером, в субботу, в клубе села Нового собрались об только что полученную пьесу. Собралось человек двенадцать -- участники художественной самодеятель.
Речь держит Ваня Татусь, невысокий крепыш, често, обидчивый и вредный. Он в этом году окончил областную культпросветшколу и неумеренно форсит. Он -- руководитель художественной самодеятельности.
-- Я собрал вас, чтобы сообщить важную новость...
-- К нам едет ревизор? -- это Володька Маров. Володька дружит с медсестрой Верой, которая нравится Ване Татусю, но Ваня это скрывает, надеется, что Вера сама заметит гордого Ваню и покинет дубинистого Володьку. Если же она останется с шофером Володькой, то пусть пеняет на себя. Основания для того, чтоб она потом страдала и раскаива, -- будут. А Володька знает -- почувствовал, что ли, -- тайные помыслы Вани и ест его поедом. Для того и в само записался. Медсестра Вера сидит здесь же -- она помешалась на самодеятельности, и тем еще злит Ваню, что с такой-то любовью к драматическому искусству не мо, дурочка, сообразить, что любить надо -- режиссера. Интересно, о чем они говорят с Володькой? О поршнях?
-- Маров, острить будешь потом, -- Ваня понимает, что не надо даже и замечать-то Володьку, не то что вступать в разговоры с ним, но не может сдержаться -- старается тоже укусить соперника. -- Мы получили из области пьесу. Пьесу написал наш областной автор. Мы должны ее отрепетиро и показать на областном смотре. Острит, Маров, тот, кто острит последним.
-- Ослит, -- поправляет Володька.
-- Вот именно. Надо сначала отрепетировать пьесу, а по будем острить и смеяться...
-- Как дети, среди упорной борьбы и труда...
-- Перестань! -- сердито прерывает Вера. -- Про что пье, Ваня? Женские роли есть?
-- Пьеса из колхозной жизни, бьет по... -- Ваня заглянул в аннотацию. -- Бьет по частнособственническим интересам. Автор сам вышел из народной гущи, хорошо знает современную колхозную деревню, ее быт и нравы. Слово его крепко, как... дуга.
-- Как это -- из гущи? -- спросил Васька Ермилов, по общему мнению, дураковатый парень, любитель выпить, тоже шофер, дружок Володьки. Володька привлек его с со в самодеятельность, чтобы не скучно было. Васька, гля на своего дружка, понял так, что здесь надо вовсю ост и подсмеиваться. -- Он что, алкаш?
-- Вася, помолчи, ради бога! -- Вера гневно смотрит на Ваську.
-- Но я недопонимаю: как это -- вышел из гущи? Гуща -- это когда пива на донышке остается.
-- Кто про что, а вшивый все про баню, -- заметил один женатый мужик, который от семьи -- от детей! -- бегал репетировать пьески.
-- А ты понимаешь?
-- Из гущи -- значит, из низов, из простонародья.
-- Простонародья теперь нет. Из рядовых колхозников, -- поправил Ваня.
-- Так бы и писали, -- ворчит Васька. Он совсем не умеет шутить.
-- Я бы сказал так, -- не унимается женатый мужик, -- из трудового крестьянства.
Ходил еще в самодеятельность один старик, Елистратыч, вечный шут. Он среди молодых считался специалистом по вопросам старины, и все, что в пьесах касалось кресть, коллективизации, например, -- прямо касалось его: он по сей день жалел, например, что многих и многих в се не раскулачили тогда, в тридцатом году. Когда сказали "крестьянство", Елистратыч встрепенулся.
-- Крестьян теперь тоже нет -- колхозники (он говорил: кольхозники).
-- Ваня, женские роли есть? -- спросила нетерпеливая Вера.
-- Помолчите, товарищи! -- строговато сказал Ваня. -- Я сейчас коротко расскажу содержание пьесы, и вам станет все понятно. В колхоз из армии возвращается хороший па Иван Петров. Сначала он... -- Ваня читает предисло, -- активно включается в трудовую жизнь колхозного крестьянства...
-- Пожалуйста: колхозного крестьянства! -- воскликнул женатик.
-- Трудового -- тоже можно говорить. Колхозное кресть -- это и есть трудовое. Продолжаю: активно включа в трудовую жизнь, но затем женится... Есть, как види, женщины. Иначе, на ком же он женится?
-- А может, он этот... как их? -- подает голос Васька.
-- Ну дайте же послушать-то! -- взмолилась Вера. -- Идиоты, честное слово. Еще же ничего не ясно.
-- Я предлагаю так, -- поднялся женатик, -- кто вякнет не по существу, того выводить.
-- Ты эти замашки брось, -- советует Володька. -- Мы же не в отделении милиции.
Женатик чего-то вдруг рассмеялся.
-- А я же и не говорю, что -- приводить. Я говорю: вы-во-дить.
-- Ваня, продолжай.
-- Он женится и попадает под влияние тестя и тещи, а потом и жены: становится стяжателем. Начинает строить се дом, обносит его высоким забором... Пьеса называется "Крыша" над головой". Крыша -- взято в кавычки, потому что дом большой -- это уже не крыша. Ивану делают заме -- чтобы он поумерился. Иван отговаривается матери стимулированием, скрывая под этим чисто кулац взгляды...
-- А отец с матрей его живые? -- встрепенулся опять Ели.
-- Всех удивляет: откуда в нем это? Его продергивают в стенгазете, молодежь из самодеятельности сложила о нем обличительные частушки... То, что я и предлагал сделать с Ивановым, но меня не поддержали.
-- Иванов -- трудяга.
-- А этот? Вопрос: в чью пользу трудяга? В общем, озор девчата исполняли эти частушки с клубной сцены; в за -- веселая реакция. Но Иван не унимается. Тогда его разбирают на колхозном собрании. Один за другим на трибуну поднимаются колхозные активисты, бывшие товарищи Ивана, пожилые колхозники -- суд их суров, но справедлив. Все разъясняют Ивану, что он, возводя над собой так назы крышу, тем самым отгораживается от коллектива... То есть, под крышей надо понимать забор. Крыша -- тире -- забор. Это понятно?
-- А какую позицию занимает жена? -- это все Вера.
-- Там же сказано: действовали совместно, -- сказал женатик. -- Групповая.
Елистратыч вспомнил народную мудрость:
-- Муж да жена -- одна сатана.
-- Она тоже присутствует на собрании?
-- И только тут, на собрании, -- продолжает Ваня, -- Иван осознает, в какое болото затащили его тесть с тещей. Он срывается и бежит к недостроенному дому... Дом уже он подвел под крышу. Он подбегает к дому, трясущимися ру достает спички... -- Ваня понизил голос, помолчал... И дал: -- И -- поджигает дом!
Никто не ждал этого.
-- Как?
-- Сам?
-- Он что?..
-- Эт-то он... А пожарка в деревне есть?
Вера потрясена пьесой.
-- Это трагедия, да? Вань?
-- Если не трагедия, то... во всяком случае, социальная драма.
-- А мы чего-нибудь будем жечь? -- интересуется один любитель пиротехники.
-- Да, товарищи, -- продолжает довольный Ваня, -- он сам поджигает дом, который сам, собственными руками ру в неурочное время.
-- Дом-то сгорел? -- спрашивает Володька, задетый за живое Ваниным торжеством. Ему не верится, чтобы в со пьесе сгорел дом.
-- Когда дело-то происходит? -- женатик тоже не пони, как это -- дом поджигает. -- Летом?
-- Спокойно, спокойно, -- говорит артист Ваня. -- Он поджигает дом, но колхозники... Тут самый накал пьесы. Развязка. Обратите внимание, как автор подходит к фина -- резкими мазками! Иван срывается с места и с криком "Подонки! Куда они меня завели?!" выбегает с собрания. Жена...
-- Он же уже выбежал.
-- Жена бросается за ним.
-- Он же уже выбежал!
-- Через некоторое время бледная жена прибегает на соб... В это время собрание перешло к другому вопросу. Жена врывается на собрание и кричит срывающимся голо: "Скорее! Он поджег дом!" Колхозники срываются с места и бегут к новому дому. Один старик... Здесь мы будем отталкиваться от деда Щукаря. Этот старик бежит совсем в другую сторону -- к дому тестя Ивана. И кричит за кулиса: "Вы горите или нет?!" Это уже элемент трагикомедии. Мы всю пьесу будем решать в трагикомическом ключе.
-- Но дом-то сгорел? -- опять спрашивает Володька.
-- Дом спасают колхозники. Ивану объяснили, что дом пойдет под колхозные ясли. Иван сам принимает участие в тушении пожара и все повторяет: "Подонки! Куда они меня завели!"
-- Это про кого он? -- не понял Васька.
-- О, боже мой! Да про тестя с тещей, неужели непо?
-- Сильная пьеса!
-- И все? Конец? -- спрашивает Володька.
-- В конце Иван, смущенный, но счастливый, подпи вместе с другими парнями и девчатами обязательст: сдать ясли к Новому году.
-- А где он жить будет? -- это Володька
-- Поживет пока у тестя... -- начал было Ваня, но, спо: герой
только что крыл тестя и тещу "подонка". -- Найдет, где жить.
-- Где?
-- А тебя что, не устраивает идея пьесы?
-- Идея-то меня устраивает. Я спрашиваю, где он жить будет?
-- А по-моему, тебя сама идея не устраивает.
-- Ты мне политику не шей. Я спрашиваю, где он жить бу?
Женатику надоели эти пререкания двух ухажеров.
-- Допустим, он себе еще домик срубит -- поменьше. До?
-- На какие же такие деньги: один дом рубит, другой?..
-- Другой -- это уже за кадром, -- резко сказал Ваня. -- Другой нас уже не интересует. Перед нами -- пьеса, и надо относиться к ней профессионально. Но, по-моему, тебя и первый дом не устраивает...
-- На первое время к тестю пойдет, -- сказал женатик.
-- Да не пойдет он к тестю! -- взорвался Васька. -- Вы что? У них после этого ругань пойдет несусветная. Ведь он же помогал ему рубить дом? Тесть-то? Откуда у солдата день? Тесть помогал... А зять -- то хотел спалить этот дом, то под ясли отдал. И что, тесть после этого скажет ему: "Спа тебе, зятек?"
-- Не меряй всех на свой аршин.
-- Вот тесть-то меня меньше всего волнует, -- жестко сказал Ваня.
Женатик встал.
-- Здесь просто хотят подсунуть другую идейку! -- и сел. Он не любил Володьку за длинный язык.
-- Дальше? -- спросил Володька. -- Что ж ты замолчал? Какую идейку? Говори.
Женатик встал.
-- Здесь просто хотят проявить сочувствие тестю.
-- Кулаку-тестю, -- уточнил Ваня.
Наступила нехорошая тишина.
-- Предлагаю вывести Марова из состава драмкружка, -- сказал женатик. -- И Ваську тоже. Они не репетируют, а только зубоскалят.
-- А меня за что? -- обиделся Васька.
-- Нет, Ваську, не надо, -- пожалел пиротехник. -- Он одумается.
Раздались еще голоса:
-- Васька -- безотказный труженик. Он только -- на пово у Марова.
Женатик предложил другое:
-- Поставить Ваське на вид. И предупредить: пусть не злоупотребляе спиртными напитками.
-- Вот за это стоит! -- подхватил Елистратыч. -- Это -- стоит. По праздникам -- это другое дело. Но ты, Васька, и в будни -- нет-нет -- да огреешь. А ты -- на машине, недолго и до аварии.
-- Совсем надо прекратить! -- подала голос библио, женщина в годах, но очень миловидная.
-- Нет, совсем-то... как, поди-ка, совсем-то? -- усом сам Елистратыч. -- Он же мужик...
Но тут взорвался женатик:
-- Ну и что, что мужик? А спросите его: что за причина, по которой он пьет? Он не ответит.
Тучи сгущались.
-- По праздникам все пьют, -- вякнул Васька. -- А я что, рыжий?
-- В общем так, -- подвел Ваня, -- Двое упорствуют, двое настаивают на своем. Ставлю на голосование: кто за то, что...
В это время через зал прошла и села на первый ряд Вдовина Матрена Ивановна, пенсионерка, бывшая завотделом культуры райисполкома, негласный шеф и радетель художественной самодеятельности.
-- Здравствуйте, товарищи! Ну, как дела?
-- Обсуждаем пьесу, Матрена Ивановна.
-- Так, так.
-- Выяснилось, что идея пьесы не всех устраивает.
-- Как так? -- удивилась Матрена Ивановна. -- Я чита -- хорошая пьеса. А кому не нравится идея?
-- Мне идея нравится, -- заговорил Володька, с пре поглядев на Ваню, -- только я не знаю, где он жить будет...
-- Кто?
-- Солдат.
-- Какой солдат?
-- Герой пьесы, Матрена Ивановна, -- пояснил Ваня. -- Надо яснее выражаться, Маров. Он уже давно не солдат.
-- Я уж испугалась: как это -- где будет жить солдат? Вы,
действительно, яснее. А то ведь можно подумать, что у нас солдатам жить негде. А почему идея не нравится?
-- Да вот... ставят двусмысленный вопрос: где будет жить Иван?
-- Ты мне -- не двусмысленный! -- разозлился Володь. -- Двусмысленный... Вопрос самый обыкновенный.
-- Ну, ну?
-- Дом он отдал под ясли, к тестю он после всего не пой... Где же он жить будет?
-- Ну, нашли о чем спорить! Петухи. Жилье ему выделит колхоз. Обязан выделить. Человек отдал дом под ясли...
-- В пьесе-то этого нет.
Вдовина подумала.
-- А вот тут, возможно, что и упущение автора. Вот что, ребята: я свяжусь с автором по телефону, попрошу его до насчет жилья. А то, действительно, можно не так по... Можно понять, что его оставили на произвол судьбы. Я попрошу его уточнить с жильем. О том, что мы взяли его пьесу я ему звонила, он поздравляет нас и передает всем привет. Дело серьезное, ребятки. Как говорят охотники: есть шанс убить медведя. Если мы займем первое место на смот...
Тут все загалдели.
-- То что тогда, Матрена Ивановна?
-- Ой, ну скажите?..
-- Матрена Ивановна, скажите!
-- Звание народного театра?
-- Ну, за один спектакль...
-- Как сделать!
-- Нам устроят турне по области?
Вдовина, улыбающаяся, захлопала в ладоши.
-- Тихо, ребятки, тихо!
-- Ну скажите, Матрена Ивановна!
-- Нет, нет, даже не просите, -- Вдовина улыбалась. -- Не будете знать, лучше будете работать. Вот так. Это и педа будет. За работу, друзья!
В клуб вошла девушка с почты.
-- Матрена Ивановна, вам телеграмма. Я была у вас до, там никого нет...
Матрена Ивановна надела очки, прочитала телеграмму.
-- Какое совпадение, -- сказала она. -- Только что о нем говорили...
-- От автора?
-- Да. Он пишет: "Песню "Мой Вася" снимите. Точка. Ге поет: "Вот кто-то с горочки спустился". Точка. Желаю удачи. Красницкий". Болит ретивое-то -- думает.
-- А она разве поет там? -- спросил Ваня.
-- Кто?
-- Героиня-то. Она же у нас не поет.
-- Да, верно... Я не помню, чтобы она у нас пела. Он, на, перепутал пьесы. Где-нибудь ставят еще его пьесу... Конечно, он перепутал. Я буду звонить, все выясню. А те -- за работу друзья. За работу!