Ленька

    Ленька был человек мечтательный. Любил уединение.
     Часто, окончив работу, уходил за город, в поле. Подолгу неподвижно стоял -- смотрел на горизонт, и у него болела душа: он любил чистое поле, любил смотреть на горизонт, а в городе не было горизонта.
     Однажды направлялся он в поле и остановился около то станции, где рабочие разгружали вагоны с лесом.
     Тихо догорал жаркий июльский день. В теплом воздухе настоялся крепкий запах смолья, шлака и пыли. Вокруг за и спокойно.
     Леньке вспомнилась родная далекая деревня -- там вече пахнет полынью и дамом. Он вздохнул.
     Недалеко от Леньки, под откосом, сидела на бревне бело девушка с раскрытой книжкой на коленях. Она тоже смотрела на рабочих.
     Наблюдать за ними было очень интересно. На платформе орудуют ломами двое крепких парней -- спускают бревна по слегам; трое внизу под откосом принимают их и закатывают в штабеля.
     -- И-их, р-раз! И-ищ-що... оп! -- раздается в вечернем воздухе, и слышится торопливо шелестящий шорох сосновой коры и глухой стук дерева по земле. Громадные бревна, устремляясь вниз, прыгают с удивительной, грозной легкостью.
     Вдруг одно суковатое бревно скользнуло концом по сле, развернулось и запрыгало с откоса прямо на девушку. В тишине, наступившей сразу, несколько мгновений лишь слышно было, как бежит по шлаку бревно. С колен девушки упала книжка, а сама она... сидит. Что-то противное, теплое захлестнуло Леньке горло... Он увидел недалеко от себя лом. Не помня себя, подскочил к нему, схватил, в два прыжка пересек путь бревну и всадил лом в землю. Уперся ногами в сыпучий шлак, а руками крепко сжал верхний конец лома.
     Бревно ударилось о лом. Леньку отшвырнуло метра на три, он упал. Но и бревно остановилось.
     Лом попался граненый -- у Леньки на ладони, между большим и указательным пальцами, лопнула кожа.
     К нему подбежали. Первой подбежала девушка.
     Ленька сидел на земле, нелепо выставив раненую руку, и смотрел на девушку. То ли от радости, то ли от пережитого страха -- должно быть, от того и от другого -- хотелось заплакать.
     Девушка разорвала косынку и стала заматывать раненую ладонь, осторожно касаясь ее мягкими теплыми пальцами.
     -- Какой же вы молодец! Милый... -- говорила она и смотрела на Леньку ласково, точно гладила по лицу ладош. Удивительные у нее глаза -- большие, темные, до того темные, что даже блестят.
     Леньке сделалось стыдно. Он поднялся. И не знал, что теперь делать.
     Рабочие похвалили его за смекалку и стали расходиться.
     -- Йодом руку-то надо, -- посоветовал один.
     Девушка взяла Леньку за локоть.
     -- Пойдемте к нам...
     Ленька не раздумывая пошел.
     Шли рядом. Девушка что-то говорила. Ленька не пони что. Он не смотрел на нее.
     Дома Тамара (так звали девушку) стала громко рассказы, как все случилось.
     Ее мать, очень толстая, еще молодая женщина с красивы губами и родинкой на левом виске, равнодушно разгля Леньку и устало улыбалась. И говорила:
     -- Молодец, молодец!
     Она как-то неприятно произносила это "молодец" -- не, в нос, растягивая "е".
     У Леньки отнялся язык (у него очень часто отнимался язык), и он ничего путного за весь вечер не сказал. Он мол, глупо улыбался и никак не мог посмотреть в глаза ни ма, ни дочери. И все время старался устроить куда-нибудь свои большие руки. И еще старался не очень опускать голо -- чтобы взгляд не получался исподлобья. Он имел привы опускать голову.
     Сели пить чай с малиновым вареньем.
     Мать стала рассказывать дочери, какие она видела сегод в магазине джемперы -- красные, с голубой полоской. А на груди -- белый рисунок.
     Тамара слушала и маленькими глотками пила чай из цве чашки. Она раскраснелась и была очень красивой в эту минуту.
     -- А вы откуда сами? -- спросила Леньку мать.
     -- Из-под Кемерова.
     -- О-о, -- сказала мать и устало улыбнулась.
     Тамара посмотрела на Леньку и сказала:
     -- Вы похожи на сибиряка.
     Ленька ни с того ни с сего начал путано и длинно расска про свое село. Он видел, что никому не интересно, но никак не мог замолчать -- стыдно было признаться, что им не интересно слушать.
     -- А где вы работаете? -- перебила его мать.
     -- На авторемонтном, слесарем. -- Ленька помолчал и еще добавил: -- И учусь в техникуме, вечерами...
     -- О-о, -- произнесла мать.
     Тамара опять посмотрела на Леньку.
     -- А вот наша Тамарочка никак в институт не может уст, -- сказала мать, закинув за голову толстые белые руки. Вынула из волос приколку, прихватила ее губами, по волосы. -- Выдумали какие-то два года!.. Очень не постановление. -- Взяла изо рта приколку, воткну в волосы и посмотрела на Леньку. -- Как вы считаете?
     Ленька пожал плечами.
     -- Не думал об этом.
     -- Сколько же вы получаете слесарем? -- поинтересова мать.
     -- Когда как... Сто, сто двадцать. Бывает восемьдесят...
     -- Трудно учиться и работать?
     Ленька опять пожал плечами.
     -- Ничего.
     Мать помолчала. Потом зевнула, прикрыв ладошкой рот.
     -- Надо все-таки написать во Владимир, -- обратилась она к дочери. -- Отец он тебе или нет!.. Пусть хоть в педаго устроит. А то опять год потеряем. Завтра же сядь и напиши.
     Тамара ничего не ответила.
     -- Пейте чай-то. Вот печенье берите... -- Мать пододвинула Леньке вазочку с печеньем, опять зевнула и подня. -- Пойду спать. До свиданья.
     -- До свиданья, -- сказал Ленька.
     Мать ушла в другую комнату
     Ленька нагнул голову и занялся печеньем -- этого мо он ждал и боялся.
     -- Вы стеснительный, -- сказала Тамара и ободряюще улыбнулась.
     Ленька поднял голову, серьезно посмотрел ей в глаза.
     -- Это пройдет, -- сказал он и покраснел. -- Пойдемте на улицу.
     Тамара кивнула и непонятно засмеялась.
     Вышли на улицу.
     Ленька незаметно вздохнул: на улице было легче.
     Шли куда-то вдоль высокого забора, через который тяже свисали ветки кленов. Потом где-то сели -- кажется, в сквере.
     Было уже темно. И сыро. Пал туман.
     Ленька молчал. Он с отчаянием думал, что ей, наверное, неинтересно с ним.
     -- Дождь будет, -- сказал он негромко.
     -- Ну и что? -- Тамара тоже говорила тихо.
     Она была совсем близко. Ленька слышал, как она дышит.
     -- Неинтересно вам? -- спросил он.
     Вдруг -- Ленька даже не понял сперва, что она хочет сде, -- вдруг она придвинулась к нему вплотную, взяла его голову в свои мягкие, ласковые руки (она могла взять ее и унести совсем, ибо Ленька моментально перестал что-либо соображать), наклонила и поцеловала в губы -- крепко, боль, точно прижгла каленой железкой. Потом Ленька услы удаляющиеся шаги по асфальту и голос из темноты, не:
     -- Приходи.
     Ленька зажмурился и долго сидел так.
     К себе в общежитие он шел спокойный. Медленно нес свое огромное счастье. Он все замечал вокруг: у забора под тусклым светом электрических лампочек вспыхивали холод огоньки битой посуды... Перебегали через улицу кошки...
     Было душно. Собирался дождь.
     Они ходили с Тамарой в поле, за город. Ленька сидел на теплой траве, смотрел на горизонт и рас, какая у них в Сибири степь весной по вечерам, когда в небе догорает заря. А над землей такая тишина! Такая стоит тишина!.. Кажется, если громко хлопнуть в ладоши, небо вздрогнет и зазвенит. Еще рассказывал про своих зем. Он любил их, помнил. Они хорошо поют. Они очень добрые.
     -- А почему ты здесь?
     -- Я уеду. Окончу техникум и уеду. Мы вместе уедем... -- Ленька краснел и отводил глаза в сторону.
     Тамара гладила его прямые мягкие волосы и говорила:
     -- Ты хороший. -- И улыбалась устало, как мать. Она была очень похожа на мать. -- Ты мне нравишься, Леня.
     Катились светлые, счастливые дни. Кажется, пять дней прошло.
     Но однажды -- это было в субботу -- Ленька пришел с работы, наутюжил брюки, надел белую рубашку и отправил к Тамаре: они договорились сходить в цирк. Ленька дер правую руку в кармане и гладил пальцами билеты.
     Только что перепал теплый летний дождик, и снова ярко светило солнышко. Город умылся. На улицах было мокро и весело.
     Ленька шагал по тротуару и негромко пел -- без слов.
     Вдруг он увидел Тамару. Она шла по другой стороне улицы под руку с каким-то парнем. Парень, склонившись к ней, что-то рассказывал. Она громко смеялась, закидывая назад маленькую красивую голову.
     В груди у Леньки похолодело. Он пересек улицу и пошел вслед за ними. Он долго шел так. Шел и смотрел им в спины. На молодом человеке красиво струился белый дорогой плащ. Парень был высокий.
     Сердце у Леньки так сильно колотилось, что он остано и с минуту ждал, когда оно немного успокоится. Но оно никак не успокаивалось. Тогда Ленька перешел на дру сторону улицы, обогнал Тамару и парня, снова пересек улицу и пошел им навстречу. Он не понимал, зачем это дела. Во рту у него пересохло. Он шел и смотрел на Тамару. Шел медленно и слышал, как больно колотится сердце.
     Тамара все смеялась. Потом увидела Леньку. Ленька за, как она замедлила шаг и прижалась к парню... и рас и быстро посмотрела на него, на парня. А тот рас. Ленька даже расслышал несколько слов: "Совершенно гениально получилось..."
     -- Здравствуй...те! -- громко сказал Ленька, останавлива перед ними. Правую руку он все еще держал в кармане.
     -- Здравствуйте, Леня, -- ответила Тамара.
     Ленька глотнул пересохшим горлом, улыбнулся.
     -- А я к тебе шел...
     -- Я не могу, -- сказала Тамара и, взглянув на Леньку не, незнакомо прищурилась.
     Ленька сжал в кармане билеты. Он смотрел в глаза де. Глаза были совсем чужие.
     -- Что "не могу"? -- спросил он.
     -- Господи! -- негромко воскликнула Тамара, обращаясь к своему спутнику.
     Ленька нагнул голову и пошел прямо на них. Молодой человек посторонился.
     -- Нет, погоди... что это за тип? -- произнес он, когда Ленька был уже далеко.
     А Ленька шел и вслух негромко повторял:
     -- Так, так, так...
     Он ни о чем не думал. Ему было очень стыдно.
     Две недели жил он невыносимой жизнью. Хотел забыть Тамару -- и не мог. Вспоминал ее походку, глаза, улыбку... Она снилась ночами: приходила к нему в общежитие, глади его волосы и говорила: "Ты хороший. Ты мне очень нра, Леня". Ленька просыпался и до утра сидел около окна -- слушал, как перекликаются далекие паровозы. Один раз стало так больно, что он закусил зубами угол подушки и заплакал -- тихонько, чтобы не слышали товарищи по ком.
     Он бродил по городу в надежде встретить ее. Бродил каж день -- упорно и безнадежно. Но заставить себя пойти к ней не мог.
     И как-то он увидел Тамару. Она шла по улице. Одна. Ленька чуть не вскрикнул -- так больно подпрыгнуло сердце. Он догнал ее.
     -- Здравствуй, Тамара.
     Тамара вскинула голову.
     Ленька взял ее за руку, улыбнулся. У него опять высохло в горле.
     -- Тамара... Не сердись на меня... Измучился я весь... -- Леньке хотелось зажмуриться от радости и страха.
     Тамара не отняла руки. Смотрела на Леньку. Глаза у нее были усталые и виноватые. Они ласково потемнели.
     -- А я и не сержусь. Что ж ты не приходил? -- Она засме и отвела взгляд в сторону. Глаза у нее были до странно чужие и жалкие. -- Ты обидчивый, оказывается.
     Леньку как будто кто в грудь толкнул. Он отпустил ее руку. Ему стало неловко, тяжело.
     -- Пойдем в кино? -- предложил он.
     -- Пойдем.
     В кино Ленька опять держал руку Тамары и с удивлением думал: "Что же это такое?.. Как будто ее и нет рядом". Он опустил руку к себе на колено, облокотился на спинку перед стула и стал смотреть на экран. Тамара взглянула на не и убрала руку с колена. Леньке стало жалко девушку. Ни этого не было -- чтобы жалко было. Он снова взял ее руку. Тамара покорно отдала. Ленька долго гладил теплые гладкие пальцы.
     Фильм кончился.
     -- Интересная картина, -- сказала Тамара.
     -- Да, -- соврал Ленька: он не запомнил ни одного кадра. Ему было мучительно жалко Тамару. Особенно когда вклю свет и он опять увидел ее глаза -- вопросительные, чем-то обеспокоенные, очень жалкие глаза.
     Из кино шли молча.
     Ленька был доволен молчанием. Ему не хотелось гово. Да и идти с Тамарой уже тоже не хотелось. Хотелось ос одному.
     -- Ты чего такой скучный? -- спросила Тамара.
     -- Так. -- Ленька высвободил руку и стал закуривать.
     Неожиданно Тамара сильно толкнула его в бок и побежала.
     -- Догони!
     Ленька некоторое время слушал торопливый стук ее ту, потом побежал тоже. Бежал и думал: "Это уж совсем... Для чего она так?"
     Тамара остановилась. Улыбаясь, дышала глубоко и часто.
     -- Что? Не догнал!
     Ленька увидел ее глаза. Опустил голову.
     -- Тамара, -- сказал он вниз, глухо, -- я больше не приду к тебе... Тяжело почему-то. Не сердись.
     Тамара долго молчала. Глядела мимо Леньки на светлый край неба. Глаза у нее были сердитые.
     -- Ну и не надо, -- сказала она наконец холодным голо. И устало улыбнулась. -- Подумаешь... -- Она посмотре ему в глаза и нехорошо прищурилась. -- Подумаешь. -- Повернулась и пошла прочь, сухо отщелкивая каблучками по асфальту.
     Ленька закурил и пошел в обратную сторону в общежи. В груди было пусто и холодно. Было горько. Было очень горько.