Лялька Пятьдесят (Опальные рассказы)

    I
     И какой такой чудак сказал, что в Питере жить плохо? Замечательно жить. Нигде нет такого веселья, как в Питере. Только были бы денежки. А без денег... Это точно, что пропадешь без денег. И когда же придет такое великолепное время, что человеку все будет бесплатно?
     По вечерам на Невском гуляют люди. И не так чтобы прогулкой, а на углу постоят, полюбопытствуют на девочек, пройдут по-весеннему -- танцуют ноги, и на угол снова... И на каждый случай нужны денежки. На каждый случай особый денежный расчет...
     -- Эх, подходи, фартовый мальчик, подходи! Угощай папиросочкой...
     Не подойдет Максим. У Максима дельце есть на прицеле. Ровнехонько складывается в голове, как и что. Как начать и себя как повести. У Максима
     замечательное дельце. Опасное. Не засыпется Максим -- холодок аж по коже -- в гору пойдет. Разбогатеет это ужасно как. Ляльку Пятьдесят к себе возьмет. Вот как. И возьмет.
     Очень уж замечательная эта Лялька Пятьдесят. Деньги она обожает -- даст Максим ей денег. Не жалко. Денег ей много нужно -- верно. Такой-то не мало денег нужно. Ковер, пожалуйста, на стене, коврище на полу, а в белой клетке -- тропическая птица попугай. Сахар жрет... Хе-хе. ..
     Конешно, нужны денежки. Нужны, пока не пришло человеку бесплатное время.
     А Лялька Пятьдесят легка на помине. Идет -- каблучками постукивает.
     -- Здравствуй, Ляля Пятьдесят. . . Каково живешь? Не узнала, милая?
     Узнала Лялька. Как не узнать -- шпана известная. .. Только корысти-то нет от разговоров. У Ляльки дорога к Невскому, а у Максима, может, в другую сторону.
     Нелюбезная сегодня Лялька. В приятной беседе нет ей удовольствия. Не надо.
     Подошел Максимка близко к ней, в ясные глазки посмотрел.
     -- Приду, -- сказал, -- к тебе вечером. С большими деньгами. Жди -- поджидай.
     Улыбнулась, засмеялась Лялька, да не поверила. Дескать, врет шпана. И зачем такое врет? Непонятно.
     Но, прощаясь, на всякий случай за ручку подержалась.
     Пошел Максим на Николаевскую, постоял у нужного дома, а в голове дельце все в тонкостях. Отпусти, скажет, бабка Авдотья, товарцу на десять косых. Отпустит бабка, а там как по маслу. Не будет никакого заскока. А заскока не будет -- так придет Максимка к Ляльке Пятьдесят. Выложит денежки... "Бери, -- скажет, -- пожалуйста. Не имею к деньгам пристрастия. Бери пачечку за поцелуй". ..
     А Лялька в это время вышла к Невскому, постояла на углу, покачала бедрами, потопала ножками, будто чечетку пляшет, и сразу заимела китайского богача.
     Смешно, конешно, что китайского ходю.
     Любопытно даже. Да только по-русски китаец говорит замечательно.
     -- Пойду, -- говорит, -- к тебе, красивая.
    II
     Написано мелом на дверях: "портной". Да только нет здесь никакого портного. И никогда и не было. А живет здесь Авдотья спекулянтка. У ней закрытое мелочное заведение. Она и написала мелом на дверях для отвода глаз.
     К этой-то бабке Авдотье и пошел Максим.
     В дверь, где мелом "портной" сказано, постучал условно.
     А когда открыли ему дверь -- так сразу покосился весь Максимкин план. Не Авдотья, а муж бабки Авдотьи стоял перед Максимом.
     Шагнул Максим за порог, лопочет непонятное. Сам соображает, как и что. Покосился план, да и только. Не во-время приехал чортов муж...
     Говорит Максимка глупые слова:
     -- Отпусти, -- говорит, -- бабка Авдотья, на десять косых...
     Усмехнулся бабкин муж и в комнату пошел.
     А Максим за ним.
     Бабкин муж веса ставит, а Максимка примеряет: как и что. Да только покосился план, мыслимо ли сразу лазеечку найти.
     А бабкин муж интересуется:
     -- Какого же тебе товарцу, кавалер?
     -- Разного товарцу отпусти...
     -- Из кисленького, может быть, -- интересуется, -- капусточки?
     -- Из кисленького, бабка Авдотья.
     Стал тут бабкин муж капусту класть из кадочки, а Максим метнул сюда-туда глазом. Максим схватил гирьку и трехфунтовой гирькой тюкнул по голове бабкиного мужа.
     Рухнул бабкин муж у кадочки. В руке вилка. На вилке капуста.
     А Максим к прилавку. На прилавке -- ящик с деньгами. Шарит Максим -- в пальцах дрожь. Вытащил деньги, да маловато денег. Где же такое -- денежки?
     Роет Максим по комнате -- нету денег. А в руки все ненужное лезет, -- гребенка, например, или блюдечко.
     -- Тьфу, бес, -- где же денежки?
     А в дверь на лестнице кто-то постучал условно.
     Прикрыл Максим бабкиного мужа рогожкой. И к двери подошел. Слушает. Открыть, не открыть? -- открою. Сердце успокоил и дверь открыл.
     Малюсенький вошел старичок и тоненько сказал:
     -- Бабку бы Авдотью мне...
     А Максим старичку такое:
     -- Нету, старичок, Авдотьи. Иди себе с богом. Иди, сделай милость.
     Сказал это и видит: гирька трехфунтовая в руке. Испугался Максим, что старичок гирьку заметит, пихает ее в карман, прячет гирьку-то, а старичок бочком, бочком и протискался тем временем в комнату.
     -- Подожду, -- говорит, -- бабку Авдотью. У бабки Авдотьи славная картошечка... Э, да у ней и капустка, наверное, славная. Да. Ей-богу, славная капустка...
     И такой говорун, научный старичок, Максимке бы с мыслями собраться,
     а старичок такое:
     -- Ну, хорошо, человеку все бесплатно... Согласен. Да только, на мой научный взгляд, общественное питание -- это уж, извините, это сущий вздор и совершенно ложные слова. На все согласен, а тут уж к бабке Авдотье пойду..Не могу... Извините... Я, скажем, головой поработал -- рыбки захотел: фосфор в рыбке. Ты языком поболтал -- молочную тебе диэту... А вы говорите -- общественное питание. Из корыта... Да-с, молодой человек, на все соглашусь, а уж бабку-то Авдотью мне оставьте... Совершенно ложные слова.
     -- Да я ничего, -- оробел Максимка.
     И в коридор вышел. А там на лестницу, да по лестнице да вниз через три ступеньки.
     На улицу вышел, нащупал деньги в кармане.
     -- Эх, мало денег! Где ж такое были денежки? И пошел покачиваясь. III
     -- Эй, подходи, фартовый мальчик, подходи!
     -- Угощай папиросочкой...
     Не полюбопытствовал Максим на девочек.
     Встал Максим на углу и к окну прислонился.
     Убить не убил человека и по голове ведь не шибко тюкнул, да человеку вредно, человека жаль...
     Постоял Максим и подумал, а мысли-то уж все веселые идут.
     Глядит Максим королем на всех. Глазами ищет Ляльку Пятьдесят. Да нету Лялечки.
     А на углу белокуренькая папиросочкой дымит и Максиму улыбается. На ней высокие сапожки до колен и шелковая юбочка фру-фру... Повернется -- шумит и засмеется -- шумит.
     Зашумела и без слова к Максиму подошла. Подошла и тихо за руку взяла.
     Да вдруг как зашумело все, затопало.
     -- Облава, дамочки, -- вскричала белокуренькая и от Максима в сторону, в железные ворота.
     За белокуренькой шагнул Максим, а на Максима человек. Весь в шпорах. Шпорами бренчит, саблей стучит, а в руке пятизарядный шпаллер.
     Задрожал Максим и пустился бежать.
     И бежит и бежит Максим. Гремит сердце. Через Лиговку бежит -- на него забор. Максим через забор, а в ноги кучи. Через кучи Максим... Пробежал еще и свалился в грязь. Да не сам свалился.
     -- Подножка, -- сказал Максим и потрогал денежки.
     А на Максима Черный вдруг насел. И мало того, что насел, а еще и душит.
     -- Пусти, -- хрипло сказал Максим, -- пусти.. дышать трудно.
     И Черный отпустил его слегка.
     Сидит Черный на Максимке и разговаривает:
     -- Бежит, вижу, человек по кучам. Стой, думаю. Даром не побежит. Спасибо.. Либо вор, либо от вора... Даешь денежки.
     А сам уж по карманам шарит. Ох, вытащил пачечку. Ох, вытащил другую. Ох. опять душит сатана. -- А это что?
     -- Гирька, -- сказал Максим и вспомнил бабкиного мужа.
     -- Гирька, -- усмехнулся Черный и стукнул гирькой по Максимовой голове. -- Беги теперь, да не оглядывайся. Беги, шпана, говорю... Стой. Гирьку позабыл. На гирьку.
     Взял гирьку Максим и побежал. Пробежал немного и сел на кучу. Зачем же человека бить по голове! IV
     Посидел Максим на куче, унял сеодце и в город пошел. Нужно бы домой, а ноги на Гончарную идут к Ляльке Пятьдесят. Идет Максим на Гончарную. На улицах пусто. И в сердце пусто... А вот и Лялькин белый дом.
     -- Здравствуй, Лялькин милый дом.
     Поднялся Максим и постучал и к Ляльке в комнату вошел.
     На стене ковер, на полу коврище, а в белой клетке попугай.
     А Лялька сидит на китайских коленях, ерошит ручкой китайские усы.
     -- Принес? -- спросила Лялька и к Максиму подошла.
     -- Принес, -- сказал Максим тихо. -- Гони только китайскую личность. Смотреть трудно...
     А китаец по-русски понимал замечательно. Обиделся и встал. И чашечку с кофеем на пол выплеснул.
     -- Зачем же, -- говорит, -- выносить такую резолюцию? Уйду и денег не заплачу.
     Ушел китаец и дверкой стукнул. Максим тут к Ляльке подошел. К Ляльке наклонился и Ляльке целует щеку.
     -- Нет у меня денег, Лялька Пятьдесят.
     -- А, -- вскричала Лялька Пятьдесят, -- денег нет?
     -- Нету денег. Пожалей меня, Лялька! Очень мне трудно, без денег, пожалей, ну, скажи, что жалко.
     Как закричала тут Лялька:
     -- А китайские убытки кто возместит?
     -- Есть в тебе сердце? -- сказал Максим и на коврище сел и Лялькины ноги обхватил. -- Есть ли сердце, спрашиваю? Птицу жалеешь? Жалеешь попку?
     Как ударила тут Лялька Пятьдесят Максима -- помутилось все.
     Охнул Максим. Охнул, и с полу поднялся.
     Гирьку нащупал в кармане. Вытащил гирьку, хотел ударить по Лялькиной голове, да не ударил. Рука не посмела.
     Замахнулся Максим и ударил по птицыной клетке.
     Ужасно тут закричал попугай, и тонко закричала Лялька. А Максим бросил гирьку и снова на коврище сел.
     -- Ну, скажи, что жалко, Лялька Пятьдесят!